Тучи рассеялись так же быстро, как и собрались, снова воссияло солнце.
Юрхек пришибленно озирался по сторонам, так и не поняв, что же произошло. Ещё бы! Он не слышал моей клятвы, не знал, как действуют силы Нижнего мира.
- Что это было? – спросил он.
- Похоже, этот остров – проклятое место, - сказал я, убирая меч, - Тебе лучше уходить отсюда.
- Думаешь, напугал меня?! – снова взвился братец, - Меня этими штуками не проймешь. И ты мне ещё кое-что должен. Не считая меча.
- Хорошо, - я снова показал ему кристалл, - Ты хочешь знать? Да пожалуйста! Это действительно был Мастер! Он сделал своё дело и ушёл! А твои сны – лишь осколки его памяти! И нет там никаких откровений!
- И всё? – недоверчиво переспросил Юрхек.
- Всё! Чего же больше?!
- Ты врёшь, демон!!!
- Нет, да и зачем мне это?!
- Тогда почему я чувствую себя обманутым?! – проворчал брат, - Хорошо, Гарри, пусть это будет на твоей совести. Где мой меч?
- Под тем камнем, - я указал на весьма внушительный кусок скалы, громоздившийся неподалёку.
Злобно ругаясь, Юрхек полез за своим оружием. Я наблюдал, как он отвалил камень в сторону, поднял меч, пристегнул ножны к поясу…
- Не вставай у меня на пути, Гарри, - мрачно сказал брат.
Я пожал плечами и отвернулся.
Шорох гальки, россыпь звёздных вспышек… как и предполагалось, Юрхек ушёл не прощаясь. И, похоже, никогда уже не вернётся…
Если б только мог предположить, чем всё закончится, никогда в жизни не полез бы в его сны!!!
Я действительно не сказал брату всей правды, да он в ней и не нуждался. Его подвиг во имя Паутины уже стал историей, и проблемы вселенной не должны больше тревожить Его Величество. Такова воля Мастера. А кто я такой, чтобы перечить великому Творцу?!
Пройдёт много веков, сказал Мастер, и над Паутиной снова нависнет угроза уничтожения. И в час наивысшей опасности, как это водится, отыщется герой-защитник. Тот, чья рука решит исход главной битвы. Но ему, как и многим героям прошлого, понадобится помощь. Помощь демона. Почему бы нет?
Что ж, герой. Я подожду. Сердце Ночи и кристалл сновидений Юрхека твои, если отберёшь их у меня, конечно. Иначе что ты за герой, если не сможешь одолеть порождение Преисподней?!
Я подкинул на ладони невесомый кристалл, поправил перевязь с мечом и зашагал вверх по крутому скальному склону. Надо как-то обживаться… Много веков – это очень долго. Даже для демона.
Интересно, Юрхек сам-то понял, что заточил меня на этом проклятом острове?
***
Демон исчез так же неожиданно, как и появился. Вроде только что сидел рядом, рассказывал что-то, но стоило мне моргнуть – пропал.
Да, интересная картинка вырисовывается. Я ведь ему поверил, полностью. Только вопросов после его рассказа осталось… а задать некому. Гарри, как всегда, приходит и уходит по собственному желанию.
Я встал, с наслаждением потянулся, и тут заметил спешащую ко мне медсестру.
- Вот вы где! – Обрадовалась она. - Доктор просил передать…
- Что?! – я схватил её за локти, - Что с Ромкой?!
- Всё хорошо, - девчонка попыталась избавиться от моей хватки, - Вы можете его навестить…
Я сгрёб сестрёнку в охапку и чмокнул в усыпанный веснушками носик, а в следующий момент уже нёсся по коридору.
- Не больше пяти минут! – Донеслось мне вслед.
Ромка не спал, сосредоточенно изучая хитросплетение трубок и капельниц, тянувшихся от его тела к сложной аппаратуре, которой напичкана палата интенсивной терапии.
Когда я вошёл, сын криво усмехнулся и вернулся к разглядыванию оборудования.
- Ты как? – спросил я хрипло.
- Сказал бы «хорошо», да ты всё равно не поверишь. Жив, и ладно.
- Прости, это я виноват.
Ромка слабо махнул рукой.
- Брось, никто меня туда за уши не тянул.
- И всё же я должен был подумать, прежде чем…
- Я же сказал, перестань! – прервал он меня раздражённо, - Чёрт возьми! Я никогда в жизни не болел! Только в двенадцать лет ногу сломал – с мопеда свалился. Мать тогда неделю от моей постели не отходила…- он замолчал, подумал немного, - странно, что её до сих пор нет.
Я вздохнул.
- Хочешь, чтобы она пришла? Я могу сообщить. Только боюсь, Юля прибьёт меня раньше, чем я успею протащить её через Паутину.
Ромка хмыкнул.
- Да, проблема… Ладно, доктор заверил, что со мной всё в порядке. Так что ради сохранности маминых нервов и твоей жизни, мы ничего ей не скажем.
- Умница, - кивнул я.
Сынуля вдруг посерьёзнел.
- Шрамы теперь останутся?
- Скорее всего, - подтвердил я, - но большинство из них легко спрятать под одеждой.
- От мамы, поди, спрячешь… Пап, ты помнишь, как изменил бабушке память?
- Не изменил, - поправил я, - просто сделал лёгкое внушение. Со временем чары рассеются, но к тому времени всё это не будет иметь уже никакого значения.
- А с мамой ты так можешь? – неожиданно спросил он.
- Э-э… - протянул я озадаченно, - Не уверен. Зачем тебе?
- Не хочу лишних расспросов. Пусть не замечает этих шрамов. Или думает, что они остались после того раза.
- В принципе, возможно, - немного подумав, решил я. - Но мне нужно находиться в непосредственной близости от твоей матери. Сам понимаешь, мы в медцентре КС, она на Земле.
Ромка закусил губу и уставился в потолок, потом перевёл на меня молящий взгляд.
- Пап, ну пожалуйста! И ещё. Я исчез, не сказавши адреса. Ты придумай что-нибудь, пусть не волнуются. То есть не только мама, бабушка тоже.
- И оставить тебя здесь одного? – переспросил я, памятуя, что Ангрей ещё два дня назад отбыл в Оэльдив.
- Здесь хорошенькие медсёстры, - усмехнулся Ромка - А ты быстро вернёшься.
- Будь по твоему, - я развернулся было к двери, но неожиданно для себя вытянул из-за ремня наваху и положил на тумбочку. – Это тебе на всякий случай, раз уж ты теперь безоружен. Дарю. И мне так спокойнее будет.
Уже выходя из палаты, я услышал за спиной характерные щелчки раскрываемой навахи, и восхищенный вздох сына.
Глава 17
Роман
Отец вышел, и я снова задумчиво уставился на оплетавшие тело трубки капельниц. Я твердо знал, что лекарства мне уже не нужны, но поди убеди в этом местного доктора! Впрочем, обход намечается с минуты на минуту, стоит попытаться. В конце концов, уже и так понятно, что вампиром мне не быть, а всё остальное – мелочи.
Я прикрыл глаза. Думал, на секунду, но снова погрузился в кошмар.
Вот в сантиметре от моего лица сияющие глаза Амелии, её руки обвивают мою, шею. Потом – ташшары, Алва, острые клыки впиваются в кожу. Кровь стекает по плечу, руке, впитывается в древесину подлокотника трона, и он откликается, словно живой. Я вдруг почувствовал себя сидящим на коленях и очень голодного и злого великана.
Все завертелось, в ушах зашумело. Клыки вонзились еще и в руки. Что странно – боли не было совсем, лишь какая-то сладкая истома и быстро расползающийся по телу озноб. Мир кружится, перед глазами мутным пятном пульсирует Соника, я понимаю, что вместе с кровью уходит жизнь, но не могу пошевелиться.
Перед глазами появился белый фон с черной рябью, как на экране старого телевизора, с отключенной антенной. В сознании бессвязный шепот сотен, тысяч голосов, сливается в однотонный шум. И никого – ни ташшар, ни их проклятого светила, ни деревьев. Лишь гул в ушах, и зыбкая рябь. Хаос. Понимание пришло, как удар под дых. Великое Ничто, начало всех начал. Здесь, на границе небытия, я осознал это особо остро. Я вспомнил, что во мне тоже есть Хаос. Кровь вскипела, откликаясь на мой призыв, сознание затопила Сила, родственная окружающей меня.
Мельтешащие точки раздались в стороны, образуя круг, я увидел темную стену, застывшую статуей Амелию. Раздался треск, девушка-ташшар раскинула крылья, взмывая вверх, и тут же скрылась в ярчайшей вспышке света. Амелия!!!
Очнувшись от собственного крика, я резко сел на кровати и принялся выдергивать из вен иголки. Амелия! Некогда рассуждать, сон то был, или реальное видение, как в прошлый раз. Но я не могу спокойно лежать, зная, что любимая в опасности.
Дверь палаты открылась, впуская уже знакомую медсестру и злющего доктора. Похоже, когда я поднялся, сработала сигнализация. Ну, или камера – что тоже не исключено.
- Больной, вам нельзя вставать! – медсестра попыталась снова меня уложить, но я и с места не сдвинулся.
- Кто может меня выписать? – спросил у доктора.
Тот хмыкнул, мотнул головой в сторону окна.
- Встаньте к свету, сейчас посмотрим.
Я послушался, и следующие десять минут врач придирчиво меня осматривал, прослушивал, простукивал, светил фонариком в глаза, заглядывал в рот. Потом заставил пройти по линии, дотронуться до кончика носа, поприседать.
- Феноменально! – выдал доктор, - впервые вижу столь бешеную регенерацию организма, особенно учитывая, в каком состоянии вас сюда доставили.
- Так что, я могу идти? – тут же спросил я.
Врач почесал затылок.
- В принципе, не вижу причин вас задерживать. Сейчас вернется ваш отец…
- А можно без него? – укол совести я стоически проигнорировал. – Мне очень надо, это срочно… А ему я записку напишу, чтоб не волновался.
Врач покачал головой, но спорить не стал. Отдал распоряжение медсестре, чтобы подготовила мою одежду и ушел.
- Между прочим, ваш отец и его друг кровь для вас сдавали, - укоризненно заметила сестричка, прежде чем отправиться за моими вещами. И Артур сутками под дверями сидел… а вы…
Я отвернулся. Стыдно, но я должен уйти раньше. Отец ни за что не позволит мне вернуться в Амешт, а эту проблему я должен решить сам. Сам!
Получив штаны и ботинки (все, что выжило из одежды), я переоделся, оставив на память зеленую пижамную рубаху, сунул за ремень подаренную наваху и вышел из палаты. Выпросив у дежурной медсестры лист бумаги и странный фиолетовый карандаш, быстро написал отцу записку, и оставил там же.
Впервые я вышел в Паутину сам, без отца, без Сахары. Конечно, на душе усиленно скребет стая котов, чувствую себя виноватым перед отцом. Но я просто обязан разобраться со всем сам! Я шагал по сектору Паутины, ориентируясь даже не уроками бати – внутре