- Тебе ли не знать, что в нашем мире, полном прихвостней Дарка и им подобным, женщины должны уметь за себя постоять. И тебе ли не знать, дитя Гекаты, что за всё приходится платить. Не ты ли истекала кровью, когда твой ученик тащил тебя на себе после тренировок в круге ранхаров князя Эренриха?
И в этот момент я ждала, я чувствовала гнев Кейна, который очень желал вставить ремарку. Но, к моему удивлению, он в кой-то веки промолчал. И ни сразу я поняла, что это не из-за почтительности или страха – просто Хранители способны чувствовать и слышать мысли драконов точно так же, как ящеры способны почувствовать их приближение.
Но не успела я задаться вопросом, почему Кей меня не предупредил, как ответ пришел уже от принцессы Селениэль. Правда, не на мои мысли:
- Это был мой выбор, Латимира. Меня никто не принуждал. А что на счет тебя? Напомни, как называется похищение человека с его рождения и дальнейшее его служение другому против его воли? Не рабство ли?
- Не путай…
- Божий дар с яичницей? – скептично вскинула брови Селниэль, абсолютно не боясь гнева Хранительницы материнства. – Старо и скучно. А суть не меняется, да. В любом случае, каббала этих женщин закончена. Либо ты прекращаешь свои изуверские методы воспитания, либо твой культ перестает существовать совсем.
- Что ты сказала?!
- Что слышала, - раздельно, почти по слогам произнесла эльфийка, складывая руки не груди и показательно наклоняясь вперед. – Нравится, не нравится… Но либо ты наводишь порядок, либо этим займусь я. Но калечить девочек всего нашего мира я тебе больше не позволю!
Даже я задохнулась от смелости подобного заявления, что уже говорить о самой Хранительнице?
Она буквально побагровела от злости, гневно хватая ртом воздух:
- Знаешь ли, Ниэль… Я многое могу спустить тебе с рук и пропустить мимо ушей – всё же ты выносила, родила и воспитала величайшую королевскую двойню, редчайшую всех времен Аранеллы. Я даже готова закрыть глаза на твою дерзость. Но что я точно не готова терпеть, так это вмешательство в мои дела, которые тебя абсолютно не касаются!
- Еще как касаются, - слова эльфийки резали пространство лучше самого острого кинжала, вызывая у меня кучу мурашек. И не только у меня – я уже успела заметить, как между собой переглянулись некоторые жрицы, самые молодые из воспитанниц. – Одна из твоих жриц – избранница моего сына. А кому, как не Хранительнице Материнства знать о том, на что способны родители для блага их ребенка? Хочешь встать против меня? Валяй. И я с радостью передам твои останки Ариархату для захоронения и, быть может, он даже расщедрится на почести. Начнешь в отместку окольную игру… что ж. Спроси у Дарка, чем это обычно заканчивается.
- Хорошо, - понимая, что крыть ей нечем, внезапно сузив глаза, произнесла Хранительница, и я похолодела, предчувствуя будущие неприятности. – А что ж твой дорогой отпрыск скажет, если я отберу свои дары и исключу из жизни Эльсами всё, что ей дало служение мне? Ее воспитание, ее дар, ее знания, ее оружие, ее манеры, почти всю ее суть… он скажет тебе спасибо?
Но не успела я даже побледнеть от этого предложения, сжимая парные саи онемевшими от страха пальцами, как раздался насмешливый, и уверенный, как никогда, голос самого наследника Сайтаншесса:
- Скажу. Поклон до земли, конечно, не гарантирую, но готов возложить букет цветов к статуе. С твоими дарами или нет, Эльсами моя в любом случае. Она с рождения наделена тем, что Хранителям даже не снилось – честь, отвага, правдивость, верность и любовь. Отними у нее всё, что ты дала за десятилетия служения, ничего не изменится. Для меня она останется прежней.
И тут я почувствовала, как у меня буквально подкосились колени, причем настолько, что Сайтосу пришлось сделать несколько шагов, чтобы придержать меня за локоть.
И сложно передать словами, что я на самом деле чувствовала в этот момент…
Радость, облегчение, надежду – столь сильный вихрь эмоций разрывал грудную клетку так, что не потерять осознание удавалось, пожалуй, только чудом. Даже странно, как крылья снова не прорвались в самый неподходящий момент.
- Ариатар, - прищурившись, Хранительница наблюдала, как демон, убедившись, что его услышали, медленно, я бы даже сказала, лениво, спешился, не забыв погладить по крутой шее своего черного, как ночь карнейла, стоящего на опушке леса. Когда они успели приехать и как долго слушали разговор, я даже не догадывалась. – А ты вырос. Возмужал и окреп. Но готов ли на деле доказать свои слова?
- Если Эльсами готова, - бросив на меня многозначительный взгляд, просто улыбнулся он, не обращая внимания на своего отца, который безмолвной статуей встал рядом, готовый в любом случае поддержать решение своего сына.
Даже если при этом ему придется выступить против самих Хранителей.
Я не сразу смогла в это поверить, честно. Безусловно, от него и от его семьи я уже слышала многое, и ни мало увидела реальных действий. Они меня принимали, уважали, даже любили! Но чтобы смогли ради меня встать против богов этого мира?
Это стало шокирующей неожиданностью.
И только когда я встретила уверенный, спокойный, теплый взгляд любимых сапфировых глаз, я наконец-то поняла, что да. Мне всё это не снится!
И слова с моих губ сорвались прежде, чем снова начало биться взволнованное, перепуганное сердце:
- Да. Я готова!
Но Латимира вдруг разозлилась на мои слова.
Всего за миг небо вокруг потемнело, а на еще недавно гладкой воде озере пошла рябь от порывов ледяного ветра. Где-то вдалеке сгустились тучи, и угрожающе заворчал первый гром, и Хранительница зло, отрывисто бросила в адрес всех присутствующих:
- Как мило. Однако вы кое о чем забыли. Эльсами – моя жрица, и ее судьба принадлежит только мне. Ее род уже достаточно принес вреда окружающим. Дальнейшей самодеятельности я не допущу, как и не позволю кому-то со стороны управлять теми, кто с рождения предначертано служить мне. И с этим вам придется смириться!
И, вторя ее словам, прямо над нашими головами гром грянул так, что некоторые из девушек даже присели. Поднялись волны на озере, сильные порывы ветра согнули кроны вековых деревьев. Взметнулись алые одежды, а из водных глубин, рыча, начал подниматься разозленный черный дракон…
И тут, словно из ниоткуда, позади Хранительницы Материнства появилась высокая мужская фигура, и от души силы отвесила богине громкий, очень обидный, и вполне натуральный подзатыльник!
Буря улеглась в тот же миг, словно никогда не начиналась.
Не колыхались больше камыши на том берегу, ветер не трепал гриву обеспокоенных непогодой лошадей. Не пригибался насторожившийся Сайтос, стали озираться павшие на колени ученицы в алых платьях, не щурила глаза принцесса Селениэль, не хмурился Ариатар. Успокоился даже старый, потревоженный лес…
Лишь Шайтанар сейт Хаэл изумленно вскинул брови, разглядывая новое действующее лицо. Даже Кейн замер, на половину высунувшись из воды, не зная, что ему делать дальше.
А я, узнав появившегося мужчину, уже совсем не сдержала вздоха облегчения, и едва удержалась от порыва броситься внезапному спасителю на шею.
Знаю, это глупо. Наивно, по-детски, и совершенно неуместно. Но так вдруг захотелось!
- Айщ! – как-то обиженно воскликнув, Хранительница стремительно обернулась, принимая грозный вид и суровый тон. – Кто посмел?!
- Ну, допустим, я, - заложив руки за идеально-ровную спину, иронично поинтересовался обладатель длинных, до плеч, светлых волос, перехваченных серебряным обручем. Склонив голову к плечу, затянутому в белый, с серебром сюртук поверх свободной, белой же рубашки, мужчина вскинул светлую, изящно изломленную бровь. – И что ты мне сделаешь?
- А-авалон, - если кто-то из ныне присутствующих ранее не видел, как богиня испуганно, совершенно по-детски заикается, то сегодня им выпала удача лицезреть это чудо воочию. – А ты откуда?!
- Да оттуда, - саркастично отозвался Древний. – Наблюдал за всеми твоими вывертами, да не выдержал. Ты что тут несешь, поганка малолетняя? Кому кто принадлежит, а?
Я моргнула, ни сразу поверив в его тон, который, как казалось, вот-вот обратиться в обыденное для некоторых семей надирание ушей за плохое поведение. Если честно, успела привыкнуть совершенно к иному его стилю общения.
Спокойный, чуть ироничный, мягкий в оборотах и приятный в общении Древний вдруг предстал в образе сурового дяди, который прилюдно распекал нерадивую, проказливую племянницу. И это несколько сбивало с толку!
Причем настолько, что Кей, снова сдержавшись от комментариев, и даже эмоций, беззвучно ушел под воду, не желая даже отсвечивать в назревающем конфликте между сильнейшими мира сего.
- Но ты же знаешь, как всё устроено! – как-то совсем нелепо попыталась оправдаться Хранительница, окончательно растеряв свой надменный вид, превратившись на наших глазах в провинившуюся девчонку, забывшую о том, что за ней с немым шоком наблюдают ее послушницы и почитательницы. – Эльсами моя, она…
- Ну, нет, - опасно прищурившись, Авалон чуть наклонился, и мне показалось, будто Хранительнице уши все-таки надерут. – Ты мне мозги этой ерундой не забьешь, я не твои смертные. Саминэ принадлежать тебе перестала с тех пор, как попала на Грань к Гекате. Она метку свою для кого оставила? Или скажи еще, что ты ее не видишь?
- Вижу, - насупившись, неохотно признала Хранительница Материнства. – Но у меня нет выбора, моих жриц осталось слишком мало, и ты прекрасно знаешь об этом! Скоро мое детище перестанет существовать совсем, каждая из них ценна. С магией Гекаты или нет, но эта девчонка принадлежит мне!
- То есть ее слово, как и законы, для тебя ничего не значат? – ласково, почти приторно улыбаясь, вкрадчиво произнес Древний. – И даже мое?
- А тебе-то что? – гордо вскинув голову, грозно топнула ногой Латимира, и от ее действия чуть затряслась земля. Этого вполне хватило, чтобы остальные жрицы, включая Настоятельницу, снова рухнули на колени, опасаясь гнева своей прародительницы. Этому рефлексу едва не подверглась и я, но в последний миг на мою талию легли сильные руки, останавливая.