— Мы на месте — проговорил Марвик, впихивая Лею в какую-то нишу. Девушка послушно шагнула внутрь и провалилась в вязкую темноту. Магическое зрение тут не работало, хотя ауру профессора она все еще могла видеть. Из красивой изумрудной она превратилась в серое и грязное нечто, изъеденное чернотой.
— Значит, это вы стояли за всем? — вдруг тихо произнесла Лея.
— Да. И когда твой отец встречался с твоей матерью, я был при дворе и несколько раз пытался отравить ее. Она быстро поняла, что нужно убегать, если хочет жить сама и дать жизнь тебе. И в клан темных я проник легко и просто. Даже эльфийский щенок попал под мои чары. Все было слишком просто. Даже от оракула сумел скрыться, хоть это и стоило львиной доли моих сил. Именно поэтому я стал выглядеть, как старик. Но это и помогло мне стать профессором Марвиком.
— И все ради чего? Чтобы утолить голод своей госпожи? Но ведь ее невозможно накормить — она есть сам голод.
— Что верно, то верно. Но пока я служу ей — я живу. И я хочу и дальше жить.
— Лея! — раздался окрик откуда-то издалека.
— Хм, быстро они сообразили, где тебя искать. Ну да ладно, мне они не помеха.
Старик заставил Лею прошагать в центр этого странного помещения, полоснул себя по руке, окропляя кровью каменный пол вокруг. Тут же от него во все стороны пронеслось яркое свечение — на полу была выгравирована пентаграмма императорского рода.
— Лея! — крик раздался совсем рядом, но доносился словно бы из-под толщи воды.
Девушка напрягла свое магическое зрение и увидела черный купол, что накрывал ее и старика, отделяя от избранных, бьющихся с другой стороны.
Она опустилась на колени и прикоснулась к пентаграмме. Интуитивно Лея вдруг поняла, что нужно дать ей своей крови — крови истинной наследницы, чтобы зал принял ее и подчинился ее воле.
— Ай, яй-яй! — раздался голос Марвика рядом — не шевелись.
Тело Леи замерло, не в силах пошевелить даже пальцем.
Но тут она почувствовала силу, которая рвалась ей навстречу, такую огромную, и такую родную. Это отец — подумала она. Пентаграмма замигала, почувствовав истинного владельца. Этой доли секунды хватило, чтобы Лея смогла расцарапать свою руку одним движением и капнуть несколько капель крови на камень.
— Слишком поздно — прошипел профессор, но пентаграмма сменила цвет с темно-бордового на золотистый — инициация начата, но твоих избранных нет рядом. Ты все равно умрешь.
— Но и тебя я заберу с собой — вдруг произнесла Лея выпрямившись во весь свой рост. Сила бурлила внутри нее, вокруг нее, металась всполохами и вихрями, пытаясь ужиться в ее теле, но просто не могла уместиться вся целиком.
А на Лею вдруг нашло ледяное спокойствие. Она различила среди общего шума тихий шепот: «Пусть они встанут на концах лучей звезды. Этого хватит. Прими их всех».
Мысленно она обратилась к Джастису и передала эти слова. Он услышал ее, и парни тут же рассредоточились и заняли свои места, хоть и находились за барьером. Император же продолжал пробивать брешь в темном барьере, удары постоянно сотрясали его, но тот продолжал стоять. «Пусть произнесет слова клятвы принятия тебя в род» — все тот же голос прошептал вновь. Лея снова мысленно потянулась к Джастису и передала ему эти слова. Павлос на мгновение остановился, посмотрел на свою дочь, что стояла в вихре силы и заговорил на древнем языке альвов. Слова лились, словно песня, заполняя собой зал, отражаясь от потолка и заставляя вибрировать барьер.
— Нет! Этого не может быть! — закричал профессор, но подойти к девушке он не мог — золотистые вихри отрезали ему путь.
— Принимаю тебя, Джастис Данлейт, мой северный оплот, проводник моей силы, в сердце своем, нарекаю тебя первым мужем — слова сами по себе лились из Леи. От нее отделился луч света и по пентаграмме протянулся к оракулу, проходя сквозь барьер. Вокруг Джастиса закружился золотисто-белый вихрь.
— Принимаю тебя, Кайст Кардайн, мой западный оплот, проводник моей силы, в сердце своем и нарекаю тебя вторым мужем.
Снова загорелся луч, направленный к вампиру, а его охватил ало-золотистый вихрь силы.
— Принимаю тебя, Тейт Торнхолд, мой восточный оплот, проводник моей силы, в сердце своем и нарекаю тебя третьим мужем.
Вокруг Тейта взметнулся черно-золотой вихрь.
— Принимаю тебя, Вандиль Валенсис, мой южный оплот, проводник моей силы, в сердце своем, и нарекаю тебя четвертым мужем.
Вихрь сине-золотого цвета охватил и водника.
Когда все четыре вихря взметнулись до самого потолка, то Лею охватил целый золотой торнадо, скрыв ее от глаз всех, кто находился в зале. Сила ревела и бесновалась несколько минут, но в один момент просто рассыпалась искрами вместе с барьером, что осколками таял на полу.
Лея была без сознания, а ее тело парило в воздухе в самом центре. Император первый шагнул к дочери, но вокруг нее было странное поле, не позволяющее даже дотронуться до нее.
В углу тяжело дыша сидел Алан Марвик и сверлил всех абсолютно черными глазами.
— Вы опоздали — его голос изменился и звучал так, словно целый хор произносил сейчас эти слова — она умрет!
Его страшный каркающий смех раздался под сводами каменного зала, а изо рта показалась струйка крови. Император шагнул в его сторону, взмахнул рукой и заключил старика в золотой непросвечивающий кокон, который с хлопком исчез.
— Я разберусь с ним — голос императора немного дрожал — а вы помогите моей дочери.
Мужья тут же подскочили к ней и тоже попытались забрать девушку, но не смогли даже коснуться ее.
— Это плохо — вдруг сказал оракул — если мы не завершим церемонию в ближайшие сутки, то она может погибнуть.
— Но как нам добраться до нее?
— Ты теперь наделен божественной искрой — произнес император — теперь тебе доступно все. Даже то, что было скрыто до сих пор. Я отойду, а ты сними свою повязку и примени свой дар.
— Но остальные мужья могут пострадать.
— Это вряд ли. Вы теперь все связаны на века. Вам придется рискнуть.
Павлос похлопал оракула по плечу и вышел из каменного зала.
— Мы готовы — кивнул вампир, когда оракул повернулся к ним.
Парни встали вокруг Леи, и оракул стянул свою повязку с глаз. Всех четверых тут же накрыло странной магией — они словно проживали все жизни в прошлом, настоящем и будущем одновременно, сотни и сотни лиц, голосов сливались в общую какофонию.
— Как ты это выдерживаешь — прошипел Кайст, хватаясь за голову.
— Я привык — пожал плечами Джастис — вам нужно расслабиться и немного отрешиться от всего происходящего.
Спустя несколько мгновений сила вдруг успокоилась, стала обтекать их, словно ласковое течение. Каждый из них видел прошлое своих товарищей, видел их чувства и мысли, а также будущее. Перед их глазами промелькнули картинки счастливой Леи, как по полянке бегают малыши — погодки с темными, светлыми и синими волосами, как мир вокруг наполнен светом, исходящим от их жены.
Они видели, как в данный момент, их жена находится в небесных чертогах, среди других богов, как раны на теле мира зарастают, и закрываются проходы для вечно голодной тьмы, отсекая ее в междумирье. Как она беснуется и пытается прорваться в ускользающий от нее мир.
Их сознание слилось в единое целое. И только сейчас они смогли прикоснуться к телу своей жены и опустить ее на пол в ворох одежды, где они поскидывали с себя свои белоснежные камзолы и рубашки.
Глаза Леи открылись, полностью заполненные жидким золотом, но то смотрела на них сама магия — сознание девушки все еще было далеко.
Глава 26
Мужчины аккуратно уложили свою жену на импровизированное ложе.
— Ты приняла нас в качестве своих мужей, и нам нужно закончить ритуал и подтвердить наш брак — проговорил оракул — позже мы возместим тебе все, подарим всю нашу любовь и ласку, малышка.
Вампир склонился к телу девушки и приподнял ее, наклонив на себя.
— Прости, но так нужно — прошептал он ей на ушко и вонзил свои клыки в основание шеи.
В тот же миг глаза Леи засияли еще ярче, словно два солнца, а тело выгнулось от накатившего вдруг удовольствия. По венам пробежала горячая волна, которая скапливалась где-то внизу живота. Девушка застонала, но отнюдь не от боли. Глаза Кайста полыхнули красным огнем, а вены засияли по всему телу, складываясь в красивый узор. На руке Леи и вампира появился яркий и четкий браслет с распустившимся бутоном.
Джастис в это время ласкал своим языком грудь и живот Леи, которые уже успел освободить от ткани платья. Девушка слегка подрагивала от каждого прикосновения, находясь у самой грани. Но шагнуть за эту грань ей никак не позволяли. Кожа покрывалась мелкими пупырышками от соприкосновения с холодным воздухом пещеры, но внутри уже разгорался дикий пожар, сметающий все на своем пути.
И когда казалось, что она больше не сможет вытерпеть эту сладкую пытку, то Джастис встал между ее разведенных ножек и медленно и аккуратно вторгся внутрь ее тела. Оракул замер на несколько секунд, давая телу Леи привыкнуть к новым ощущениям, а затем начала медленно двигаться. Вампир покрывал поцелуями шею и ушко девушки, а водник и темный с каждой стороны теперь одаривали ее грудь своими ласками, по очереди припадая в страстном поцелуе.
Девушка стонала и металась в их руках, пока ее тело не достигло своего пика. Оракул и вампир поменялись местами, а на руке девушки расцвел еще один бутон, только белоснежный. Когда вампир снова довел Лею до оргазма, то на его место пришел Вандиль, и все началось заново. Тело Леи уже покрывала мокрая испарина, а дыхание было тяжелым, но водник сумел немного остудить ее своей нежной прохладой, даря совсем иные ощущения. Словно бы все ее тело окутывала нежная и мягкая вода, качая на ласковых волнах.
Спустя некоторое время девушка снова содрогнулась от испытываемого удовольствия, а место Вандиля занял Тейт. Его теплые руки скользили по бедру девушки, а темные глаза смотрели с такой нежностью, что словами этого выразить невозможно. Он сразу задал быстрый темп, его движения были четкими, что снова приносило истинное наслаждение Лее. Кайст снова прикусил Лею за запястье, заставив ее кровь бежать еще быстрее, и снова сгорать от дикой страсти.