– Спасибо! – тихо прошептал Марк.
– Ты, Марк, одно из лучших приобретений Старого, перешедшее к нам по наследству от них.
– Нам? – спросил Марк.
– Нам, Марк, к нам! Один я – никто. Я – это Серый. Я – это ты. Это – Бруска. Это тысячи и тысячи людей. Те, кого МЫ называем НАШИ! Но, Марк, терпеть и дальше твою расхлябанность – преступление. Нам нужна каждая грань твоего дара. Твой острый меч, твой острый ум, твоя магия и твои умения разрушителя. Мы на тебя очень многое поставили. Против Пауков и Тьмы у нас почти нечего выставить, их оружие и броню ты видел. Надо, Марк. Надо! Побег от нас, побег от Мира, побег от себя – преступление. Теперь. Измена. Пойми!
– А я? Я – тоже «МЫ»? – тихо спросил Марк, опустив голову.
– А то! Пока – больше, чем я! Это же ты спас Серого и его Путь? Это же ты вытащил меня из ямы, где я сидел и не знал, что МЫ в беде! Это же ты завертел весь этот ураган со всеми игроками, которых ты давеча перечислял. Ты! Ты, Марк! И я горд, что мы – вместе!
Они крепко обнялись. Но Марк тут же усмехнулся:
– Сейчас ты скажешь пошлость. Или грубость. Или Старый приходил зря!
– А то! От пафоса аж моча кипит! Есть че пожрать? – И Ястреб заржал, хлопая Марка по плечам, под возмущенные писки зверька, совсем согнанного на землю. – Лучший способ не терять голову – крепко стоять на земле ногами! Чувствовать ее твердь и обыденность!
– Но зачем по колено в навозе? – мотнул головой Марк.
– А чем тебе навоз не угодил? Отличная штука! Тепло, удобрение хорошее, в нем жизнь растет. А что воняет, ну бывает! Кто без греха? Во всяком хорошем деле есть своя неприглядная сторона.
Марк улыбнулся:
– По твоим словам, следуя заветам Старых, звучать это должно так: всякое хорошее дело произрастает из говна!
– А то! Из него начинается, им и заканчивается! – Ястреб опять сжал плечи Марка, смотря на него влюбленными глазами. – Наш человек!
И они опять стали смеяться друг другу в лицо безумным хохотом. Отчего зверек совсем от них убежал и спрятался в складках плаща Марка, небрежно брошенного на камни стены.
– А я думал – ты убьешь меня за Старого, – хохоча, сказал Марк.
– Убью! – смеялся Ястреб. – Может быть! Когда-нибудь! А пока ты мне нужен.
– А ты – мне! – смотря прямо в глаза Ястреба, сказал Марк.
– Ну, – Ястреб опять залился смехом, – мы ведь прилежные ученики? Старый как говорил – самый верный тот, которому от тебя что-то надо, и этого «что-то» добиться можно только сообща, так?
– Так, – кивнул Марк.
– Вот, вместе да рядом пройдем этот путь! Марк, надоело! Давай ты уже засчитаешь мне Урок по… не знаю, как назвать, да пожрем! А? У тебя от нашего безумного маскарада ничего вкусного не завалялось?
– А то! – подмигнул Марк. – Я, блин горелый, лучший кусок угля в твоих волосах или так – плюшка коровья на твоей голове?
От взрыва смеха корка Пустоши пошла трещинами.
Но сначала решили доделать начатое, потому как останки Бродяг и конина стали пованивать.
– Неэстетичное нарушение санитарии! – возвестил Марк, задирая указательный палец к небу, как бы намекая, от кого он это слышал.
С урчащими животами покидали части Бродяг в яму, куски лошади с вложенными в плоть желудями – на разные концы – присыпал землей и комками, выкорчеванными кирками.
– Чем будем руки мыть? – обеспокоился Ястреб.
– Отрицание пойдет? – спросил Марк.
– Это что за невидаль? – прищурился Ястреб.
Марк протянул руки, с которых посыпалась грязь.
– Это из Школы Разрушения. Все, что не является твоей плотью, отторгается. И очень яростно. Видел, будто припалило? Даже зараза вся погибает, – объяснил Марк, крутя свои совсем чистые руки.
– Так, – кивнул Ястреб, – но при этом ты, как и все, пованиваешь иногда. Колись – в чем подвох?
– Ты прав, есть своя обратная, теневая сторона, вымазанная навозом. Сложно рассчитать вектор приложения Силы и меру этой Силы. У меня однажды кожа на ногах истлела за долю удара сердца. Месяц ходить не мог. Но ты же сам сказал – надо огранять наши дары. Ну, рискнешь? Или моя огранка – только моя забота, а, Птица?
Ястреб протянул руки, довольно смело, но в животе его лед разлился по кишкам. Без кожи на ладонях воин беспомощен. Но ничего страшного не произошло. Руки стали идеально чистыми, без последствий. Марк усмехнулся:
– Напугал тебя? Руки я частенько так «мою». Есть навык. А вот остальное – с переменным успехом.
– Уел меня, молодец, Мрачный! Ну, так что? Есть будем?
– А то! Смотри, какой сочный, еще скворчащий окорок!
Ястреб шумно глотнул.
И только они приготовились разорвать окорок, как возмущение магических потоков заставило их забыть о таком сочном, ароматном, покрытом румяной, поджаренной корочкой куске мяса, схватить мечи и откатиться под защиту полуобвалившихся стен, там встать плечом к плечу, спиной к камню древней кладки.
Два человека появились прямо из воздуха, без каких-либо порталов. Один – в глухой абсолютно черной накидке, другой – в такой же глухой, но абсолютно белой, как снег на вершинах гор.
Марка пробрала дрожь. И он почувствовал локтем, что Ястреба появление этих двоих тоже потрясло.
– Вынужден извиниться, что прервал вашу трапезу, уважаемые, – раздался голос из-под белой накидки, – но вы сами намекнули на ваше желание встречи с нами.
Человек в белом плаще вынул руки из рукавов своей накидки, оказавшиеся закованными в сталь латных перчаток, поднял их и скинул с головы капюшон. Под ним оказался богато украшенный резьбой по стали глухой шлем с узкими глазными прорезями, горящими белым призрачным огнем. Личина шлема дрогнула, с тихим, едва различимым шипением-жужжанием расползлась, как на шлеме Белохвоста. Серые глаза на волевом лице, как два наконечника пик, пронзили Ястреба, потом – Марка. Владелец этого острого, пронзительно-стального взгляда был гладко выбрит, а брови и волосы были такие белые, будто мукой посыпанные.
– Мне надо представляться? – спросил гость в белом.
– Не стоит, – покачал головой Ястреб. – А кто – второй?
– Причина моей задержки, – ответил Инквизитор, а это был именно он, сам Повелитель Света Триединого, настоятель Ордена Чистоты Света, инквизиции Церкви Триединого.
Инквизитор лишь чуть шевельнул бровью, и черный повторил движения белого товарища. Только броня у него оказалась кожаная, черная, как безлунная ночь, а шлем – вороненый, но довольно простой, с открытой личиной. Лишь наносник защищал лицо. Это был Ронг, разумник, принявший обет Черного Братства.
Видя, что Ястреб кланяется, Марк поспешил повторить этот жест уважения к старшим.
– Чем обязан подобной честью? – спросил Ястреб, выпрямляясь и держась подчеркнуто прямо и величаво.
– Возникшими между нами недоразумениями и совпадающими нашими целями и путями их достижения, – ответил Инквизитор, скупо, но величаво жестикулируя.
– Даже так? Ну, это не секрет, что мы вам нужны, – мотнул головой Ястреб, будто отгоняя гнус. – Вот только от меня не ушли сомнения, что вы мне нужны.
– Понимаю, – Инквизитор слегка склонил голову. – Что вас смущает, спрашивайте. Не сомневайтесь. Уверяю вас – между нами нет вражды. Мы вам не враги, вы нам – тем более.
– Где тела Старых? – выпалил Марк. – Что вы с ними сделали?
Инквизитор изобразил удивление поднятыми белыми бровями при ледяных глазах, сказав рокочуще:
– Вы, молодой человек, это у меня спрашиваете? А почему ВЫ этого не знаете? Почему вы не спросили у своего друга, наследника Дома Лебедя?
– Скверная манера отвечать вопросом на вопрос, – покачал головой Ястреб, – и совсем не способствует так нужному нам взаимопониманию.
– Верно, – качнул головой Инквизитор. Его ледяные глаза смотрели прямо в душу Ястреба, а слова били Ледяными Стрелами прямо в мозг: – Я доставил тела павших по портальному следу этого многообещающего юноши прямо его Учителю, моему хорошему знакомому, очень давнему знакомому. Извечному партнеру в Игре. Но между нами уже давно выгорела прежняя вражда, оттого Игра потеряла вкус. И установилось равнодушное перемирие. Он не лез в наши дела, мы не видели его небольшого Некрополиса. Очень удачное определение Мамонта. Но в тот момент наши цели и задачи совпали. И мы так же, как и с вами сейчас, поговорили. Итог вам известен – монолит пришельцев разрушен.
– Про Старых! – прорычал Марк.
Тень улыбки скользнула по губам Инквизитора:
– Тело Вещего Олега передано его жене, Матери Жизни и Смерти. Она сама пришла за останками мужа. Что с ними дальше произошло – мне не ведомо. В Чертоги Матери нам нет хода. Как и желания туда наведываться. А останки Александра Мамонта были Некромантом помещены в яйцо регенерации, соседнее с Белохвостым Лебедем, доставленным вами, Марк-Мрак-Сумрак.
– Он жив! Я знал! – Ястреб с размаха вонзил свой меч в землю и подпрыгнул в воздух.
Инквизитор едва заметно поджал губы.
– Я очень сожалею, но боюсь, ваша радость несколько преждевременна. Разрывник Мамонт был на тот момент мертв. И его душа покинула тело. Уж, поверьте мне, я знаю, о чем говорю, за все эти годы я столько смертей видел. И столь долго умирал сам. Я не сомневаюсь в высоком уровне мастерства Некроманта, в его искусности, но то, что он смог бы сделать с бездушным телом вашего кумира, порадует ли вас?
Юноши оцепенели от тех ужасных мыслей, что пришли в их головы. Вполне ожидаемая реакция – усмешка – не появилась на лицах черно-белых гостей. Лицо Инквизитора было вообще лишено выражения, а на лице Ронга – легкая тень сожаления.
Ястреб забыл свой меч, прошел обратно к расстеленному плащу, приглашающим жестом указал на поднос с мясом:
– Не побрезгуйте разделить с нами, что боги послали.
– Я так понимаю – недоразумение забыто? – спросил Инквизитор.
– Не совсем, – покачал головой Ястреб. – Ты мне еще не объяснил свою роль во всем этом мраке, что накатил на мою Родину!
– Я не буду оправдываться, юноша… – Эмоции, наконец, появились на лице Инквизитора, но настолько сложные и так хорошо скрываемые, что невозможно было их отследить и прочитать. – Но я – не бог. И даже – не герой. И к огромному нашему сожалению, первый удар Пауков, руками их приспешников, был нанесен как раз по Ордену Чистоты Света, фактически прекратившему свое существование. Это была наша ошибка – не замечать деяний малой группы Разрывников. И мы расплатились за нее по самым высоким расценкам. На данный момент инквизиция, как и Красная Звезда, – лишь очень громкая легенда. Свет надежды – для одних, тень ужаса – для других. Как видите, мои молодые соратники, я с вами довольно откровенен.