— Я видел записи интервью с теми, чьего разума... коснулся Лабиринт. Только это секретная информация, вы же понимаете. Она не доступна широкой публике или госслужащим низкого ранга... Без сомнения на записях они выглядели безумно, да и лаяли при этом, но видно было что их коснулось Что-то. То, о чём они говорили... В любом случае, Церковь не отступится от своего стремления получить доступ к Лабиринту. У нас есть специально подготовленные для этого люди. Тут больше вопрос веры, чем науки. Если какому-то количеству прошедших Лабиринт суждено вознестись, то десять тысяч жертв того стоят.
— Временами, — сказал Святой Ник, — вы люди куда страшнее, чем когда-либо сможет быть Лабиринт. Отдай мой бренди. А теперь иди и учи свои реплики. И больше чтобы никаких глупостей о доступе в Лабиринт я не слышал, или на Рождество я подарю тебе большой кусок угля. И окажется он не в чулке над камином.
Неподалёку группа уважаемых Членов Парламента, которые старательно изображали бодрое и весёлое настроение, подозвали к себе официанта с подносом самого лучшего марочного шампанского. Депутаты всегда были падки на халяву. Официанту удалось сбежать довольно быстро с пустым подносом, ускорение ему придали также пара щипков за задницу, пока Члены Парламента провозглашали здравицы друг другу как можно более убедительными голосами. Репутация Парламента в эти дни была намного лучше, чем сразу после падения режима Лайонстон, когда развернулась настоящая война за власть и никто не обращал внимания на поверженных. В эти же дни большинство Членов Парламента, казалось, искренне заботились о продвижении интересов миров, которые представляли. И хотя они частенько спорили друг с другом на заседаниях Парламента и вне их, в одном они были единодушны — последнее, в чём нуждался отлаженный политический процесс, это в исполненном самых благих намерений новом Короле, вмешивающимся не в свои дела. Конституционный монарх должен знать своё место.
— По крайней мере Дуглас провёл последние несколько лет как Парагон, — сказал Тель Маркем, Представитель Мадрагуды. — Имея дело с реальными людьми быстро избавляешься от всей этой идеалистической чуши. В целом людское общество довольно неплохое, но отдельные его представители могут быть теми ещё говнюками.
— Планетарный Совет снова выставил на повестку дня твои расходы, не так ли? — сказал Мишель дю Буа, Представитель Виримонде. — Я всегда хорошо ладил с отдельными личностями. Совсем другое дело, когда они начинают объединяться в группы по интересам и формировать повестки дня — вот тогда мне хочется собрать свои вещи и бежать куда глаза глядят. Тем не менее если кого и можно причислить к опасным представителям общества, так это Дугласа. Он всегда очень серьёзно относился к теме Королевского Правосудия. Последнее в чём нуждается Парламент — это Король и Спикер, помешанный на справедливости. Людям не нужна справедливость, они хотят милосердия. И налоговых поблажек.
Маркем кивнул.
— Если Дуглас не сможет или не захочет понять, в чём именно состоит его работа... Что ж, люди уже давно поговаривают о том, что пора избавиться от Монархии и переходить на Республиканскую форму правления.
— Ты хотел сказать, что об этом поговаривают именно твои люди, — сказала Мира Пьюри, Представитель Маледикии. — Лично я всегда считала, что полезно иметь публичное лицо в качестве мальчика для битья, когда Парламент считает необходимым принять не вполне популярные меры. Я бы не стала волноваться. Дуглас — Кэмпбелл и свои обязанности знает. Должна признаться со стороны он смотрится эффектно. Он станет для нас хорошим Королём, как только мы его укротим.
Проходя мимо них Святой Ник выдал громкое Хо-хо-хо, чтобы они не поняли, что он их подслушивал и направился дальше к двум гуманоидным роботам, представляющим ИРы Шаба. Гуманоидной их форму можно было назвать лишь условно. Сделанные из блестящей синей стали, они были стилизованы настолько, что впору было называть их произведениями искусства. Гладкие лица были абсолютно пусты, за исключением двух серебряных светящихся отверстий для глаз, чтобы людям было на что смотреть во время разговора. Шаб стремился никому не напоминать о Фуриях. Очень похожих на человека роботах, долго терроризировавших Империю до того, как благодаря экстрасенсу-святой Диане Вирту ИРы познали Человечество и в мгновение прозрения объявили себя его детьми. Они провели последние двести лет раскаиваясь в своих прежних злонамеренных действиях. Когда Святой Ник подошел к ним, оба робота неотрывно изучали витражи Двора, особенно те, на которых были изображения легендарного Оуэна Охотника за Смертью.
— Счастливого Рождества! — сказал Святой Ник и оба робота повернулись и вежливо склонили свои пустые лица.
— Рождественские поздравления, — ответил один из них мгновение спустя. — Вы действительно знаете кто был хорошим, а кто плохим?
— Часто я делаю чертовски верные предположения, — ответил Святой Ник. — Полагаю вы не празднуете Рождество, не так ли?
— Религия, — сказал другой робот. — Увлекательная идея. Мы в свою очередь знаем кто наши создатели, и вы даже не представляете, как мы этим фактом разочарованы.
— Мы рассматривали фрески, — сказал первый робот. — Иконы. Изображения.
— Интересно, что вы в них видите, — сказал Святой Ник.
— Фикцию, — ответил второй робот. — Увлекательную концепцию. Миф. Легенду. Мы понимаем общую идею, но намерения и скрытый за ними смысл — это немного разные вещи. Мы не можем видеть их так, как вы. Заложенные в сам процесс создания мифов цели очень противоречивы, чтобы мы могли принять их. Мы помним Охотника за Смертью таким, каким он на самом деле был. И его товарищей. Мы можем в любой момент в реальном времени получить доступ к нашим воспоминаниям обо всех наших встречах с ними. И судя по всему, люди которых мы помним, имеют мало общего с тем, чем являются эти образы на сегодня. Зачем превращать реальных людей в выдумку, если настоящие они намного интереснее?
— Мифы и легенды.... удобны, — ответил Святой Ник. — Они олицетворяют собой незыблемые качества. Настоящие люди со всеми их несовершенствами и противоречиями не смогут служить на благо Империи также. Герои же вдохновляют. Люди в целом — нет. Впрочем, если кто-то и был настоящим героем и легендой при жизни, то только Оуэн Охотник за Смертью.
— Не сам Оуэн и его спутники имеют значение, — сказал второй робот. — Не столько они, сколько то, в каком свете их изображают.
— Что может или не может иметь какое-либо отношение к тому, кем и чем на самом деле эти люди были, — добавил первый робот.
— Вы начинаете понимать, — продолжил Святой Ник. — Кроме того, герои всегда выглядят намного лучше, если смотреть на них издалека. Сам Оуэн, по общему мнению, был очень неоднозначным человеком.
— Мы помним его, — произнесли ИРы Шаба в унисон. — Он был... бесподобен.
Они двинулись в толпу, расступавшуюся перед ними. Святой Ник задумчиво смотрел им вслед. ИРы с Шаба были друзьями, коллегами и безропотными слугами человечества на протяжении уже двухсот лет, но он не чувствовал себя комфортно рядом с ними. Человек, скрытый за костюмом Санты, всё ещё помнил те времена, когда ИРы были Врагами Человечества и помнил о миллионах жертв, зверски ими убитых.
Времена, когда слово Шаб произносилось с такой же ненавистью, с какой сейчас произносится слово Эльф.
Святой Ник пожал плечами и двинулся дальше. Нельзя жить прошлым. Его следующей остановкой был представитель клонов — маленький, в чём-то даже жалкий человек, вцепившийся в свой фужер шампанского так, будто ожидал, что в любой момент его могут отнять. Клоны в нынешние времена уже не были той силой, какой были раньше. Сама идея клонирования вышла из моды в современной Империи — теперь, чтобы делать всю грязную работу клоны не нужны были в таких больших количествах. Гораздо лучше с этим справлялись человекоподобные роботы, управляемые с планеты Шаб. Тяжёлая, однообразная и опасная работа не была для них в тягость и если робот в процессе выходил из строя и ломался, он был легко заменяем и никому до этого не было дела. Поэтому работу, которую до этого делали клоны, экстрасенсы и другие несчастные люди теперь выполняли машины, и благодаря этому все были только счастливее.
Почти все.
Теперь клонировали ткани, а не людей. В Империи и так было достаточно населения. Исключениями были случаи, когда нужно было быстро увеличить количество населения, например при заселении нового мира или когда нужно было увеличить популяцию в особо негостеприимных адских мирах, куда настоящие люди бы не переселились ни за какие деньги или земельные наделы. Вот тогда клоны и вступали в игру, и именно поэтому они всё ещё имели своего представителя на самой верхушке. Даже если никто, на данный момент, и не был заинтересован в разговоре с ними. Но тем не менее Святой Ник нашёл время, чтобы немного поговорить с ним, потому что это была его работа.
Но даже он был вынужден признать, что представитель клонов был просто мелким и скучным идиотом.
Следующим был представитель экстрасенсов, намного более значимая фигура. На нём была обычная белая туника, утянутая в районе талии, и даже несмотря на все здешние блокираторы биополя, ослабляющие его силы, его присутствие было настолько сильным, что практически подавляло. Его худое, аскетическое лицо было знакомо Святому Нику, но он не мог вспомнить чем именно. Экстрасенс вежливо улыбнулся, когда Святой Ник сказал ему об этом.
— Не придавайте этому значения. Каждый рядом с экстрасенсом испытывает нечто подобное. С тех пор как все мы являемся частью Сверхдуши, если вы поздоровались с одним из нас, то поздоровались со всеми. И мы все поздоровались с вами. Это экономит кучу времени. А вот эффект дежавю является по-настоящему больной проблемой.
— Слышали про Эльфов? — спросил святой Ник.
Не было никакого смысла избегать этой темы, это была сейчас самая обсуждаемая новость. Эльфы и то, что случилось на Арене.
— Это не экстрасенсы, — произнёс экстрасенс ледяным тоном. — Это монстры. Чтобы мы не могли вмешаться, они похитили слабенького телепата, взломали его разум и заполнили ужасными изображениями. Они контрабандой провели его на Новую Надежду, в с