овал самую желанную из женщин, и чувствовал, что просто растворяюсь в блаженстве. Где-то по краю сознания скользил дядюшкин отчаянный крик, но я на него не реагировал. Мне было хорошо, так хорошо, как никогда и ни с кем прежде. И пусть даже это меня убьет… по крайней мере, я умру счастливым. Краем затухающего сознания скользнуло воспоминание о каком-то незаконченном деле, но это уже не имело никакого значения.
Я таял, исчезал, растворялся…
— Оставь его! — раздался резкий, как удар хлыста, окрик. Акустическая волна больно ударила по ушам.
В тот же момент ундина, отброшенная сильной рукой, полетела на землю. В поле моего зрения вплыло белое лицо с горящими глазами.
— Айелла! — протестующе закричал я, то есть попытался закричать — язык не шевелился, все тело превратилось в ледяную статую.
— Арчи, ты как? — спросил Лукас.
Я бы и рад ответить, но не мог. Ледяные изваяния не разговаривают. Я не мог ни кивнуть, ни пошевелить языком. Даже глазные яблоки не прокручивались, и смотреть я мог только прямо, причем видел все как в тумане.
Лукас, не дождавшись ответа, похлопал меня по плечу. В месте, где он прикоснулся, в кожу впились тысячи мелких иголок. Кажется, он меня от чего-то спас, только я не испытывал к нему ни малейшей благодарности, скорее, досаду за то, что прервал удовольствие.
— Потерпи, скоро станет легче, — пообещал мне Лукас, но его слова оставили меня совершенно равнодушным. Я безотрывно смотрел на Айеллу, которая так и сидела на земле, переводя взгляд с меня на ташшара.
— Почему ты вступился за человека? — спросила она у Лукаса со смесью недоумения и презрения.
— Он спас мне жизнь, — отозвался ташшар. — Жизнь за жизнь.
Айелла кивнула, поднялась на ноги.
— Принимается, — она повернулась ко мне и улыбнулась жутковатой, безумной улыбкой. — Значит, придется идти за мальчишкой.
Она повернулась к нам спиной и направилась к озеру.
— Погоди! — хрипло каркнул я — криком это назвать можно было только с огромной натяжкой.
Ундина обернулась.
— Что тебе нужно? — спросил я. — В чем ты нуждаешься?
Она снова подошла ко мне, посмотрела в глаза:
— Мир без Хайвергов!
Я криво, насколько позволяли замороженные мышцы лица, усмехнулся.
— Этого я не могу тебе дать… Пока не могу.
— А жаль.
Она сделала шаг назад и исчезла, обрушившись вниз потоком воды.
— Не может без фокусов, — проворчал вымокший до нитки Лукас. — Ты как, Арчи?
— Жить буду, — отозвался я, не более сухой, чем он. — Спасибо, кстати.
— Квиты.
Лукас подмигнул, взмахнул рукой и, расправив крылья, взлетел в небо. Я так и стоял у столба, мокрый и злой, понимая, что на этот раз таки крупно облажался.
17. Бродяга
Рома
Ночь давно вступила в свои права, и мой новый знакомый, не задумываясь о порядке ночных дежурств, уже успел заснуть, замотавшись в собственную куртку и подтянув колени к подбородку. Впрочем, после таких приключений Я бы тоже вырубился. Я подумал, что надо бы его укрыть, но так ничего и не сделал. В конце концов, спал же он как-то в лесу до этого, и даже не простыл.
Магический костер, который Арчи зажег перед уходом, горел всё тем же ровным пламенем, даря тепло и свет, но не добавляя спокойствия. Сейчас мне казалось, что лес за пределами нашего охранного круга полон диких зверей и кровожадных чудовищ, и все они только и ждут момента, чтобы вцепиться нам с Лексой в глотки.
Я отхлебнул воды из фляги, поднялся на ноги и в очередной раз подойдя к границе, уставился в темноту. Отец говорил, оттуда нас не видно и не слышно, но сейчас мне казалось, что это работает в обе стороны, и я не смогу рассмотреть опасность, даже если она уткнется носом в барьер. Потоптавшись там несколько минут, я снова вернулся к костру, по пути всё же накинув плед на нашего приблуду.
Да уж, такого финта от папаши я точно не ожидал. Не пойми с какого перепугу бросить все и свинтить спасать какую-то забытую богом деревню… Ну а чё, герой же… Вообще, интересная профессия: герой по найму. Я бы, наверное, тоже хотел чем-то таким заняться. На всех героев, правда, и драконов не напасешься, но так и не драконами едиными… Впрочем, мне до героя, как до Луны. С другой стороны, если все закончится благополучно, спасем маму и вернемся на Землю, я все же попытаюсь поступить в эту их Академию Координационной Службы, а там уже как повезет. Хотя бабушка, конечно, мне плешь проест за брошенный медицинский. Ох, надеюсь, она еще не начала подозревать, что ни на какую базу отдыха я не поехал. И мама…
Я знал, что мы идем ее спасать. Спасем, и все будет хорошо, почти как раньше. И только сейчас я вдруг задумался, а каково ей? Мало того, что взяли в заложники, так еще из родного мира выдернули, притащили непонятно куда. А тут тебе вампиры, оборотни, колдуны бешеные… Бр-р… Еще и Моргана эта. Фиг знает, что наговорить может.
От мамы и Морганы мысли снова вернулись к отцу, точнее к тому, на чем мы распрощались. Зачем он мне показал, как выйти в Паутину и настоял, чтобы я намертво зазубрил заклинание направления? Что удивительно, оно у меня действительно работает. Но все же, почему именно сейчас? Еще и Слезы Леса мне оставил, вместе с Вуалью Ветра. Опасается, что не сможет вернуться? И зачем тогда пошел? Черти принесли этого Лексу! Дополз бы до дороги чуть позже, мы бы как раз успели проехать! Не самые справедливые мысли по отношению к Лексе, конечно, но тут уж что есть. Если речь идет о том, чья жизнь для меня важнее, я безусловно выберу отца. И снова я поймал себя на том, что смотрю на часы. Как будто в этом есть хоть какой-то смысл!
За пределами нашей, защищенной охранным контуром реальности поднялся ветер. Деревья шумели и скрипели, как хороший ураган, где-то треснула ветка… Я задумался, что случиться, если прямо на нас упадет дерево? Защита выдержит, или хана котенку? Очень хотелось верить, что по крайней мере деревом меня не пришибет. Было бы чертовски обидно, отправившись за приключениями, так по глупому сдохнуть.
Лекса вдруг резко сел, отбросил покрывало и уставился в темноту совершенно безумными глазами.
— Это она! — пробормотал он испуганно.
— Кто?
— Она… Она пришла за мной… Ундина…
— Ч-черт, — ругнулся я сквозь зубы, ещё не осознавая, что это может означать. — Сиди смирно, она не пролезет через защиту.
Лекса не услышал, или не понял. Заорал, будто призрака увидел и ломанулся куда-то в темноту. Ну да, с этой-то стороны барьер вполне себе проницаемый.
— Гребаный придурок! Вернись! — крикнул я ему вслед — кто б тебе ответил…
Из леса донесся душераздирающий вопль. Я снова выругался, а в следующий момент уже мчался на звук, совершенно не понимая, есть ли в этом хотя бы малейший смысл, подгоняемый чем-то, не имеющим ничего общего с логикой, каким-то инстинктом, прошитым где-то на подкорке.
Я бежал, ветви хлестали по лицу и плечам, в ушах свистел ветер…
— Лекса!
В ответ донесся сдавленный крик. Где-то справа… Я свернул и пошел уже медленнее, напряженно вглядываясь в темноту. Впрочем, сейчас, когда глаза немного адаптировались, тьма уже не казалась мне такой непроглядной. В просветы между кронами лился лунный свет, окрашивая пространство в серебро и делая тени угольно-черными.
Шаги…
— Лекса?
Я попытался вытащить меч, и не обнаружил на поясе ножен. Вот же растяпа! Нож, понятное дело, тоже остался валяться у костра. Узнает батя — выпишет по первое число. Впрочем, если успею вернуться раньше него, может, еще и не узнает.
Снова шаги. Стараясь держаться в тени деревьев, я двинулся на звук. Никого, никого… Неожиданно лес закончился, и я вышел на берег озера. В зеркальной глади воды отражалась местная окольцованная луна. Красиво…
И опять шаги — на сей раз за спиной. Я резко обернулся и увидел ее. Женщина, голая, но все прелести прикрыты длинными, до колен волосами. Глаза в темноте светились, как у кошки. Ундина? Я попятился. Она вроде как и не двинулась с места, но вдруг оказалась прямо возле меня.
— Мальчишка, — хрипловато произнесла она и хищно облизнулась, — хорошенький…
Я вспомнил про улыбающиеся трупы и рванул прочь с максимально возможной скоростью — назад, в лес, под защитный контур. Я бежал, бежал, спотыкался, падал, поднимался и снова бежал… И по итогу снова очутился на берегу озера, только с другой стороны: здесь это был обрыв, вода плескалась парой метров ниже. Холодные, просто обжигающе ледяные пальцы легли мне на плечо… Я обернулся, увидел ундину, попятился… Нога не нашла опоры, и я полетел с обрыва прямо в темные воды озера.
Я вырос возле моря и отлично плавал, так что не растерялся, а начал активно грести — вверх, вверх, туда, где через мутную толщу воды маячило бледное пятно луны. Выплыл, глотнул воздуха… Под водой кто-то ухватил меня за ногу, потащил вниз. Я попытался сбросить чужую руку, но хватка была железной. Ударил кулаком — промахнулся. Еще чьи-то руки хватали за куртку, за плечи, тащили, тащили вниз… Я бы заорал, да боялся захлебнуться. Еще успел набрать в легкие воздуха, прежде чем с головой уйти под воду. Впрочем, надолго ли меня хватит? Я пытался бороться, брыкался, отмахивался руками и ногами, но их, этих порождений темных глубин, было слишком много. Легкие горели огнем, требуя кислорода, сознание туманилось, а в душе зарождался отчаянный крик: этого не может быть! Не может! Я хочу жить… Жить…
…Жизнь вернулась с приступом надсадного кашля, изгонявшего из легких противную озерную воду. Чьи-то руки бережно придерживали меня за плечи, я все кашлял, кашлял, в коротких перерывах жадно хватая ртом холодный ночной воздух.
— Ты как, малыш? — заботливо поинтересовался незнакомый голос, когда приступ наконец закончился.
— Жить буду, — выдохнул я. — Спасибо…
Повернул голову, чтобы посмотреть в лицо спасителю, но разглядел лишь темный силуэт на фоне звездного неба.
— Считай, тебе повезло, — отозвался тот. — О, Мастер! Да ты весь дрожишь!