Белый ходил вдоль большого стола, на котором была изображена его страна. С ее горами, скалами, долинами и городами. Пользу, особую зримость подобной хитрой выдумки оценили все. Оказалось, что читать карты способны не все. Даже владеющие грамотой, привыкшие повелевать людьми, умудренные жизнью мужи просто не воспринимали карту. У них в сознании не связывались линии и рисунки на бумаге с настоящими городами, дорогами и реками. Некоторые смотрели на карту, как собака. Только что не нюхали, но совершенно не понимали обозначений на ней. Некоторые понимали, но не совсем. Не могли связать вот этот вот значок, маленький такой, нелепый, и эту вот голубую полосочку вот с этим вот городом и этой вот Ледяной рекой – не могли.
А вот макет того же самого, но зримый, с выпирающими горами и клыками скал, с перепадами высот и завитками рек, никаких затруднений не вызывал. Лишь восторг. И головокружение у некоторых. Вид на собственный лен с высоты птичьего полета вызывал самое настоящее головокружение. Но уже на следующий раз вожатые, назначенные на то или иное направление деятельности, пальцами показывали, что они «прошли вот тут вот, сюда вот, стоим тут вот, просим еще людей и «деньга».
Хозяйственную жизнь запустили, закрутили, как колесо повозки. Толчком рабочей деятельности послужила та самая баржа с мукой и зерном. Ее, а точнее ее содержимое (баржа угледобытчикам без надобности) были выменяно на уголь. Уголь был оценен в «трудоднях» и отдан в долг гильдии кузнецов. Кузнецы в долг, под слово Князя, взяли руду и крицу, сдали изделия в казну. Оттуда розданы за «трудодни» вожатым, возглавлявшим отряды работников, проводивших очистку и починку города. За отметки в амбарных книгах. Но работников три раза в день кормили. А с поставщиками продуктов расплачивались расписками, заверенными таинственным магом крови со странным и пугающим именем Чума, Погибель Тварей. Расписки принимало обратно Казначейство, обменивая их на другую продукцию. На любую продукцию мастеровых гильдий земель Лебедя. На любую, кроме монет.
И закрутилось. Только вместо монет стали ходить бумажные знаки Казначейства Лебедя. Люди уже имели дело с банковскими бумагами, так что «деньги» в сознании людей заняли промежуточное положение между свитками банков и монетами.
Монеты, конечно, ходили. За это наказывали. Но не лютовали. И особых облав не устраивали. И даже принимали подати – монетами.
После бойни толпы с князем казна вновь наполнилась. А вот сами казнокрады пропали. Из их тел выросли побеги дуба. Кто будет в горах трупов разбирать – служащий это, страж, беженец, нищий, вор Ночного Двора али купец? Просто сокровищницы всех толстосумов Лебедяни были вычищены за время городских беспорядков. И их тайно схороненные клады выкопаны. Склады опечатаны князем. Очень многие, прежде знатные и властные мужи (тайно властные и тайно богатые – тоже) теперь томились, дозревая, в узилищах каменных мешков Замка Лебедя.
Но большая часть этих богатств лежала мертвым грузом. Конечно, продукты питания, инструмент, материалы и оружие сразу пошли в дело, сразу же и кончились. Но на золото и прочую монету негде было купить зерно и мясо. А того, что мог привезти Марк в своем Мешке, на все княжество никак не растянешь. Даже тонким слоем.
Да и везде всё подорожало неимоверно. Империя пылала войной. Кто с кем воевал – не всегда можно было разобрать. Но урожаи погибали без ухода рук. А натруженные руки сжимали не плуги и тяпки, а копья и топоры.
Но это пока. Корень уже доложил, что вскрылись целые сети тайных хранилищ, где эти самые купцы и тайные воротилы жизни города складировали продукты до тех времен, когда можно будет за них получить «справедливую» цену. И они ее получали. Князь был справедлив – потомков этих людей за грехи отцов не казнил. Только за свои собственные. Но и наследства лишал. Оставляя родным и близким казненных лиходеев только их жизнь. На улице. Без крыши над головой и прежних сословных званий. С правом выбора – начать новую жизнь в новой жизни княжества или продолжить дело отцов, мстя за их поруганную князем честь.
Мальчишка лет четырнадцати чертил вокруг города сетку каналов, что рыли сейчас сотни отрядов. Парень, не намного младше князя по годам, но насколько же старше чувствовал себя Белый! Эти каналы должны были отвести излишки вод ливней в рукотворные озера, а потом этими же каналами будут питаться леса и сады. Мечта Белого – построить Город-Сад – воплощалась. Через кровь, наизнанку, ломая людей через колено, но воплощалась.
Взгляд Белого опять скользнул к Перевалу. Инженеры там строили Укрепокруг. Не крепость, а целую гроздь укрепленных позиций. Для сдерживания врага, затруднения ему использования их главного преимущества – численности. Чтобы перемалывать их по частям. Для выигрыша во времени. Чтобы успеть подготовить сотни щитоносцев, стрелковых расчетов, драгун. Людей набрали. Учат. На «пальцах», как говорит Ястреб. Вооружать их пока нечем. Казна опустела не только монетой, но и всеми запасами оружия. Остались только порченные тленом и грызунами негодные стеганки и рассохшиеся щиты и копья. Без наконечников. Гнилые стрелы с осыпавшимся оперением. Тоже – без наконечников. А из тайников, вскрываемых Тайной Службой, оружие и припасы текли очень тонким ручьем.
Да, сотни рабочих рук ушли в горы. Укрепить горняков. Разрабатывать новые выходы угля и руд. Но когда они обернутся оружием? Кузнецом человек за десяток дней не станет. А кузнец не выработает больше человеческих возможностей. Да, горны не гаснут сутки напролет, но этого мало!
Молот и мастер Ним, отобрав себе несколько десятков человек учениками, взяв десяток отрядов Строительного управления, ушли в горы. Но даже Белый не верил, что получит от них хоть что-то до нашествия.
Пока главная сила Белого – вновь собираемые полки знаменосцев, наполненные вновь призванными бывалыми бойцами и новиками. И дружины и ополчение пустошников, которые с гораздо большей охотой ополчались, чем шли в отряды землекопов. И им было чем. Они бросали одежды, посуду и утварь, бросали инструмент, и даже детей, но тащили на себе оружие, с решимостью обреченных на смерть в бою.
И спешившиеся мореходы и рыбаки. Тоже хорошо знающие, с какой стороны держаться за копье, а в метании гарпуна просто не знающие равных. Итого двенадцать – пятнадцать сотен воинов. Всего. Если удастся собрать всех знаменосцев, многие из которых до сих пор томятся в подземелье Замка. Ничто – против мощи нашествия людоедов, силу которых Белый успел оценить.
Положение княжества ослабляло открытое подбрюшье – долина реки Широкой, защищенная лишь родовыми городами знаменосцев. Как Змеи берут города – Белый знал. Быстро. Устоять смог только Бобров. Потому что это был больше замок, крепость, чем город. С очень мужественными, до отчаяния, защитниками. Да и то – если бы Белый не вспугнул Змей – Бобров бы пал. Вопрос стоял лишь в паре-тройке дней. Если они уже успели осадные машины собрать и проломить ими стены города.
А если они притащат Паладинов Тьмы, измененных Тварей и измененных Бродяг? А они притащат! Очень уж их задел Белый. Не дал себя прихлопнуть, ворвался в их логово, поломал все, покрошил их воинов и сущностей, освободил их пленных, сбежал, сорвал им муть с Лебедянью. И мог стать знаменем начала победы над ними. Они обязательно притащат! Все, что смогут притащить, притащат!
А с юга ударят Южные острова. Раз могут ударить – ударят. Даже если нет меж ними сговора. Воспользуются отвлечением сил княжества на север. А почему нет сговора? Если даже в родном Доме императора – заговор, то почему его нет в Союзе островных государств, тем более – озлобленных глупой атакой флота Лебедя?
И по магам не удалось усилиться. Гильдия магов Лебедяни была покинута. Только хранители книг были в ней, присматривали за собранием книг и свитков. Магов в гильдии не было. По всему княжеству десяток магов на службе властителей. Уровня выпускников Школ магии, способные вызывать лишь простые заклинания. Да и то ненадолго. Белохвост, привыкший к мощи Ниса, Ронга, Марка, Комка, Шепота, Чумы, забыл, что такой Силы маги – исчезающая редкость. Маги знаменосцев были способны на Стрелы Стихий, ну, Шар Огня, Молнию. Да и то – запаса хватало на десяток заклинаний. Исход боя это не решит, даже не переломит течения боя.
– Парус, князь! – возвестил посыльный.
– Кто?! – подпрыгнул Белый.
– Его преосвященство Бес… Знающий Путь Света и капитан Агроном из…
Белый не дослушал посыльного, вылетел из Ставки, полетел по лестницам, прыгая через три-четыре ступени.
Ястреб, Ронг и Нис отправлялись на переговоры с островитянами. Ястреб представлял императора, Нис обеспечивал ход их лодочке, Ронг – в личине наемника – обеспечивал их уход, в случае, если переговоры обернутся кровью. Ну, и соглядайствовал для Инквизитора, да и для самого Белого.
– Голову сломаешь! – крикнул снизу Агроном. Без своей, уже привычной, ехидной улыбочки. В виду берега перешли порталами. Ниса – нет. Видимо, лодку поведет к пристаням.
– Что? – крикнул Белый.
– Хреново все! – махнул рукой Ястреб. – Полный провал.
Белый встал, как на стену налетел.
– И я – полный лох. Деревенский пастушок простоватый, – сокрушался Агроном.
– Ладно, себя помоями обливать, – толкнул Агронома Ронг, в своей обычной черной броне и при оружии, посчитавший невместным показывать свой духовный долг островитянам. Ронг коротко поклонился Белому, приветствуя.
– Не смог я замирить тебя с Островами, князь, – качал головой Ястреб. – Ну, ни в какую! Только и смог договориться – людей отпустят. Все корабли придется отдать.
– Да, пох на них! – воскликнул Белый. – На корабли эти… Главное – люди!
– Но корабли-то какие! – вздыхал Ястреб. Теперь в его глазах опять демонята играют. – Ты бы видел, как островные облизывались. Ты был прав – все большие лодки были целы. Так они им понравились, что позволили нашим морякам уйти с оружием. И даже на своих кораблях. Под честное слово наместника Светлого Престола.