– Так ты же вроде наемником назвался, – удивился Белый, повернувшись к Ронгу.
– Их наместника, – усмехнулся Ронг, – третьего за месяц. Там у них падеж невиданный среди светлого служительства.
– Когда? – спросил Белый.
– Пара дней, – уже открыто улыбался Агроном. – Наши – на их теперь кораблях – грузом едут. Под их флагами.
– Пущай подавятся! – махнул рукой Белый. – Отлично! Наградил бы! Но!..
– Свои люди, сочтемся, брат! – Ястреб хлопнул по наплечнику Белого. – Есть что пожрать? Еда этих островных – такая гадость! Сплошь рыба! Меня от рыбы теперь год тошнить будет! Как можно рыбу есть с рыбой и закусывать – рыбой?! Хлеба хочу! И мяса! Даже конины! И это… если бы не перегон мастера Нима, ничего бы не выторговал.
Все трое рассмеялись. Перегон Нима, напиток, способу выделки которого кузнецов научил Дед, убойной силы жидкость. Прозрачная, как слеза, но сбивающая с ног – с первой чарки. Никакое вино по крепости с перегоном не сравнится. Еще одно наследие Старого.
– Вот и я думаю… Ним свой пыхтящий бак в горы уволок, – вздохнул князь. – Я на них теперь не рассчитываю даже. Молот они будут делать огромный!.. Как же! Гнать перегон они будут! НИИ, гля! Перегона и сплавов!
Опять дружно рассмеялись.
– Ставку собирай! – крикнул Белый посыльному. – Пойдем и мы, хлопнем по чарочке. Не-не, не перегона, упаси Старец! Лозы моей. Домашней! Из Белого Гнезда. Там, на одном склоне, такой виноград вызревает! Рубиновый нектар! У-у-у!
– Селезень желает вас видеть, – склонился приказчик.
– Созрел, чурбан дубовый, – усмехнулся Ястреб.
– Тащи его сюда, – махнул рукой Белый. – Что-то мне влом самому в подполы тащиться.
Небольшой стол накрыли тут же, в зале с «макетом». Именно так называл это творение Белый. И сейчас лучшие мастера изображения и скульптуры княжества трудились, переводя иллюзию работы Ронга в материальную форму. Теперь они тщательно выстраивали вторую, большую по площади, часть княжества Лебедя – Захребетную. Ну, и уточняли сами скалы Лебединого хребта.
С подобной работой не смог справиться даже Тол-Умник. Он мог прочесть память птиц, но не смог воспринять их, перевести в привычный для людей вид. А Ронг справился.
Мастера работали очень точно, ловко и быстро. Им начисляли по «дню» за каждый час работы. И если они сделают работу точно и быстро, вознаграждение – удвоение всего заработка. Потому как Белый считал, что высокое мастерство должно быть и вознаграждено мастерски. Иначе не будет резона повышать свое мастерство, упорствовать в учебе.
Мастеров и прислугу не гнали, но и не обсуждали важных вопросов в их присутствии. Отдыхали, обсуждая житейские вопросы, фантазируя на перспективу.
Привели Селезня. Белый велел ввести и расковать его. И отпустил стражу.
– Все одно, ничего он сделать не сможет, даже если захочет, – махнул рукой князь.
Селезень тер руки на тех местах, где были кандалы, щуря отвыкшие от света глаза, смотря на макет.
– Проходи, дядька, выпей с нами, – пригласил Белый узника.
– Если позволишь, князь, я тут постою. Посмотрю на это чудо. Но за угощение благодарствую, – поклонился Селезень, не отрывая глаз от макета, согнулся, разглядывая мелкие детали, шевеля губами, бесшумно что-то нашептывал, как молясь. И видно было, как он себя с трудом сдерживает, чтобы пальцами по макету не водить.
– Смотри, не жалко, – усмехнулся Белый, повернулся к Ястребу, сказал ему: – И князем меня признал. Пошло впрок заточение. Так, глядишь, и до присяги доживем. Если пару годочков в холоде подержим.
Селезень выпрямился, гневно зыркнул на Белого, на ухмыляющегося Ястреба.
– Жесток ты, князь! Отец твой был суров, но справедлив. Но он даже не помыслил заливать города кровью.
– Я в этом виноват?! – вскочил Белый. – Я?! Ты не видел, как толпа порвала князя Медведя? Нет? Али ты захотел тут порядков князя Змея? Их сейчас насадили в Медвежьем княжестве! Ты! Ты! Тебе отец верил! Почему ты допустил, что мерзость в толпе проповедовала Тьму? Насаждала гниль в души людей? Почему довели МОЙ Дом до того, что я вынужден залить и отмывать его кровью? Раньше могли парой веревок обойтись! Почему Тихий Еж гнил в темнице? Почему флот погублен? Где знаменитые непобедимые полки тяжелой пехоты Лебедя? Где ударная конница? Где Бессмертные? ГДЕ?!
Белый ревел так, что мастера сжались, оставив работу под дребезжание стекол. Но тут же на Белого накатил очередной приступ. Его выгнуло дугой, он рухнул на руки подскочивших Ронга и Ястреба.
– Чума! – орал в потолок Ястреб. – Синьку сюда! Князя опять скрутило!
В зал ворвались два вихря с длинными подолами, подлетели к Белому, захлопотали.
Селезень был оглушен всем происходящим.
– Я усыпила его, – сказала Синька, внимательно осмотрела всех присутствующих, а рядом – жгли двумя огненными взглядами глаза повелительницы крови, находящейся в бешенстве. – Кто довел его до приступа? Я же с таким усилием его правила!
– Он не знал! – Агроном закрыл своим телом сжавшегося Селезня.
Девушки махнули рукой, совместно со Знающим Путь, подхватили усыпленного князя, понесли.
– Что с ним? – тихо спросил у броневых пластин спины Агронома Селезень.
– А? – обернулся Агроном. – А, это? Да ничего особенного. Пошли, выпьем. Даже я труханул. Эти две бешеные девки на сносях любого порвут на лоскуты да соберут обратно с ошибкой. Хер на лбу расти будет. А это не совсем удобно.
Агроном залпом выпил вино, поморщившись:
– Кощунство! Такое вино пить глотом. Мастера, прошу прощения и настоятельно советую – вернуться к работе. Вечером Слет Ставки, нам нужно будет видеть плоды вашего труда. Это, ты, как тебя… чурка дубовая, не стой пеньком. Сколько раз тебя за стол звать?
– Я? – удивился Селезень.
– Нет, гля, я! Нет, определенно, я бы мечтал, чтобы все враги были как ты – простые, как две монеты. Сядь же ты, наконец! – прошипел Агроном.
– Меня… за стол княжеский? Из темницы?
Агроном закатил глаза к потолку.
– Как же трудно с тобой! Надо, верно, нажраться перегона Нима, чтобы уравняться с тобой в скорости мысли. Ты в темнице сидел не потому, что враг, а что – тупой! Чтобы было время спокойно все обдумать.
– Твои слова обидны. Я вызываю тебя…
– А это видел? – Агроном сунул ему под нос сложенные кукишем пальцы. – Вызывает он меня! Ты у меня меч видел? А знаешь – почему? Ща… покажу!
Агроном стал копаться в стоящей под столом сумке.
– Ага! Вот. Ты слышал такую байку, про Демонов Зеленой Башни?
Над полом появилась иллюзия. Даже мастера бросили работу. Прислуга и стража вытянули шеи. От криков стража забежала в зал, да так и осталась.
– Во! Вишь? Знаешь, что это? Дыхание Демона! Вишь, как твоего князя на части разобрал демон?
– Это он? – откинулся Селезень, хватаясь за сердце.
– Ну! Если бы не Броня Стража Дракона, вообще в пар разнесло бы. А лечил его Некромант.
– Некромант! – задавленно сипел Селезень.
– Потому князя и ломает постоянно! Теперь смотри сюда! Узнаешь? Это увидел маг Сумрак, когда прибыл на помощь Белохвосту. Это – Паладин Тьмы. А это – ваш князь. Нанизали друг друга на мечи. Теперь, смотри сюда. Это мы влезли в самое логово Змей. Смотри, кто наши враги! Смотри сколько! Заценил?
– Заценил, – кивнул Селезень, повторяя необычное слово.
– А теперь слушай! Мы ведем бой, не жалея жизни, умирая, уже очень и очень давно. Бой с такими врагами, каких вы даже не знали. И вот князь пришел домой. И что? Что он нашел тут? Его дом – его крепость? А? Как вы помогли нам в нашей борьбе? Стяжением злата и жира? Смотри, какие бока отрастил, как у ряхи какой! Обнищанием народа вы помогли нам? Разгромом войск? Вы!.. У меня слов нет! И он жесток? Нет, тупорылый утконос! Не он! Я! Это я жесток! Он ни одного из вас не велел казнить! Добренький князь! А я всех под Лысую гору бы отправил! Падаль должна лежать в земле! Иди, Утконос, в свой город. Пешком, гля! И подумай по пути – кто ты, что ты, зачем ты? Подумай, для чего ты жил? Какой жизни ты хочешь тем, кто придет в Мир после тебя? И с кем? И будет ли Мир? Пшел вон, дурак!
Селезень встал и побрел к выходу.
– Остановись! – велел ему голос князя.
Селезень обернулся. Князь стоял в дверях. Седые волосы рассыпались по костлявым плечам, с которых свисала белая рубаха.
– Слышь, ты не указывай моим людям, – сказал князь Агроному. – Мои люди – не твои люди.
– Ага, щаз! Тока шнурки поглажу! – оскалился Агроном, откидываясь на спину стула.
Пока они бодались взглядами, Селезень кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Кто вы, молодые люди? – робко спросил он.
Его вопрос – неожиданно для Селезня – вызвал улыбки на лицах обоих юношей. Князь осмотрел людей в зале.
– Как ты думаешь? – спросил он у Агронома, будто и не спорили только что.
– Да, а чё нет-то? Уже все шито белыми нитками, – пожал плечами Агроном. – По крайней мере, похождения Стариков многие знают. Утконос, тебе повезло. Ты первый узнаешь, что князь твой – не только Белый Хвост, князь Дома Лебедя и наследник императора, но и Серая Тень, Гадкий Утенок и командир Красной Звезды. Слышал про такую?
Селезень кивнул, мастер макета икнул, а прислужник уронил что-то звенящее на пол. Коротко рявкнул Вздох Дракона, зажженный Ястребом на несколько секунд, погас, убранный обратно на пояс.
– А я – всего лишь Агроном из Агропрома, Спартак из Красной Звезды. Глава Красной Звезды. Самое время тебе, Утконос, определиться, на чьей стороне ты?
– Он уже определился, – махнул рукой князь. – Селезень, собирай войско, ополчай всех, способных держать оружие. Выгребай все, что есть. Тут идет война не за земли и золото. Война на уничтожение. Если мы не устоим, ничего живого тут не будет. Так и передай остальным. Кто не явится вселюдно, бронно и оружно, пожалеет. Не стало у нас времени и возможности плести кружева. Или люди будут защищать себя под вашим началом, или… без вас. А роды ваши я загоню под Лысую гору, как удобрение для будущего леса, где будут гулять внуки тех, кто отстоит право на жизнь под Светом. Вот тебе мое слово. И как глава Совета знати, ты должен довести это Слово до моих знаменосцев. Срок вам на сбор – два дня. Кого не увижу на третий рассвет тут ополченным, посчитаю врагом. И даю вам право: с непонятливыми, а тем паче – со злоумышленниками, поступать по праву – на цепь их! Иди!