Ошарашенное покашливание близнецам подавить не удалось. А вот Кейн, в духе которого было в обязательном порядке ляпнуть что-нибудь несвоевременное, на сей раз промолчал, понимающе, и как-то даже сочувственно глядя на вампиренка.
Поразительная для него тактичность.
- Прости, - не смотря ни на что, Владислав не опустил взора. Он смотрел прямо на свою подопечную, открыто, с искренним сожалением, могильной плитой застывшим в глазах цвета оникса. Он не собирался оправдываться или насмехаться, он просто констатировал факт, не стыдясь собственных чувств. – Я опоздал, Эльсами. Прости меня.
- Ты… - не сдержавшись, хрупкая вампирка ухватила его за отвороты куртки, резко дергая. И эрхан, ранее не знавший пощады, ей безропотно это позволил. – Где ты был, когда был нам так нужен? Где ты был, Влад?!
- Прости, - глухо, но всё же смог ответить он. И, даже оставаясь сторонним наблюдателем, я не могу сказать, что подобное признание далось ему легко. – Прости, Эльсами. Я не успел.
И, похоже, Саминэ эти простые слова задели гораздо глубже, чем тысячи высокопарных слов и длинный список объективных оправданий.
Стукнув кулачком в его грудь еще раз… она разревелась.
- Зачем ты послушал меня тогда? Зачем уехал, дурак?! Заче-е-ем?!
- Всё хорошо, котенок, - вздохнув с объяснимой горечью и ни с чем несравнимым облегчением, тихо откликнулся Владислав, крепко, но бережно прижимая вампиренка к своей груди. – Теперь всё хорошо. Я вернулся.
Эльсами
Сложно сказать, сколько продолжалась эта истерика – минуту, две, три…
А, может, и целый час.
По крайней мере, пачкая слезами темно-коричневую шелковую рубашку Владислава, теперь пахнущую так знакомо и уютно, мне казалось, что прошла целая вечность.
Но зато сейчас я его не просто узнавала, я его помнила. Его ехидную для всех, но теплую для меня улыбку. Его огненный, порой жестокий сарказм, но такой мягкий и успокаивающий для меня одной… Для нас он всегда был, как злобный лесной ежик: иголками туда, но мягким брюшком в нашу с мамой сторону.
Кажется, именно так я сравнивала наши отношения в детстве.
Для всех он был слишком хитер, прямолинеен и опасен, в то время как для нас оставался всегда самым верным другом и защитником. Да, я так и не смогла назвать его своим родным отцом. Но ближе у меня когда-то никого не было. И только Хранителям известно, как мне его не хватало!
И как совестно за то, как я с ним поступила на занятиях в академии. Еще и при всех!
Но не успела я отстраниться, как эрхан ослабил хватку, но не выпустил меня из своих рук. И искренне, мягко улыбнулся, что делал так редко, даже для нас:
- Не вздумай, Эльсами. Винить себя не стоит.
- Но…
- Ни в чем из того, что ты вспомнила, - с незаметным для остальных, но четким для меня нажимом повторил демон. – Твоей вины нет. Даже если бы ты не просила, я бы всё равно отправился на поиски подарка. Что предопределено Судьбой, уже не изменить. Тебе ли не знать об этом?
- Но Влад, - в глубине души я понимала, что он прав. Что в преступлении виноват преступник, а не жертва, и что мы не сделали ровным счетом ничего, чтобы заслужить все эти гонения. И уж точно никто из нас не был повинен в том, что мамы больше нет… И всё равно. От осознания прошлого, которое не изменить, меня душили слезы. А дрожащий, беспомощный голос самой себе напоминал сломленного ребенка. – Мама…
- Надрала бы тебе уши за гораздо меньшее, чем ты сейчас творишь, - у эрхана вырвался ласковый, но наполненный горечью смешок. И он снова притянул меня к себе. – Она бы хотела, чтобы мы шли дальше, Эльсами. Нам придется это сделать.
- Я понимаю, - совсем как в детстве обхватив его талию своими ладонями, просто уткнулась лбом в его грудь. И снова, по давно забытой привычке, угодила аккурат в серебряную пуговицу. Похоже, сколько бы ни прошло, Владислав так и остался прежним. Но во всём ли? – Но, Влад… Ты же не отправишь меня снова к Жрицам?
- Глупости не говори, - уже со знакомыми, чуть укоризненными нотками откликнулся демон. – Теперь я глаз с тебя не спущу.
И, кажется, он хотел сказать что-то еще, но договорить ему не дали. Вдруг словно из ниоткуда раздался смех – жуткий, потусторонний, отдающий издевкой и сумасшествием. А вслед за ним послышались аплодисменты: жесткие, скупые. Издевательские.
И я замерла, чувствуя, как по спине прошлась липкая волна страха, тревожа давно забытые чувства. Этот смех я уже слышала!
Я даже моргнуть не успела, как Владислав обернулся, закрывая меня собой и обнажая оружие. Но не успела я сделать по инерции и пары шагов назад, как моя спина тоже была прикрыта - в то время как по бокам встали Хантар и близнецы, за мной, разворачивая крылья, встал Ариатар.
Но даже так, в этот проклятый Хранителями миг, я не смогла почувствовать себя в безопасности. Впервые на моей памяти, я не смогла даже пошевелиться от ужаса, он сковал по рукам и ногам, вызывая мелкую дрожь во всем теле.
Ведь этот смех… этот проклятый смех, который я пыталась забыть, но иногда слышала в кошмарах, я узнала, как узнала и фигуру, стоящую сейчас у ворот особняка. Это был он. Тот мужчина, что сжег мой дом, убил мою мать и всё это время пытался убить меня!
И, кажется, один раз у него это даже получилось…
Глава 7
Ариатар
- Так-так-так, - заложив руки за спину, склонив голову на бок, с приторной и откровенно садисткой улыбкой возвестил этот упырь. – Какое трогательное, почти семейное воссоединение. А почему меня не позвали?
Эльсами при звуке его голоса отчетливо вздрогнула в моих руках. И мне не нужно быть эмпатом или смотреть в ее глаза – ее дикий, животный страх я ощущал собственной кожей.
Она боялась. Боялась так, как никогда раньше.
Проклятый вампир, явившийся на пепелище, воскресил ее самые худшие воспоминания: от пожара здесь, на этом самом месте, и до ее собственной, бессмысленной, кровавой гибели в подвале заброшенного дома. И если сейчас Эльсами, скованная по рукам и ногам первобытным ужасом, который была не в состоянии перебороть, не понимала причины его появления, я его цель осознавал отчетливо.
Он пришел проверить, был ли завершен ритуал.
Что ж… Я охотно задержусь, чтобы посмотреть на выражение его слащавого лица, когда правда вскроется. Но с гораздо большим удовольствием я полюбуюсь, как клинок Владислав снесет его ухмыляющуюся голову с плеч.
Не могу не признать, я и сам с наслаждением оторвал бы ее собственными руками. Но, пожалуй, именно Владислав, как никто другой, заслужил право на кровную месть. Если по вине вампирского выродка я едва не потерял своего маленького, упрямого вампиренка, то эрхан лишился той, которую любил, навсегда.
Однако недооценивать врага всё же не стоило.
И пока магистр выплевывал ядовитую фразу в ответ, я хвостом обвил талию Саминэ, притягивая ее к себе поближе - для начала мне необходимо было освободить руки.
- Я множество раз уточнял твой адрес, Алаутар, чтобы выслать на него похоронку. Но ты оказался слишком труслив.
С губ вампира сорвался странный звук, больше похожий на диковатый, иррациональный смешок.
- Что я слышу, Вла-а-адик. Ты снова пытаешься воззвать к моей совести и чести? Брось. Мы давно выяснили, что столь бесполезной ерундой я не страдаю.
Можно подумать, у кого-то из присутствующих были хоть какие-то сомнения на его счет. Но «вслух» решили высказаться лишь двое.
Кейн (как же без него), отчетливо скрипнув зубами, откровенно сплюнул под ноги, выражая всё презрение, на которое был способен, а Хантар, словно невзначай положив ладонь на рукоять своего сатара, коротко хмыкнул. И тем самым привлек внимание белобрысой твари.
Повернув голову в сторону темного эльфа он вдруг расплылся в безумной в своей радости улыбке:
- О, Хантар-р-р. Давно не виделись!
Переглянувшись между собой, кто-то из близнецов озвучил вопрос, который, как я подозревал, заинтересовал сейчас многих.
Но не меня.
В груди скользкой змеей шевельнулось нехорошее предчувствие.
- Хм-м-м. Братья де Рен? - обратив внимание уже на них, Алаутар окинул обоих любопытным, оценивающим взглядом, и с сожалением цокнул языком. – А мертвыми вы смотрелись лучше.
Один из братьев со свистом втянул воздух.
Я же… я прикрыл глаза, пытаясь скрыть их алый отблеск, и погасить ярость, удушливой волной поднимающуюся изнутри.
Слова этого больного нельзя было расшифровать иначе. О, нет. Будучи абсолютно уверенным в своем превосходстве, он сделал то, что всегда делают подобные ему – не в силах сдержать собственное тщеславие, он начал болтать. Что, впрочем, не являлось обязательным признаком его будущего проигрыша. У таких, как Сетьен Алаутар всегда есть запасной план.
И, едва уловимо шевельнув пальцами, я отправил тончайшие нити магии струиться по земле во все стороны, прощупывая пространство и улавливая малейшие изменения вокруг.
Он просто не мог прийти один.
- В гостях у Гекаты побывали многие, - не выдержав, усмехнулся уже я. Саминэ при звуках моего голоса вздрогнула, и мне пришлось вернуть руки на ее плечи, чуть сжимая и успокаивая. – Но для тебя обратной дороги не будет.
И тогда, наконец, вампир заметил меня. Хищно втянув воздух, он оскалился с откровенно больной радостью:
- Надо же! Сам Ариатар сейт Хаэл! Неужели мы встретились лично. Как поживает мамочка?
Я иронично вскинул бровь, даже не пытаясь скрыть усмешку.
Я давно вышел из того возраста, когда подобные жалкие выпады могли меня как-то задеть. Впрочем, умение держать себя в руках никак не повлияло на количество выбитых зубов, перебитых пальцев, а, порой, и повернутых до характерного хруста шей.
Пачкать имя матери своими погаными ртами я не позволю никому.
- Жива, здорова, - лениво ухмыльнулся, не позволяя лишним эмоциям проявиться на собственном лице. – Тебе привет не передавала.
- А что так? – сдержать отблеска голодных глаз вампиру не удалось. И я понимал, почему. Кровь Сайтаншесской Розы была тайной, больной мечтой многих вампиров. Особенно оставшихся в живых приспешников Эрратиана. – Я бы с удовольствием познакомился с ней поближе.