И если у вас до сих пор не было приглашения, то в Высшем Обществе вы были никем.
Город Вечных Парадов гудел от слухов и полнился всеми разновидностями жизни. Туристы прибывали со всех концов Империи и забронировать номер в отеле уже было невозможно. Новостные каналы предлагали баснословные суммы за одну только возможность взглянуть на свадебное платье, а организаторы и распорядители свадебного банкета получали всевозможные предложения — от возможности выгодно разместить акции до угроз расправы из-за неверно составленных по их мнению мест для гостей. Куда ни глянь везде чувствовались возбуждение и предвкушение, и все были согласны с тем, что лучшего времени для жизни сложно было представить. То был финальный аккорд эпохи Золотого Века, но тогда об этом никто даже не подозревал.
На первый взгляд всё было вполне спокойно, чинно и благородно. Но если всмотреться пристальнее, в тёмные, скрытые глубины, то можно было разглядеть нечто с зубами, нездоровым аппетитом и амбициями, лежащими в основе грядущего ужасного шторма.
Живот Бретта Рэндома в последнее время постоянно болел. Болел, когда он просыпался, ныл на протяжении всего дня и не давал нормально спать. Ел он мало и много пил. Сказывалось постоянное напряжение. Сдавали нервы. И всё по вине Финна Дюрандаля. Он эксплуатировал Бретта, словно раба.
Ранее у Бретта никогда не возникало мандража, даже перед самыми сложными и рискованными делами, но в то время он сам был своим хозяином. Он всегда гордился тем, что тщательно планировал каждый шаг и был практически полностью уверен в своей способности вовремя принять нужное решение при необходимости импровизировать под давлением обстоятельств. Но теперь за рулём был Финн, безжалостно требующий, чтобы Бретт указывал ему путь всё дальше и дальше, в самые тёмные и потаённые уголки Лежбища, собирая команду самых отпетых преступников, что помогут Финну в его желании свершить свою сладкую месть.
Бретт предполагал, что у Финна есть некий общий секретный план, хоть представить себе его у него не получалось даже частично. Но он надеялся, что Финн знает, что делает, потому что альтернатива была слишком ужасной, пугала уже одна мысль о ней. Лучше быть сообщником главного злодея, чем жертвой безумца. Поэтому Бретт отводил Финна туда, куда тот хотел, представлял его людям, с которыми по словам Финна он должен был встретиться, сидя в это время тихонько в уголке и крепко прижимая руки к ноющему животу.
Иногда Роуз Константин присоединялась к ним, и тогда у Бретта болело ещё и сердце. Он знал, что Дикая Роза — это ходячая катастрофа, ожидающая только подходящего момента. Когда у него не получалось заснуть, он прикидывал возможные варианты, при которых всё могло резко покатиться к чертям, когда Роуз была с ними.
Бретт Рэндом к своему несчастью был вынужден бродить по узким улочкам, стучаться в потайные двери, и без всякой на то охоты входить в комнаты без окон и с крайне скудным освещением, чтобы представить Финна взломщикам, фальшивомонетчикам, хакерам, грабителям, громилам и наёмникам, а также всему остальному контингенту людей, существование которых Золотой Век не любил признавать. Большинство не стали бы вести дела с Бреттом Рэндомом, но меняли свою позицию, попав под очарование легендарного Парагона, перешедшего на тёмную сторону. Многие поначалу не верили, но достаточно было побыть в присутствии Финна какое-то время, услышать его спокойный голос, произносящий ужасные вещи, увидеть огонёк в его глазах, чтобы понять, что это не какой-нибудь трюк. И по какой-то причине ни одна из этих тёмных личностей не нашла в себе силы отказать этому умеющему убеждать, опасному и ставшему на скользкий путь Парагону, шепчущему о своих нуждах и запросах, и обещавшему в награду нечто невероятное.
Встретившись лицом к лицу, зло всегда распознает другое зло.
Финн был особенно рад знакомству с неким мистером Сильвестром, игравшим в своё время человекообразную обезьяну, который завершив карьеру актёра был весьма рад убийству своего персонажа, наконец-то полностью отдавшись профессии хакера. Мистер Сильвестр был непревзойдённым мастером по части взлома даже защищённых файлов. Мог добавить одну или две строчки кода, не оставив при этом ни малейшего следа. Мог уничтожить вашу репутацию с помощью вставленного в нужном месте слова, а мог изменить или исказить смысл всей фразы, просто сместив акцент. Всё-таки полуправда может быть гораздо страшнее полной лжи... Многие разрушенные жизни и самоубийства вели к мистеру Сильвестру, но отследить весь путь могли только немногие. Финн разговаривал с мистером Сильвестром более часа, в то время как Бретт ждал в коридоре снаружи, безрезультатно пытаясь начать разговор с Роуз Константин.
У провокаторов была своя убогая, маленькая кафешка "Протест", в которой они заседали целыми днями, когда не работали, попивая отвратительный кофе и обмениваясь байками, которые могли рассказать только друг другу. За хорошую цену они смешивались с толпой протестующих, внедрялись под видом своих в мирные шествия или пикеты, гарантировано доводя их до краха и позора. От них не было спасения и некоторые из них хвастались, что могут организовать драку буквально на ровном месте. На них был большой спрос и им хорошо платили, но сама природа их профессии и множество нажитых ими врагов требовали анонимности, и это их особенно раздражало. Что толку в мастерстве, навыках и успешно выполненных заданиях, если ты не можешь после похвастаться этим? Друг друга они уже просто видеть не могли, поэтому принялись обрабатывать Финна с большим энтузиазмом, который сидел и терпеливо слушал их рассказ о том, насколько ужасные вещи они могут сделать для него за хорошие деньги.
В конце концов Финн предложил сумму, от которой у Бретта глаза полезли на лоб всего лишь в качестве аванса за ряд действий в будущем, которые ещё предстоит детально проработать, и все провокаторы тотчас же согласились отказаться от всех других заказов и быть в любой момент наготове. Бретт был настолько поражён, что взял Финна за руку и настоял на личном разговоре. Финн со вздохом согласился и позволил Бретту увести тебя, оставив провокаторов оживлённо перешёптываться. Финн пообещал им реальную проверку их мастерства, которую они восприняли с большим энтузиазмом. Бретт отвёл Финна за отдельный столик и Дюрандаль тут же высвободил свою руку.
— Не прикасайся ко мне, Бретт. Я очень этого не люблю.
— Ты видимо совсем головой тронулся, раз предложил такую большую сумму! — сказал Бретт злобно, слишком взбешённый, чтобы бояться. — К тому же тебе не нужно нанимать их всех, чёрт побери! Господи Боже, поручил бы лучше мне вести переговоры...
— Весьма тронут твоей заботой, Бретт, но ты не в курсе того, что я задумал, — спокойно ответил Финн. — Мне могут понадобиться все эти люди, а могут и не понадобиться. Я пока ещё не уверен. В любом случае мне бы не хотелось, чтобы их наняли работать против меня. К тому же деньги для меня ничего не значат.
— Не богохульствуй, — на автомате произнёс Бретт. — И говори потише или они удвоят цену из чистого принципа. Ты действительно настолько богат, чтобы расшвыриваться такими деньгами?
— У меня всегда было достаточно денег, — ответил Финн. — Ещё на заре карьеры я сколотил целое состояние. В то время это был очередной способ доказать, что я лучший. Очередное соревнование, в котором я лидирую над своими... коллегами по работе. Но до этого тратить мне их было особо не на что. По крайней мере не было ничего такого, что приносило бы такое же удовольствие. Не хмурься так, Бретт. Появятся морщины. Я знаю, что делаю, а ты знаешь только то, что я хочу, чтобы ты знал.
А затем они оба резко обернулись, когда к ним устремился один из провокаторов. Он резко притормозил перед их столиком, засунув демонстративно большие пальцы рук за широкий, кожаный пояс, на котором висело всевозможное оружие самого устрашающего вида. Он бесстрастно уставился на Финна и Бретта. Он был почти также широк, как и высок, а тело просто распирало от самых лучших мускулов, которые только можно было купить за деньги. Будто у него была большая скидка именно на мускулы. Это был головорез и по нему сразу было видно, что энтузиазмом от предложения Финна он не воспылал. Бретт настороженно оглядел его и будто невзначай потянулся рукой к кинжалу, спрятанному в рукаве.
— Представь нас, Бретт, — спокойно сказал Финн. — Не думаю, что знаком с этим джентльменом.
— Это Проклятый Тоби, — ответил Бретт. — Вероятно, у него в прошлом была весьма занимательная история, связанная с имянаречением, но не стоит надеяться услышать её от самого Тоби. Он молчалив и у него отсутствует чувство юмора. Не отличается ни утончённостью, ни харизмой, только злобой. Тоби нанимают, когда нужен бешеный пёс. Он живое доказательство того, что на его родной планете отсутствует разумная жизнь. В чём дело, Тоби?
— В нём, — ответил Тоби, дёрнув лохматой головой в сторону Финна. — Я ему не верю. Мне плевать на то, что он или ты говорите. Если однажды стал Парагоном — всегда им будешь. Это какая-то уловка, трюк. По-другому быть не может. И если остальные слишком жадные или тупые, чтобы увидеть это, то я нет. Не стоило приводить его сюда, Бретт. Я был о тебе лучшего мнения. А теперь отойди. Ещё поблагодаришь меня после. Прощайся с жизнью, Дюрандаль. Ты покойник.
В его руке, устремившейся в сторону Финна, внезапно оказался длинный, сверкающий меч со зловеще-зазубренным лезвием. Финн подал рукой знак и Роуз Константин вскочила с кресла в углу, в котором она просидела так тихо и долго, что все о ней уже успели позабыть. Тоби начал было поворачиваться, но она уже оказалась подле него, и её клинок сверкнул в воздухе широкой, ослепительной дугой. Он глубоко вонзился в шею Тоби и сила удара была такова, что заставила его рухнуть на колени. Он вскрикнул, глаза расширились от шока и боли, и кровь хлынула потоком по вздымающейся груди. Роуз опёрлась о плечо ногой и выдернула меч. Тоби беспомощно и глухо захрипел, как бык на бойне. Роуз ударила снова и клинок рассёк шею окончательно. Голова упала и покатилась по полу к остальным провокаторам, которые бросились врассыпную, словно испуганные птицы. Глаза на голове всё ещё моргали, а рот пытался сделать вдох. Обезглавленное тело упало на грудь и застыло. Роуз счастливо вздохнула. Помещение погрузилось в потрясённую тишину. Финн поднялся из-за столика и обворожительно улыбнулся, глядя на тело.