— Так точно, адмирал! — Собеседник встал. — Разрешите идти?
— Идите, — кивнул адмирал.
И подумал: «Удачи тебе, мальчик. Всем вам удачи, сорвиголовы».
Некоторое время он в задумчивости сидел, отрешенно глядя на столешницу и почти при этом не двигаясь. Потом включил селектор и попросил чаю.
— К вам еще один посетитель, сэр! — бодро доложил референт-ординарец.
— Кто? — Хемерсбрандт уже ничему не удивлялся.
— Вице-адмирал Рудовски.
«Ого! — подумал командующий. — Чего это он лично пожаловал, связаться, что ли, не мог?»
Патрик Рудовски, начальник штаба флота «Евразия». Второй человек после самого Хемерсбрандта.
Он вошел вместе со стюардом, даже пропустил стюарда вперед. Ну да, на боевом корабле поднос с горячим чаем лучше иметь впереди, нежели за спиной, да еще в чужих руках. В любой момент корабль может тряхнуть. Всякое бывает.
— Приветствую, Патрик! — поздоровался Хемерсбрандт. Больше он ничего пока не говорил и не спрашивал; ожидал, пока выйдет стюард.
Наконец тот покинул адмиральский кабинет.
Рудовски молча приблизился и самостоятельно отключил селектор.
— Чего это ты пешком? — подозрительно спросил Хемерсбрандт.
Начальник штаба молча взгромоздился на стул для посетителей. Вне корабля, Хемерсбрандт знал, Рудовски обожает сидеть на стуле верхом, опираясь локтями о спинку. Но на флагмане мебель почти везде надежно крепилась к полу.
— Да так… Мысль одна возникла. А у тебя тут закрытое что-то было, как я понял.
— Излагай, — вздохнул командующий.
Рудовски помассировал набрякшие мешки под глазами. Похоже, он не спал минимум сутки, а то и поболее.
— Ты не задумывался, куда именно мы заслали парламентерский бот азанни, на котором пик пирамид Ауни-на-Тьерц прибыл в Солнечную?
Хемерсбрандт на секунду замешкался.
— Нет… А куда? Координаты дежурный из месячной сетки взял, ты же знаешь.
— Я не соображу, что и думать, Тим. Сетку я сам проверил, дважды. Все сходится на момент подписания приказа, все по штабной таблице.
— Так куда их заперли? Хотели ж вроде куда подальше, с глаз долой?
— Хотели. А заперли прямехонько на Ухту. Это Пронг-тридцать третья, как ты знаешь.
Хемерсбрандт в замешательстве провел рукой по лицу.
— Ну и ну… — пробормотал он. — И что же, они добрались?
— Да. Шифровка получена.
— Но… Собственно, какой в этом криминал? Целью было просто увести бот подальше, обезопасив лидера Азанни и Солнечную систему. Да что я говорю, ты сам все прекрасно знаешь!
— Знаю, — согласился Рудовски. — Ладно, пускай, совпадения случаются и похлеще. Допустим. Хотя я бы все равно покопал еще немного. Смысл вот в чем: Тсурра однозначно свяжет прибытие бота и операцию на Табаске. И задумается: а зачем мы это сделали? И будет Шат Унве тщетно ломать голову и грузить аналитиков в поисках связи между двумя никак не связанными фактами. Ручаюсь, трогать бот они не станут. Станут только втихаря наблюдать и перехватывать депеши…
— …и этим надо воспользоваться… — сразу уловил суть Хемерсбрандт.
— Именно! Нельзя экипажу позволить просто пробездельничать там четыре недели, а потом выслать за ними дежурного спасателя. Надо их озадачить, изобразить бурную деятельность. Пусть Тсурра грузит аналитиков, пусть ломает голову, пусть ловит черную кошку в темной комнате, хотя ее там нет и в помине. Нам это только на руку.
— А кто там в экипаже? — уточнил командующий «Евразией». — Я не вдавался.
— Офицер, унтер и четыре десантника. Офицер — Дариуш Маримуца, ты его должен помнить.
— Помню, — подтвердил Хемерсбрандт. — В целом вроде толковый малый.
— Вполне толковый. Если справится и вернется — вполне можно представить на капитана.
— Слушай. — Хемерсбрандт уже листал деловой дневник, одним глазом сканируя записи, а вторым кося на начальника штаба. — А чего им, собственно, на Ухте делать? Не снег же убирать. Давай их на Табаску переместим! Если Тсурра следит и выжидает, сквозь щит их скорее всего пропустят. Пусть дуют в район, где наши туристы войну затеяли. Пусть вместе попартизанят. Возможно, на них удастся оттянуть часть сил, занятых поисками искателей. А?
— На Табаску… Думаешь, пропустят?
— Конечно! Не реши шаты понаблюдать — бот бы уже сожгли. Еще на подлете. Состав флота Тсурры у Табаски просматривал?
— Разумеется, просматривал. Да, ты прав, наверное.
— Готовь приказ. Передадим шифроканалом, с помпой, чтоб точно перехватили. Голые координаты броска, без мотивов и заданий. Если уж путать шатов, так по полной программе.
— Будет сделано. Все, я пошел… — Начальник штаба так и горел нетерпением, словно за сравнительно долгую воинскую карьеру еще толком не навоевался.
— А чего ты пешком все-таки? Только без обиняков.
Уже у двери Рудовски обернулся, храня на лице смесь нетерпения и озабоченности:
— Знаешь… Что-то не доверяю я сетям последнее время. А уж если твой кабинет прослушивается… Тогда все вообще зря.
— Не прослушивается, — буркнул Хемерсбрандт, хмурясь. — Запись ведется, но и защита тут будь-будь. Да и проверяемся шесть раз на дню.
— Я — восемь, — вздохнул Рудовски. — Ладно, пошел… Документ на подпись я с вестовым пришлю. Давай все-таки никаких сетей до связи с ботом, а? Дадим им шанс, раз уж в пекло суем.
— Договорились. Никаких сетей.
Рудовски удовлетворенно кивнул и стремительно выскользнул за дверь.
«Интересно, — подумал Хемерсбрандт, — это все на сегодня посетители или еще кто-нибудь пожалует? С весточкой?»
ПАРЛАМЕНТЕРСКИЙ БОТ АЗАННИ
Система Пронг-30, доминанта Земли
Сообщение пришло, когда Рафик Раджабов отсыпался, а лейтенант Маримуцас Клементом Суондредом совершали вылазку наружу. Дежурил Арнольд Суондред.
Связь поддерживали при помощи слабеньких лучевых передатчиков, чтоб уже килоунах в десяти от севшего в снег бота перехватить сигнал было трудно. Маримуца с Клементом особо удаляться не собирались, так что вызов засекли сразу.
— Лейтенант, депеша с флагмана!
Маримуца остановился, поправляя наушник и выдвигая телескопическую штангочку с бусиной микрофона поближе к губам.
Над местом посадки бота в центре ледового континента висел мощнейший антициклон. Темно-синее небо нависло над головами; дул несильный, но обжигающе-колючий ветерок, неся у самой почвы слабенькую поземку. Глотнув морозного воздуха Ухты, оба землянина предпочли врубить пустотную защиту: пусть другие зазря мерзнут. Но дыхательную смесь разумнее было экономить, поэтому дышали местным воздухом, предварительно подогретым до приемлемой температуры.
— Огласи! — велел Маримуца.
— Депеша шифрованная, лейтенант. У меня нет доступа к кодам.
— Понятно. Мы возвращаемся. Что там флот у Табаски?
— Маневрируют, но вяло. Планета блокирована, слабенький обмен кораблями с поверхностью. В нашу сторону пока не посягают.
— Ну и ладушки. Сейчас буду.
Он кивнул Арнольду: мол, все, заканчиваем прогулку. Впрочем, тот и так все слышал.
Снег ощутимо скрипел под ногами. Идти было трудно, сплошные наносы. Оба проваливались по колено, да еще на всякий случай сканировали путь на предмет коварных трещин и ям. К счастью, внизу было надежное каменное материковое ложе, поэтому трещины во льду быстро зарастали льдом же. Поверх льда нарос слой снега, более или менее равномерно раскатываемый ветрами. От времени и давления глубинные слои снега превращались в лед; собственно, именно так и затягивались трещины. Типичный холодный материк, вроде земной Антарктиды или Новой Тасмании на Хобарте. Только расположенный не на полюсе.
Лейтенант Маримуца успел изучить данные по Ухте, а заодно и по ее соседке Табаске и узнал, что, невзирая на холодные материки, Ухта имеет обширные незамерзающие океанические пространства, в которых кишмя кишит жизнь. Фитопланктон, зоопланктон, рыба, крупные млекопитающие — множество мыслимых и немыслимых форм жизни с успехом обитало на холодной планете. И кислороду на Ухте было вдоволь — почти двадцать один процент при слегка более низком давлении. Иллюзия средних гор. Океаны, кстати, довольно теплые для такого холодильника, что говорит о единой водной конвекционной ячейке экватор-полюс. Бывает, что же… Суша же Ухты, увы, совершенно безжизненна. Только у воды, на припае некоторое оживление. А в глубине континентов — полный и абсолютный ноль, разве что какие-нибудь особо морозостойкие микроорганизмы выдерживают.
Прогулявшись невдалеке от места посадки, Маримуца и Клемент не отыскали никаких отклонений от ожидаемой картины. Судьба и приказ начальства забросили их в выстуженный мирок, потенциально интересный разве что кристаллам-а'йешам, да и то союзники сочли бы его непомерно жарким для себя. И кислородная атмосфера вряд ли привела бы их в восторг.
По собственным следам, уже полузанесенным, возвращаться было не намного легче, чем тропить целину. Поэтому к боту подходили уставшими и голодными.
«Надо больше двигаться, черт побери, — озабоченно подумал Маримуца, шлюзуясь. — Физика стала ни к черту. Как устроят кросс или, не дай боже, в реальном бою побегать придется… На поверхности. Помру ведь к чертовой бабушке!»
Постоянные вахты в глубоком космосе отнюдь не способствовали поддержанию хорошей физической формы. Маримуца знал: запустишь — потом не вдруг наверстаешь…
Разоблачившись, он незамедлительно направился в рубку и отпустил Арнольда. Шифрованные депеши начальство просто так не шлет.
Раскодирование не заняло много времени. Маримуца вызвал текст в объем видеокуба и вперился взглядом в чуть подрагивающие желтые строки.
«Настоящим приказываю получателю сего:
На вверенном к сопровождению боте совершить перелет и осуществить посадку на планету Пронг-тридцать вторая (PRONG-32; Табаска по гражданскому каталогу), допустимые координаты места посадки прилагаются. О выполнении не сообщать, хранить полное молчание и ожидать дальнейших инструкций.