Чтобы не попасть под огонь своих минометов, колонна обошла Углич, двигаясь по самым его окраинам. Всю дорогу профессор провел, прильнув к перископу триплекса, изучая окружающую обстановку, однако увидеть даже одного лига ему не удалось. Вскоре заснеженные развалины города, сотрясаемые взрывами, остались позади, и колонна углубилась в лес. Унылое зрелище бесконечной череды узловатых, искореженных мутациями и покрытых зловонными наростами деревьев никакого научного интереса не представляло, и ученый заскучал. Он пробовал было продолжить разговор с Ермаковым, но военные выглядели обеспокоенно и не отрывались от перископов, ожидая нападения, и капитан отвечал односложно, рассеянно и часто вообще невпопад. Тогда Синицын принялся размышлять о сделанном открытии. Что же именно он найдет под заветной плитой? Как Великой Шаро удалось сохранить в тайне свое грандиозное творение? В том, что оно действительно грандиозное, ученый не сомневался. И самый важный вопрос, мучивший его на протяжении всех этих лет, — что же это такое?
Механики-водители боевых машин хорошо знали эти места, но полковник Потапов предпочел двигаться осторожно, ежесекундно сверяя данные аэрофотосъемки с показаниями эхолокатора. Чахлая лесная растительность не представляла для тяжелых боевых машин серьезной преграды, больные деревца ломались под танковыми гусеницами словно спички. Но рисковать никто не хотел, и колонна двигалась медленно. Профессор не заметил, как заснул, убаюканный монотонной тряской тягача. В результате он чуть не врезался в стену от резкого наклона, в самый последний момент Ермаков успел подхватить профессора, уже оторвавшегося от сидения.
— Что происходит? — испуганно воскликнул ученый, пытаясь протереть глаза через лицевой щиток противогаза. — Нападение?!
— Пока еще нет, — улыбнулся капитан, — сходим с насыпи, просто большой угол наклона поверхности.
— Где мы сейчас? — Синицын глянул на часы.
Выходило, что он проспал почти два с половиной часа.
— Подходим к Калязину, — ответил капитан. — Со стороны железнодорожного моста через Жабню. Сам мост еще цел, я был здесь в рейде полгода назад. Но выдержит ли он тяжелую технику, это вопрос. По имеющимся данным, последний раз им пользовались двенадцать лет назад, во время пропавшего рейда, но тогда в его составе не было танков.
— Железнодорожные мосты строились на века, молодой человек, — назидательно заявил Синицын, — и рассчитывались на весьма и весьма тяжелые составы. По моим расчетам, все мосты на нашем пути еще достаточно надежны.
Ермаков пожал плечами:
— Я только буду рад, если практика не разойдется с вашей теорией. И если этим мостам никто не помог потерять расчетную надежность.
— Десанту - к машине! — радиоэфир ожил голосом полковника Потапова.
— Входим в город, — сказал профессору Ермаков и, обернувшись к своим людям, отдал команду.
Десантники отключились от внутренней сети тягача, и капитан провернул штурвал кремальерного запора. Над открывающимся люком вспыхнула облезлая лампочка сигнала биологической опасности. Бойцы выскочили наружу, и люк начал закрываться. Однако, не дойдя до конечного положения, остановился и задергался.
— Твою мать! — выругался Ермаков. — Опять гидравлика заедает!
Он подошел к люку и с размаху пнул его. Дергание прекратилось, но закрывать люк пришлось уже руками.
— Мы с вами останемся здесь, — он обернулся к профессору, — вы можете наблюдать за окружающей обстановкой через триплекс, я по мере сил попробую объяснить вам суть происходящего.
Профессор последовал совету капитана и с интересом разглядывал, как пешие бойцы, развернувшись в цепи, под прикрытием техники входили в мертвые развалины, две сотни лет назад бывшие небольшим, но очень уютным городком.
К мосту вышли быстро. В соответствии с планом рейда, весь личный состав, за исключением механиков-водителей, покинул технику для прохода через мост. Сначала на ту сторону отправилась разведгруппа из десятка бойцов. Спустя полчаса от них пришел доклад: мост не имел видимых серьезных разрушений, противник не обнаружен. Первым отправили тягач со «свинарником», потом второй, за ними прошли БМП и танк. Мост в некоторых местах зловеще скрипел, но нагрузку выдержал. Последними переправились люди. Бойцы Ермакова образовали кольцо, внутрь которого капитан поставил профессора, и в таком порядке следовали через мост непосредственно до люка в гермокунг тягача.
— Эта предосторожность была излишней, любезный Михаил Владимирович! — Старик, кряхтя, взобрался на подножку кунга. — Мои предположения оправдались, в это время в городах лигов нет.
— Предосторожности лишними не бывают. — Ермаков отрицательно мотнул головой, втискиваясь во входной люк вслед за Синицыным. — Вот через этот триплекс посмотрите.
Ученый взялся за указанный перископ.
— Прямо в пяти метрах от нас видите развалившееся здание из красного кирпича?
— Секунду, молодой человек… — старик завозился с верньерами резкости, — да, вижу. Но там пусто. В развалинах никого нет.
— Приглядитесь к левой стене, — настаивал капитан. — Видите, рядом с ней зараженное дерево? Между куском арматуры, что торчит возле стены, и этим деревом на высоте человеческого роста натянута веревка. Видите?
— Да-да, теперь вижу, — пригляделся профессор. — Весьма любопытно, веревка сохранила неплохое натяжение за столько лет. Довольно любопытно. Вероятно, дело тут в колебании температур за последнюю неделю…
— Ее натянули не так давно, — прервал его размышления Ермаков, — когда колонна вышла к мосту, на ней висело одеяло, довольно большое, иначе бы мне не удалось разглядеть его в бинокль. Сейчас, как видите, веревка пуста. Мы спугнули кого-то, и этот кто-то, уходя, забрал свои вещи с собой.
— Но передовой отряд передавал об отсутствии лигов! — воскликнул профессор. — Какая невнимательность!
— Передовой отряд доложил об отсутствии противника, — поправил ученого Ермаков. — Лиги, живущие в этом доме, не собирались нападать. Они ушли при нашем приближении.
— Мне необходимо сейчас же осмотреть это место! — заявил Синицын. — Это может оказаться весьма продуктивным в научном плане!
— Это может оказаться весьма продуктивным в плане попадания в засаду, — ответил капитан и тоном, не допускавшим возражений, добавил:Никаких экскурсий, Николай Федорович, у нас на счету каждая минута, три часа до темноты. И никто из нас не был на этой стороне реки дальше окраин городских руин.
В этот момент по внутренней радиосети пришел приказ полковника Потапова на отправление, и колонна тронулась в путь. Один из бойцов повернул выключатель, и под невысоким потолком кунга вспыхнула пара кварцевых ламп, предназначенных для первичной биологической дезинфекции. Одна из ламп тут же замигала и погасла. Боец протянул к ней руку и осторожно постучал пальцем по патрону. Лампа вспыхнула вновь. Боец криво усмехнулся и занял свое место.
До Поречья шли практически по прямой, через пустынную заснеженную равнину. Лишь однажды на пути им попались какие-то чахлые заросли, судя по всему, останки некогда цветущей здесь рощицы. К мосту через Нерль вышли менее чем за час, и операция по переходу на другой берег в точности повторилась. Недалеко от моста профессор увидел развалины церкви и невольно остановился, разглядывая покосившийся остов полуразвалившейся колокольни и ветхий дырявый купол, каким-то чудом еще удерживающийся на обломке здания.
— Пойдемте, профессор, пора отправляться! — поторопил его Ермаков. — На прогнившие дома в Москве насмотритесь, там их побольше будет.
— Это не прогнивший дом, Миша! — Профессор, вздохнув, направился к тягачу. — Согласно старым картам, эта церковь имела колокольню выше, чем многие московские храмы! Раньше это был красивый памятник старины, с пятью синими куполами, с не дошедшими до наших дней…
— Нам надо спешить, Николай Федорович, пойдемте быстрее! — Капитан бесцеремонно перебил ученого и, взяв его за руку, решительно повел за собой. — Весь мир не дошел до наших дней. Таких памятников тут на каждом шагу. Поменьше бы среди них находиться, если забьются фильтры - так в этом музее навсегда и останешься…
От Поречья началась самая сложная часть пути, и возможности воспользоваться триплексами профессору больше не представилось. Военные непрерывно вели наблюдение, сменяя друг друга. По их отрывочным фразам, время от времени звучащим в радиосети, Синицын не мог составить более или менее связное представление о происходящем. Но по характерной тряске тягача, преодолевающего незначительные препятствия, профессор сделал вывод, что колонна идет через лес, и под гусеницами хрустят стволы поваленных танками деревьев.
Полковник Потапов пытался придерживаться разработанного маршрута, составленного на основании данных аэрофотосъемки трехлетней давности, проведенной дирижаблем Рыбинского ЦСГР. Но движение приходилось осуществлять по компасу и теоретически рассчитанным азимутам, точно установить местоположение рейда можно будет через три часа, когда спутник вновь войдет в зону досягаемости.
Дважды наблюдатели замечали свежие следы на снегу, но определить, принадлежат они лигам или представителям мутировавшей фауны, на ходу не представлялось возможным. Ермаков глядел на часы все чаще и хмурился все сильнее, пока, наконец, колонна не вышла из леса на открытое пространство. Здесь военные заметно повеселели, и их спокойствие передалось профессору. Он вновь углубился в изучение аэрофотоснимков Новодевичьего монастыря, пытаясь определить местонахождение плиты Шаро Предрекшей как можно точнее. Из раздумий его вывела остановка колонны.
— Похоже, перед нами озеро, — ответил Ермаков на его немой вопрос. — А его на нашем маршруте быть не должно. Сегодня дальше не пойдем, скоро станет совсем темно. Надо ждать спутник.
Синицын некоторое время изучал карту местности с маршрутом рейда, но так и не смог уверенно ответить себе на вопрос, где именно они находятся и на какое озеро натолкнулись. Ермаков получил вызов от Потапова и убыл к нему на совещание. Спустя сорок минут он вернулся с навигационным планшетом и в скверном расположении духа.