Услышав это Кроу Джейн оживилась.
— Проверяли ли его на наличие телепатических или других экстрасенсорных способностей?
По-прежнему не обращая на неё внимания, доктор Бенджамин адресовал свой ответ Дугласу.
— Конечно, мы проводили все стандартные тесты. И ни один из них ничего не показал.
— Почему вы не обратились к Сверхдуше? Мы бы прислали к вам специалиста. — нахмурилась Кроу Джейн.
— Состояние Донала уже можно считать экстремальным и без навязчивого экстрасенсорного вмешательства, — огрызнулся доктор Бенджамин.
— Да, да, — произнесла Кроу Джейн. — Пока имеется научно обоснованная причина...
— Но вы же не возражаете, если я посещу его? — быстро вставил Дуглас. — Вместе с моим партнёром?
Доктор уныло пожал плечами.
— Поступайте так, как считаете нужным, Ваше Величество. На свой страх и риск, конечно же. Я позову кого-нибудь, кто отведёт вас к Доналу. Как только уйдёт его нынешний посетитель...
Дуглас резко на него посмотрел.
— У него есть посетитель? Я думал, что к нему никого не пускают!
— В общем-то это так, но сейчас там находится Анджело Беллини. Ну знаете, сам Ангел Мадрагуды. Обаятельный малый. Лично пришёл сюда, чтобы удостовериться, что у Донала есть вся так необходимая ему духовная поддержка. Он... дал мне понять, что имеет официальное разрешение. Это не так?
— Нет, — мрачно ответил Дуглас, — Это, чёрт возьми, не так.
Донала Коркорана держали в психушке строгого режима, хотя он, вероятно, этого не понимал. Как правило, слово вероятно добавляли практически ко всему, что касалось Коркорана, потому что никто не был уверен, кем он был или о чём он знал. Потому как перепады настроения и его слова имели тенденцию меняться внезапно и без предупреждения. Конечно же его окружение не было похоже на какую-нибудь больничную палату или камеру, хотя совершенно определённо являлось и тем и другим. Коркоран должен был верить, что за ним присматривают в безопасном загородном особняке с обширными садами, в которых он мог свободно гулять. Было приложено немало усилий, чтобы дать ему иллюзию свободы. На самом деле большая часть всего этого состояла из голограмм, дополненных силовыми экранами на случай, если он попытается сбежать. Иллюзия была действительно очень убедительной: с современной визуализацией и звуком, вплоть до полного набора подходящих ароматов сада в период цветения. Птицы, казалось, пели, жужжали насекомые и регулярно курсировал освежающий ветерок. Приятная жара казалась Анджело Беллини вполне убедительной, когда он не спеша прогуливался по саду вместе с Доналом, тихо беседуя на разные темы. Анджело заявился сюда как представитель официальной Церкви, якобы для того, чтобы оказать Коркорану духовную поддержку в нелёгкие для него времена, но на самом деле для того, чтобы привлечь его на свою сторону. Если удастся убедить Коркорана присоединиться к Воинствующей Церкви, а после и к Чистокровному Человечеству, то широкую общественность можно было бы убедить ассоциировать присоединение к новой Церкви с противостоянием Ужасу. Что в свою очередь можно было бы использовать для усиления политической власти. Анджело сам придумал эту идею. Если удастся привлечь к делу Коркорана, то это бы было большим успехом как для Воинствующей Церкви, так и для него самого. Но сделать это, как он уже убедился будет... весьма сложно.
Коркоран не всегда слышал, что ему говорил Анджело, но даже когда он это делал, его ответы показывали, что ему было всё равно. Физически от его присутствия было некомфортно, можно даже сказать не по себе. Коркоран всё также был одет в свою старую космическую униформу, рваную и грязную, потому что трёх последних санитаров, которые пытались убедить его сменить её на обычную больничную форму вынуждены были госпитализировать. Он не мылся, не брился, даже не причёсывался с тех пор как прибыл сюда, и от него очень плохо пахло. Он был похож на дикаря, открыто презирающего все обычные цивилизованные приличия. Он говорил длинными, отрывистыми речами, которые ходили вокруг да около самой темы разговора, но так её и не затрагивая. Он постоянно отвлекался на окружающую обстановку, а иногда и на то, что было невидимо обычному человеческому зрению, и Анджело с трудом удавалось удерживать его внимание. Он старался не показывать напряжение на лице и в голосе, и не сдавался.
— Церковь предлагает тебе защиту от Ужаса, — сказал он, наверное уже в десятый раз. — С нами ты будешь в безопасности. Позволь нам забрать тебя отсюда. Они не смогут удерживать тебя здесь против твоей воли, по крайней мере не тогда, когда тебя будет поддерживать новая Церковь. Всё, что тебе нужно будет делать — это время от времени появляться на публике и произносить заготовленную речь от нашего имени. Сугубо добровольно, конечно же. Главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Мы найдём для тебя по-настоящему безопасное место — Ужас тебя там никогда не сможет найти. Мы хотим быть твоими друзьями, Донал. Церковь — твой друг.
— Вы хотите, чтобы я говорил с людьми, — произнёс Коркоран, держа руки перед глазами и поворачивая их туда-сюда, так словно никогда их не видел, — Превозносил Церковь и предлагал панацею. Чушь. Чушь! Тебя не сможет защитить твоя драгоценная религия, маленький ангел. Не будет ни одного безопасного места, когда придёт Ужас. Я знаю. И камни возопиют — нигде не укрыться... Я не хочу разговаривать с людьми. Я просто хочу убраться отсюда к чёртовой матери. Вернуться на свой корабль. Вернуться к Ужасу...
Анджело растерянно моргнул.
— Ты хочешь... снова столкнуться с Ужасом?
Коркоран резко повернулся к нему, его пальцы скрючились, превратившись в когти, глаза стали нечеловечески широко раскрытыми и не моргали, губы растянулись в злобном оскале. Коркоран беззвучно рассмеялся.
— Я хочу сразиться с ним! Убить его! Причинить ему боль, как он причинил боль мне! Я чувствую его... Я постоянно его чувствую... Мы теперь связаны, пока смерть не разлучит нас. Пошёл ты со своей защитой, Анджело. Я хочу мести. Я хочу освободиться от него. Думаешь я не понимаю, какой вред мне был причинён? Внутри у меня всё постоянно болит. Внутри я постоянно кричу. Я никогда не буду в безопасности, никогда не буду свободен, никогда не стану прежним... покуда не разорву Ужас на части, сожгу его и помочусь на его прах.
— Ну, — проговорил Анджело, — Это всё конечно очень интересно, но...
Коркоран крепко обхватил себя руками, словно боясь разлететься на куски, по-прежнему не сводя с Анджело тяжёлых, лихорадочно блестящих глаз.
— Я вижу тебя, Беллини. Из-за твоего плеча выглядывают мертвецы. На твоих руках что-то есть, но это не кровь, хоть это и что-то красное. Думаешь, ты знаешь, что такое месть... Забери меня отсюда, маленький ангел, и я покажу тебе, что такое месть.
Анджело с трудом сглотнул, не в силах отвести взгляда от глаз, которые казалось видели его насквозь. Прямо как и Экстат, что казалось знал вещи, которые никто не должен был знать. Что Ужас сделал с этим человеком? Во что он его превратил?
— Бог да смягчит твою боль, сын мой...
— Бог? Где был твой бог, когда столько невинных погибло? Думаю... возможно я и видел бога. Бог сошёл с ума, пожирая своё собственное творение. Сатурн, что пожирает своих детей. Забери меня отсюда, Анджело. Или возможно мне стоит съесть тебя...
Внезапно Коркоран оказался очень близко к Анджело, а он так и не мог оторвать свой взгляд от его тёмных, тёмных глаз. Он заскулил, даже этого не заметив. А затем сквозь иллюзорный сад вошли Король Дуглас и Кроу Джейн, разрушая чары, и Анджело был несказанно рад их увидеть. Он отошёл от Коркорана и спотыкаясь подошёл к Дугласу, официально ему поклонившись.
— А, ваше Величество. Какой неожиданный сюрприз и какое удовольствие. Позвольте представить вам моего нового и совершенно необычного друга — Донала Коркорана. Мы с ним как раз вели презанимательную беседу.
— Как ты, чёрт тебя возьми, попал сюда, Беллини? — потребовал ответа Дуглас. — И как ты вообще, умудрился получить на это официальное разрешение Я бы не разрешил тебе даже отдраить здешние туалеты своей собственной зубной щёткой. И пытаться извлечь выгоду из душевно больного человека низко, даже для тебя. Выметайся отсюда, прямо сейчас. Пока тебя отсюда не вышвырнула охрана.
Анджело выпрямился и холодно посмотрел на Короля.
— Я представляю Церковь, а Церковь идёт туда куда хочет. Твоя власть исходит от горстки напуганных мужчин и женщин в уже давно устаревшем учреждении, Дуглас. Моя же власть олицетворяет собой величайшее и самое могущественное религиозное движение, которое только знала Империя. Скоро настанет день и быстрее, чем ты думаешь, когда Парламент склониться перед моей Церковью, также как и ты. Пользуйся пока своей ограниченной властью, Кэмпбелл. Пока она у тебя ещё есть.
Дуглас ударил его рукой в челюсть. Отшатнувшись, Анджело громко взвизгнул и оказался на земле. По бородатому подбородку текла кровь, а из глаз брызнули слёзы. Дуглас сделал шаг вперёд и Анджело отчаянно стал отползать назад по траве.
— Не стоит никогда задерживаться надолго и злоупотреблять чьим-либо гостеприимством, Анджело, — спокойно сказал Дуглас. — И кстати говоря, для воина Воинствующей Церкви, ты держишь удар, как девка. Убирайся с глаз долой или я натравлю на тебя охрану.
Анджело неуверенно поднялся на ноги, собрал остатки своего достоинства и открыл было рот для последнего резкого ответа, но закрыл его и побежал спасая свою жизнь, когда Дуглас внезапно зарычал и бросился на него. Кроу Джейн понаблюдала за его бегством, а затем задумчиво посмотрела на Дугласа.
— Это было так необходимо?
— О, да, — ответил радостно Дуглас. — Ты себе даже не представляешь.
Оба повернулись и посмотрели на Донала Коркорана, который, проигнорировав всё происшедшее, сосредоточенно пересчитывал свои пальцы снова и снова. Всё его тело дрожало, словно энергия переполняла его и он не знал, что с ней делать. Лицо покрылось потом, хотя в фальшивом саду было лишь слегка теплее нормы. Внезапно он поднял глаза и пристально посмотрел на Дугласа, склонив голову на бок.