— Вы словно впитываете каждое дыхание этих людей, — сзади почти шепотом сказал Ваал.
— Мне кажется, что это дышит судно. Это как ребенок, который тяжело родится, одрус Ваал, — я помню из рассказов моего мужа, что для корабела каждый новый корабль был его выстраданным ребенком, а гибель судна была для него его собственной смертью.
— Я не ожидал, что вы будете заниматься лапахами, Сири, — он подошел и встал рядом.
— Я тоже не ожидала, одрус, а еще, очень неожиданно, что мы снова на «вы», — я улыбнулась, глядя на него.
— Вы почти жена нашего правителя, и его волей вы становитесь с ним на одну ступень, Сири. Только вот, если правитель не получит наследника в положенный срок, у него будет еще одна жена, а вы не из тех женщин, что готовы смириться с подобным, — он явно язвил, и хотел уколоть меня.
— Одрус Ваал, вы же не думаете, что меня испугает эта мелочь. Власть в южных землях — тот еще лакомый кусочек, но, думаю, мы с вами найдем общий язык, и вместе сделаем эти земли еще богаче, — дав понять, что разговор окончен, я начала спускаться ниже по лестнице.
— Позвольте уточнить, Сири, кто будет следить за командой, как я понимаю, она почти вся состоит из рабов? — я услышала его снова позади себя, хотя, считала, что он остался стоять на верху.
— Вы, одрус Ваал, вы будете следить за командой, когда она выйдет в море.
— Я буду находиться там в шторм?
— Конечно, вы же мужчина, или вы заставите меня, будущую правительницу южных земель рисковать своей жизнью, лишить правителя наследника? — я продолжила спускаться, и оглянувшись, увидела, что Ваал остановился. — Не переживайте, лапах безопаснее чем берег, или у вас морская болезнь?
Внизу кипела работа — бочки с водой стояли ровными рядами, как только судно спустят, его сразу нужно нагрузить. Бран должен несколько перегрузить судно, потому что потом там будет больше людей, чем сядет у пирса изначально. Сейчас нужно надеяться только на людей, которые, в свою очередь, надеются на богов.
Как неохотно темнеет сегодня вечером. Как неохотно море успокаивается, но начинает заметно прибывать. А ночь еще очень коротка, но нужно успеть за это время так много!
Правитель держит меня за руку, на верфи горят огни, люди поют и танцуют, тут и там жарят мясо и рыбу. Люди веселятся и громко перекрикиваются, музыканты из города гремят всеми существующими инструментами. Наш Вер выходит из гавани, а я остаюсь на берегу, мое сердце бьется все сильнее, и когда он проходит самое узкое место — его паруса уже подняты. На судне зажигаются факелы — они будут гореть до момента, когда первые лучи света не прольются на воду. Судно должно продержаться в шторм, который утром наберет полную силу.
— Сири, ты права, люди радуются и верят в то, что теперь у людей появится шанс.
— Да, если лапах затонет, у людей есть шанс — на корабле очень много бочек, которые они выкинут за борт. И мы с берега сможем забрать их, если судно не вернется.
— Ты очень умна, Сири, и я даже издалека чувствую, как бьется твое сердце. Я был удивлен, что Ваал согласился быть на судне — он боится моря, воды.
— А вы, правитель, вы не боитесь? На судне должны быть северяне, а он, как я поняла тоже с севера, — я скосила на него взгляд.
— Меня страшат ситуации, где ничего не зависит от меня. Мне кажется ты грустишь, что сейчас не там, среди волн, не наслаждаешься своим детищем.
— Мне предстоит завтра с берега наблюдать его борьбу с волнами, это сейчас он чуть качается, и мы можем наблюдать за ним по мерцающим огням, а утром начнется настоящий бой, и мы должны отвоевать у богов право ходить в море сколько хотим, — я повернулась к нему и всматривалась в его черты. Улааль удивленно смотрел на меня.
Буду я завтра в выигрыше или в подземелье? Самое главное получилось — наш Вер вышел из гавани, сейчас все зависит только от Брана. Я сделала все, что смогла.
Глава 41
Осень на севере начинается раньше. Вода еще теплая настолько, что дети днем не вылезут из моря пока мать, насильно не выведет синего, с трясущимися губами мальчишку. Но утром уже зябко, и туманы застилают всю поверхность воды до тех пор, пока солнце не будет греть в полную силу.
Я встречаю каждое утро здесь, у кромки воды, а потом, когда поднимается туман, до боли смотрю в горизонт, и ухожу спать. Не сегодня, значит не сегодня. Мы обустроили форпосты по всему побережью — высокие башни с сигнальными огнями видно с самой высокой точки в Сорисе — горе, что с востока поднимается в районе Среднего моря. Берег моря утопает в лесах, но сигнальный дым с них виден в любое время. Там дежурят дружинники, и они смотрят в горизонт и когда светло, и когда темнота лежит на море и земле.
— Драс, ребята на башнях смотрят, не мучай себя, спи ночами, если мы увидим любое судно, мы сообщим, — Гор искренне переживал за то, что я не сплю сутками, а потом проваливаюсь, выпив отвара, в который, по всей видимости, в тайне от меня, добавляют сонной травы.
— Все хорошо, Гор, все хорошо. Бор еще не ушел на север?
— Они утром уезжают с карлом Фаром, чтобы проверить стройку на севере. Они соберут продовольствие, и уведут туда всех узников — южан, подальше от берега.
— Правильно, Гор. Я попрощаюсь с ними, и пойду спать. Следи сам за всем, и буди меня, если увидишь хоть что-то, — глаза закрывались сами — до вечера занимаю себя тем, что тренирую новых дружинников, а потом сижу всю ночь у воды, чтобы утром выключиться, поспать до обеда, и снова заниматься чем угодно, чтобы прошел день.
— Драс, мы позавтракаем, кормим южан, и готовы выходить. Телег мало, многим придется пойти пешком — будут меняться. Если вдруг что случится, мы вернемся по сигнальному дыму.
— Нет, Бор, если вы будете поворачивать назад, узники поймут, что случилось что-то здесь, а они знают, что мы ждем их суда. Не развязывайте их, не давайте сбежать, вас всего два раза по десять, а их больше во много раз. Это опасный переход, и идти вам очень долго. Ни в коем случае не сходите с дороги и перед деревнями вперед выпускай только одного дружинника за продуктами. В деревни не заходите, они вовсе не должны знать где идут, и сколько деревень проходят. Как пройдете земли Оруса, надевайте на головы мешки — они не должны знать дорогу, обратно мы спустим их на лапахе в трюме. Там они будут работать до тепла. Их опасно держать на берегу. Среди них есть люди, которые знают железо, или еще какие незнакомые нам работы, говори с каждым, и обещай, что, если будут давать знания, мы вернем их обратно на их лапахе как только станет тепло. И не выдавай того таара, которого я тебе показал.
— Вы точно управитесь, Драс?
— Да, нас много, даже если придут пять лапахов, мы справимся — они будут ждать лодки с берега, и мы будем забирать их тремя лодками. Таар, что владел таверной подавал им знак — он зажигал костер на крыше под видом, что коптит мясо, а когда увидел, что с лодок всех уводят в замок, стал его тушить. Но было уже поздно. Как только появится лапах, мы зажжем костер.
— А как они отреагируют на ваши сигнальные огни?
— Сигнальные огни будут только в случае, если суда будут заходить в другой части побережья. А тут достаточно будет огня на каменной крыше таверны. Езжай спокойно, отвезешь узников и приходи с Севаром на ярмарку.
— А ты спи чаще, Драс, иначе заставлю поить тебя сонной травой, — Бор хлопнул Драса по плечу и прижал его голову к своей груди. — Ты же видел, как она машет топором, и как вовремя теряет сознание? Значит, точно жива!
Сон днем был липкий как мед, но тревожный, и казалось, что все время кто-то кричит, что люди бегают и творится что-то страшное. Проснувшись, оказывалось, что все спокойно, но голова раскалывалась, и сон уже не шел.
— Гор, собирай ребят, идем тренироваться. Сейчас пробежка, а потом драться на ножах, — плечи болели со вчерашних занятий, но руки уже готовы к бою, долгий бег не вызывает одышку.
Если могу я, они могут еще лучше, значит, надо тренироваться — тяжелый труд дает легкую голову. Строительство форпостов — больших рубленых домов на берегу заняло все лето. Там мы и начали заниматься с молодыми ребятами, что пришли к нам из деревень и из Сориса, увидев романтику в нашем деле. Зимой рубили лес, летом ставили срубы на места, стелили полы и крыши. Сейчас и по дороге к деревням за Средним морем были такие дома через каждый день дороги. По дороге на ярмарку люди будут останавливаться возле них. Со временем, вокруг них вырастут новые деревни, где люди могут останавливаться.
— Веселей, ребята, выше колено, не запнитесь как девчонки, бежим так, как будто за нами бежит столько волков, что убить их сможем только в лагере. Бежим, ведем волков в лагерь — там нас ждут наши братья, мы загоним их в круг, и все шкуры будут нашими, — мои легкие горели, но правильное дыхание в беге, оказалось, тоже очень важно. Ребята повторяли слова, и держали ритм.
Мы пробежали до ближнего форпоста на побережье, что восточнее Сориса, и теперь нам предстояло бежать обратно. Сейчас отдышимся и бежим обратно. Да, заметно, что лет мне уже не как этим мальчишкам. Но им знать об этом не стоит.
— Дым, там дым, карл Драс, в Сорисе дым, — кричал человек с вышки на форпосте.
— Дым на побережье, или на другом форпосте?
— Дым в Сорисе, недалеко от кромки воды, в жилом квартале.
— Бежим, все быстро обратно, в Сорис! — силы взялись во мне словно из земли, которую я только едва касался, и тут же перепрыгивал через поваленные деревья, кочки. Дым означал только одно — к берегу идет судно, или даже несколько. Это может быть целая армия, или это Бран.
Когда тропинка из леса вышла на побережье к большим валунам, среди которых бежать было опасно, я остановился, и посмотрел на горизонт. Светило уже перевалило центр неба, и блики на воде играли со зрением злую шутку. На воде был большой лапах, или два. С какой скоростью он шел было не ясно.
Мальчишки выбежали из леса, и мы вместе аккуратно прошли участок между камнями, и вышли к городу. Весь Сорис кипел этой новостью. Дружинники покинули берег, и только единицы остались на берегу — они выполнят роль рыбаков, что на своих лодках отправятся встречать судно.