Девушка грустно склонила голову, и желтые кляксы зрачков стали не видны. Дик, воспользовавшись случаем, оглядел ее повнимательнее. Ее ровная кожа, на ощупь напоминавшая резину, на вид ничем не отличалась от человеческой, и если не брать в расчет жутковатые глаза, она была милой и привлекательной девушкой даже по меркам чистого человека.
— Он считал, что сможет работать для жестоких, — печально вздохнула желтоглазая, — а они за это дадут ему еще одно ласковое жало. Отец пытался отговорить его, у дяди были очень короткие руки, много чего он делать не мог. Жестокие не захватывают таких людей, они их сразу убивают. Но дядя все равно ушел, с тех пор мы с отцом остались вдвоем.
— Вы жили вдвоем? — Дик убрал аптечку в подсумок. — Мне казалось, что ли… люди, подобные вам, стараются держаться вместе.
— Сначала мы жили вместе с общиной, у подножия горы, — ответила девушка, — но когда я стала старше, отец с дядей сказали, что внешне я слишком похожа на жестоких, и нам лучше жить отдельно от всех, чтобы зря не волновать людей. Они построили жилище на вершине, и мы переселились туда.
— Те люди, которые напали на вас, они это сделали потому, что ты похожа на нас? — предположил Дик. — Неужели из-за этого община прониклась такой ненавистью?
— В нашей общине живут хорошие и добрые люди, — покачала головой она, — это были другие, с третьей северной горы. Когда у развалин города с неба упала ваша железная птица, со всей округи многие захотели посмотреть на это великое чудо. Ведь в легенде сказано, что Шаро Великая оставила несчастным детям своим чудодейственное «Наследие», которое избавит всех от страданий. И прилетит оно в мир на огромной железной птице.
Желтоглазая замолчала, и Дик заметил, как с ее ресниц сорвалась крохотная слеза.
— Обычно отец прятал меня в хижине, если по нашей тропе шел кто-то из чужих. Но в этот раз пришли слабоумные. Отец всегда говорил, что на них нельзя обижаться, потому что они, как дети, не ведают, что творят… Они влезли в дом в поисках еды, и он не успел уследить за всеми, их было слишком много. Я попыталась спрятаться за корзинами, но днем я ничего не вижу, свет жжет мои глаза, словно раскаленные угли. Меня заметили и вытащили наружу. Отец пытался защитить меня…
Девушка замолчала, роняя слезы. Она не рыдала и не всхлипывала, ее лицо было спокойным, и только катящиеся по щекам слезинки тускло поблескивали в слабом свете, проникающем в нору через наблюдательное отверстие. Дик подумал, что ее самообладанию можно позавидовать, и решил оставить болезненную тему.
— Почему ты помогла нам? — спросил он.
— Ты дважды спас меня, — ответила желтоглазая, — сначала от слабоумных, потом от своих жестоких друзей. Ты ведь прилетел на той железной птице?
— Да, — подтвердил Дик, — это был наш самолет. Только он разбился при посадке, многие наши друзья погибли.
— Я знаю. К вечеру в пески прилетели стрекозы жестоких из прозрачного пузыря на Хайнане. Они рассматривали останки твоей железной птицы.
— Хайнаньцы нашли самолет еще вчера? — удивился Дик.
— Жестокие устроили облаву, убили и схватили многих из нашей общины, — кивнула девушка. — Они заставили их двигать и ломать останки твоей птицы и собирать твоих погибших друзей. Ночью я похоронила отца и спустилась в общину. Но люди не захотели принять меня. Они были слишком напуганы жестокими, а я так похожа на них и… мне пришлось уйти.
— Но почему ты пошла за нами? — не унимался Дик. Он уже представлял, какой допрос устроит ему Мэрфи.
— Некоторым людям, которых схватили жестокие, удалось бежать. — Девушка вытерла слезы, и желтые кляксы ее зрачков немигающим взглядом смотрели Дику в глаза. — Они рассказывали, что слышали, как жестокие переговариваются между собой. Жестокие искали взрывчатку. Они знают, что вы взорвали прозрачный пузырь у себя дома и теперь прилетели сюда, чтобы уничтожить их пузырь.
— Что? — опешил Дик. — Ты уверена, что ничего не перепутала? — Он решил, что тут явно какая-то ошибка. Какое еще уничтожение?! Да и потом, девчонка могла напутать, слышать от нее о взрывчатке после того, как она назвала самолет железной птицей… — Ты хоть знаешь, что такое взрывчатка?
— Это то, что с огнем и грохотом превращает людей и дома в трупы и обломки, — спокойно ответила желтоглазая. — Оно есть у жестоких и у наших воинов, что живут за горами. Жестокие ничего не нашли и поняли, что вы унесли ее с собой, чтобы взорвать их пузырь. Поэтому они захотели вас убить. Я хотела предупредить тебя и боялась не успеть, ведь я могу идти только ночью.
— Мне надо рассказать об этом друзьям, — решительно заявил Дик. — Это какое-то жуткое недоразумение!
— Расскажи, если надо. — Она потрогала повязку и посмотрела на Дика. — Спасибо. Как тебя зовут?
— Дик Картрайт, — ответил он, — можно просто Дик. А тебя?
— Мое имя Лу. А теперь иди к своим друзьям, Дик, а я останусь здесь, — она улеглась на бок прямо на земле, — и скажи им, чтобы не приближались ко мне!
— Хорошо, Лу, тебя никто не тронет, обещаю! — заявил Дик, поднимаясь с колен.
Он улыбнулся Лу, постаравшись сделать самую ободряющую улыбку, и, положив руки на стены, на ощупь отправился в зал.
Добравшись до освещенного фонарем зала, он увидел, что академик Райли пришел в себя. Мэрфи и Тэйлор возились с обрубком его ноги, и старый ученый громко стонал, когда боль становилась особенно мучительной.
— Картрайт! Ты вовремя! — оглянулся капитан. — У тебя есть сыворотка для переливания? Наша закончилась.
— Да, сэр! — Дик поспешил к Мэрфи, доставая аптечку.
В обычных аптечках таких излишеств не полагалось, но экспедицию снаряжали по максимуму, из расчета на все случаи жизни. Медкомплекты участников имели специальную комплектацию. Кроме того, экспедиция взяла с собой запас медикаментов. К сожалению, все это погибло при катастрофе, а то немногое, что удалось спасти, осталось на поляне. Личные аптечки - это все, чем они могли сейчас помочь Райли.
Капитан забрал у Дика пакет с плазмой и поставил академику капельницу, воткнув иглу в вену на руке. Специально для этого старику сделали прорезь в рукаве скафандра. Дик в первую секунду ужаснулся, но потом быстро понял, что после потери ноги такая мелочь, как частичная разгерметизация рукава, для Райли уже ничего не значит.
— Порядок! — Мэрфи коротким движением вогнал нож в земляную стену и повесил на его рукоять пакет с кровяной плазмой. — Как самочувствие, Лайнел?
Академик медленно обвел глазами пещеру и неторопливо ответил:
— Боль сменилась легкой эйфорией. Мне тепло, и я чувствую себя несколько… отстраненно. — Он остановил взгляд на капитане:Вы вкололи мне морфий?
— Пришлось, — кивнул Мэрфи, — я не был уверен, что ваше сердце выдержит все это. — Он посмотрел на перетянутый кровавой повязкой обрубок ноги.
— Все верно, — лениво одобрил академик, — где мы? Что произошло?
— Китайцы открыли по нам огонь, — нахмурился капитан, — вы видите всех, кому удалось выжить. Пока что мы в безопасности, но нас ищут, поэтому придется провести здесь некоторое время. Поэтому мы не пользуемся рациями. Эти парни ловко сканируют наши частоты.
Академик понимающе кивнул головой и все так же медленно ответил:
— Выходит, вы были правы, Стивен. — При этих словах Дик вдруг подумал, что у инвазивного нелюдимого Мэрфи тоже может быть вполне человеческое имя. — Я зря считал ваши опасения паранойей. В результате погибло столько людей… Это моя вина.
— Никто не ожидал, что китайцы начнут расстреливать экспедицию, едва только увидят, — покачал головой Мэрфи, — даже я не мог предположить такого, хоть и опасался ареста. Интересно, что же такое наш дорогой Джон рассказал хайнаньскому Центру?
Дик понял, что капитан имел в виду Президента Колорадского Альянса Джона Рокфеллера. Видимо, Райли и Мэрфи знали что-то, Дику не известное. Он вспомнил вечное ворчание Хо, рассказ Лу и впервые засомневался в президентской непогрешимости.
— Сэр, — подал голос Дик, воспользовавшись паузой, — разрешите обратиться, сэр?
— Валяй.
— Я только что говорил с Лу, сэр. — Он уселся на землю. — Она рассказала странные вещи. Я подумал, вы должны об этом узнать…
— Она попросила тебя исполнить стриптиз, Картрайт? — хмыкнул капитан. — Не соглашайся. Если она увидит твое тщедушное тельце без скафандра, то немедленно уйдет от тебя к Тэйлору.
— Сэр! — возмутился Дик. — Это действительно важно, сэр! Она утверждает, что хайнаньцы считают, что мы у себя на родине взорвали Центр! Более того, они уверены, что мы прилетели с запасом взрывчатки, чтобы уничтожить ЦСГР «Хайнань»!
— Ого! — присвистнул Мэрфи. — И они в это поверили?! На этот раз наш хранитель демократии и остатков человечества превзошел сам себя! Надо было постараться, чтобы убедить китайцев в такой угрозе.
— Вы считаете, это Президент дезинформировал их? — опешил Дик. — Но это же невозможно!
— А кто ж еще? — криво усмехнулся капитан. — Разумеется, он действует не один. У него целая команда, так ведь, кажется, это принято называть. Не думаю, что хайнаньцы поверили бы в такое, сообщи им об этом кто-то рангом пониже.
— Но зачем?! — Дик решительно отказывался верить в услышанное. — Ведь наша экспедиция идет к «Наследию»! Еще несколько дней, и мы могли бы изменить мир! Мы все еще можем это сделать! С какой стати Президенту срывать поиски «Наследия»?!
— В хвост ему не уперлось это «Наследие», — просто ответил Мэрфи. — Вся эта экспедиция с самого начала была фикцией. Как и вся шумиха вокруг нее.
— Сэр, при всем уважении, — возмущенно заявил Дик, — но я не могу в это поверить!
— Твои проблемы, — капитан флегматично пожал плечами, — иди тогда, пристрели свою подружку, чтобы не распространяла крамолу.
— Молодой человек, — вмешался Райли, — как это ни печально, но капитан Мэрфи прав. — Академик сонно поморщился.
— Но как же так… — совсем растерялся Дик.
— Я могу внести ясность, если хотите, — продолжил Райли. — Рокфеллер стал Президентом, фактически унаследовав эту должность. Их семья выигрывает выборы уже более сотни лет, но и до этого именно они являлись фактическим руководством Альянса, манипулируя марионеточными правительствами. Эта их традиция - управлять политическими лидерами, оставаясь в тени, — берет свое начало со времен, задолго предшествующих наступлению хаоса. К тому же они являются одними из совладельцев «Сёрвайвинг Корпорэйшн», и подобные действия не составляют для них большого труда.