Я промолчала, не сразу заговорив в ответ.
Могла ли я его осуждать в этот момент? Разумеется, нет! Чужая душа – потемки, а чужая семья так тем более. Не сомневаюсь, вспыльчивые характеры их всех ранее приносили много боли друг другу, но и дарили не меньшее счастье. Его семья являлась единственной, неповторимой, и самой необычной из существующих, первая в истории, примирившая своим созданием давних врагов, две враждующих расы. Но следует помнить, что она была создана не политики ради, но во имя большой, настоящей любви, которая смогла противостоять самим Хранителям, которую заметил и оценил сам Хаос…
И Ариатар стал плодом этой самой любви.
И потому я отчетливо понимала, нет, даже чувствовала, он никогда не хотел на самом деле навредить главной женщине в своей жизни. И нет, я не могла, не хотела, да и не находила причин, чтобы хоть как-то обижаться на это. Я понимала, что мама – самое святое, что может быть, и заменить эту привязанность к ней, как и отодвинуть я не смогу ни за что и никогда. Это нельзя даже сравнивать, чувства совершенно другие: материнская, чистая, незапятнанная и, порой невыносимая в разлуке любовь, и отношение к другой женщине, которая внезапно стала частью своей жизни.
Да, чувства Ари ко мне и к ней я различала, принимала и, вопреки множествам устоявшихся предрассудков даже гордилась ими. Тяжело конкурировать с самой Черной Розой Сайтаншесса, но я понимала, что как таковой конкуренции на самом деле нет и быть не может.
И сейчас, как никогда, ясно и четко осознала, что именно он хочет сделать и что пытается донести. Я не собиралась его поучать, наставлять или объяснять, и просто покачала головой, лишь озвучивая то, что отчетливо видела:
- Твоя ошибка лишь в том, что ты пытаешься повторить ту скрипку, которую разбил. Ты хочешь воссоздать утерянное, хотя в глубине души сам понимаешь, что так, как раньше, уже не будет. Ари, идеально склеить разбитое нельзя, как вещь, так и воспоминания. Можно только создать новые. С учетом прошлых ошибок и обид, признавая вину и продолжая жить дальше… Это должен быть твой дар, твое творение, твоя скрипка именно для НЕЁ. Только твоя, а не копия работы принца Маркуса. Понимаешь?
Демон ответил ни сразу.
Отпустив меня, он подошел к верстаку и заново, словно в первый раз оглядел разложенные перед ним детали скрипки. Медленно коснулся пальцами жестких на вид, но шелковистых темных волос из гривы пегаса и воздушных, белоснежных комков шерсти эрингуса. Отследил силуэт уже изогнутых реек, погладил почти идеально выструганный гриф… И прикрыл глаза, признавая:
- Кажется, я понимаю, о чем ты. Поможешь?
И тут былая уверенность и спокойствие меня покинули.
Я? Помочь ему?
- Если не ты, то кто? – распахнув глаза, с привычной насмешкой посмотрел на меня демон, как всегда, правильно различивший все оттенки моих сомнений и терзаемых меня чувств. – Ты – интуит, Саминэ. И видишь то, что не вижу я.
- Но я не…
- А ты не думай, - положив ладони поверх моих, переплетая наши пальцы, уверенно произнес демон, фактически не оставляя мне выбора. Наши руки, повинуясь его воле, уже распростерлись над верстаком, не оставляя шанса передумать. – Дай волю магии и интуиции. А чувствовать я буду за нас обоих.
И не успел он договорить, как от моих ладоней пошло ровное тепло, а затем и свет. Что это было, какая именно магия и чья, я даже не успела подумать. Наверное, это была сырая сила, причем даже не моя – Ариатара. Это подсказал мне характерный, мягкий и теплый золотистый свет, скрывающий в своей глубине небывалую мощь. И мне необходимо было ее не подчинить, но направить, что я и сделала, отпуская все мысли, доверяясь только собственной интуиции и природному дару.
В какой-то момент я даже закрыла глаза, ослабляя все внутренние барьеры, отдаваясь на волю чувствам, своим и чужим…
Но чужим ли?
Я не пыталась контролировать этот поток, этот порыв. Я поверила своему дару, снова выбирая единственно верный путь и отдаваясь ему без остатка. Отпустила все сомнения, позволяя использовать себя, как проводника, сплетая древнюю магию в нужный рисунок, способный выразить десятки самых искренних чувств в прекраснейшем, неповторимом творении…
Да. Когда первый порыв схлынул и я смогла открыть глаза, перед моим взором предстало поистине великолепнейшее изделие, которое я встречала на своем пути. Жриц Латимиры, помимо музыки, учили играть на самых разнообразных инструментах, как обучали пению и многому другому. Естественно, нам приходилось разбираться и в различных музыкальных инструментах, изучать их строение и историю на практике. И сейчас, благодаря когда-то полученным знаниям, я смогла вполне оценить со всех сторон получившийся инструмент.
Но больше полученных знаний, я снова поверила чувствам.
Она была прекрасна.
Обманчиво-хрупкая, утонченно-изящная; с воистину женственными, хрупкими изгибами и невероятным завитком грифа; невыносимо-черная с едва уловимым оттенком зелени; с тончайшими, черно-белыми струнами… Эта скрипка казалась волшебным творением безумного, гениального создателя.
Но, словно всего этого было мало, демон позади меня издал странный хмык и, освободив одну руку из моего плена, с затаенной нежностью взмахнул ей над готовым корпусом, играя длинными пальцами. Всего на миг огненным росчерком вспыхнули руны, и на твердом дереве остались узнаваемые инициалы, выжженные навсегда золотистым пламенем из смешанных стихий: силы Огня и чистого дара Хранителей.
«С.Р».
Сайтаншесская Роза.
Новая и, пожалуй, лучшая скрипка для Повелительницы эрханов была готова.
- Она, - протянув руку, чтобы дотронуться до этого, без преувеличения, произведения искусства. Но в последний момент не решилась, лишь выдала восхищенно, не сумев отвести взгляда. – Она прекрасна.
- Нет, - вдруг оказалось, что демон в это время тоже пристально смотрел, но вовсе не на новую скрипку. И вдруг коснулся моего уха, заправляя за него прядку волос. Голос его прозвучал неожиданно хрипло. – Ты прекрасна, Саминэ.
Я невесть от чего смутилась, густо покрываясь румянцем – настолько проникновенно прозвучал этот внезапный комплимент. А низкий, бархатный тон демона и вовсе словно проникал под кожу.
- Ты сыграешь? – чтобы хоть как-то отвлечься, с любопытством спросила я.
- А ты хочешь? – изумленно вскинул бровь эрхан.
- Конечно, - возмущенно посмотрела я на него, и с торопливым ожиданием перевела взгляд на новенький музыкальный инструмент, который манил своими матовыми боками даже меня. – Я слышала, как ты играешь всего один раз.
- А я и играл всего один, - как-то невесело констатировал Ари, и взгляд его из удивленного стал задумчиво-отрешенным. Пальцы его легко провели по линии тонкого смычка, который он вовсе не спешил взять в руки. – За долгое, очень долгое время.
- Почему?
- Не хотел. И не мог. Я никогда в своей жизни не пользовался чужими инструментами, Эльсами. Они кажутся… пустыми. Моя скрипка, как и та, что сейчас лежит перед собой, собрана родовой магией из железного дерева драконьих Островов, с вплетением частиц магических существ, так или иначе меня окружающих. Благодаря им музыкальные инструменты сами становятся живыми, они почти обладают душой и волей. И внутреннее состояние владельца отражается на них. Всегда. После того, как я разбил скрипку матери, моя просто отказалась мне подчиняться. И я сам потерял влечение к музыке на долгие годы.
- Это… больно? – не выдержав, я подошла к Ариатару, нерешительно положив ладонь на его грудь, туда, где отчетливо и тяжело билось его сердце, некогда разбитое и буквально собранное по кускам. Но всё еще живое и, кажется, умеющее чувствовать, как никогда раньше.
А в глазах усмехнувшегося демона стояла невыносимая тоска:
- Как если бы ты потеряла свои саи навсегда.
Я тихонько покачала головой, понимая, что, в общем-то, задала самый глупый из вопросов. Конечно, ему всё это время было больно. Терять часть себя всегда больно.
И всё же, я не могла не спросить:
- Но тогда, на крыше…
- Я не знаю, что это было, котенок, - не давая полностью задать вопрос, демон меня со вздохом обнял. – Тогда мне показалось это важным, и скрипка в руках появилась сама по себе. Просто… мне это было нужно. Тебе было нужно. Однако я не уверен, что смогу это повторить.
- Ты и не сможешь? – я скептично взглянула в темные синие глаза этого невыносимого мужчины. – Такого не бывает.
- Потому что я наследник Сайтаншесса? – вдруг выгнул брови эрхан, задавая, пожалуй, самый странный из всех возможных вопросов.
Но почему-то мне казалось, что ему очень важно узнать, что я об этом думаю на самом деле. И, встав на цыпочки, я просто обхватила его лицо своими ладонями, целуя в подбородок и искренне улыбаясь:
- Нет. Потому что ты – это ты.
Не выдержав, он негромко рассмеялся, прислонившись лбом к моему лбу, довольно прикрывая глаза.
Похоже, сама того не осознавая, я только что дала единственно верный ответ.
- Твоя искренняя вера в меня удивляет, котенок.
- Чтобы не случилось, когда бы это не случилось, я всегда буду верить в тебя, Ари. Всегда.
- Знаю, котенок, - тихо улыбнувшись, обхватив мое лицо ладонями, демон невыносимо-нежно коснулся губами моего лба. И усмехнулся, признаваясь. – И, кажется, теперь я вполне готов сыграть.
- Правда? – удивленно распахнула я глаза, пытаясь рассмотреть в чертах его лица хоть какой-то намек на обман или уловку. Но его не было!
- Правда, - отпуская меня, мужчина обернулся к столу, рассматривая лежащую перед ним скрипку как-то совершенно по-новому. В его взгляде уже не было прежней грусти, не было там и боли. Но легко угадывался он – тот самый неудержимый, не похожий ни на что другое, блеск настоящих сапфиров. – Тебе я лгать никогда не стану.
И какого же было мое удивление, когда он наконец-то взял в руки музыкальный инструмент… И с той же решительностью отдал его мне!
- Как? – изумившись, я машинально прижала скрипку к себе, осознавая ее значимость, и отчаянно боясь повредить хоть как-то. И сунуть ее обратно эрхану в руки, как и тонкий смычок, мне даже в голову не пришло. – Что? Что ты задумал?