Он дразнил ее легкими касаниями языка, то лаская губы, то женский язык. Пальцы наложницы впились в плечи лорда, после нырнули ему в волосы, и поцелуй стал глубже, настойчивей, жарче. Риктор ловил обжигающее дыхание женщины, смешанное с ее стонами. Первой не выдержала Нэми. Она приподнялась и снова опустилась на твердый ствол, позволяя ему проникнуть в ее тело на всю длину.
Мужчина оторвался от ее губ, прочертил губами дорожку к подбородку, чуть прикусил его и скользнул на шею, подставленную для поцелуев. Затем спустился к груди и прикусил тугую возбужденную горошину соска через сорочку.
— Рик! — вскрикнула Нэми, вновь и вновь поднимаясь и опускаясь на его плоть. — Ри-ик…
Пальцы лорда сжались на бедрах женщины, почти причиняя боль, и ее движения стали резче и быстрей. Наложница откинула голову, дыша тяжело и рвано. Каждое новое движение его бедер навстречу женщине отзывалось новым вскриком. Она сжала в кулачках волосы любовника, продолжавшего терзать ее грудь, жадно насаживая себя на ствол, заполнивший ее до предела. Вода с шумным плеском падала на пол, послушная человеческой страсти, но этого уже не замечали ни мужчина, яростно вонзавшийся в женское лоно, ни женщина, стоявшая на краю пропасти. Мгновение, и она сорвалась вниз, оглашая купальню громкими стонами, в которых слышалось имя ее возлюбленного.
Риктор откинул голову на край лохани, лицо его исказилось сладкой судорогой, подступающего наслаждения, и он помчался вслед за своей женщиной, глухо застонав и изливаясь в ее лоно. Еще несколько мгновений он продолжал удерживать ее на себе, и Нэми, выдохнув, повалилась на грудь любовника, обжигая ее своим дыханием. Ладони Риктора поднялись вверх по спине наложницы, сжали ее голову, заставляя поднять лицо вверх, и он накрыл ее губы своими губами.
— Я так сильно люблю тебя, — прошептала Нэми, когда Рик выпустил ее из плена своих губ. — Если бы было нужно отдать свою жизнь за тебя, я бы не сомневалась ни мгновения.
Риктор прижал голову женщины к своей груди и прикрыл глаза, так и не нарушив молчания. Ее руки оплелись вокруг тела лорда, и Нэми затихла, приходя в себя. Мужчина поглаживал наложницу по голове, но мысли его были далеко. Еще до Игр он думал, что после победы будет торжествовать, отдыхая и наслаждаясь приятными мгновениями, или… сразу улетит с Гором в горный замок, если проиграет. Но лорд Илейни даже помыслить не мог, что, получив вожделенный венец аниторна, он будет выискивать тайного врага и причины, по которым ему желали смерти.
Нэми подняла голову и заглянула в глаза господина. Тонко чувствовавшая его настроение, женщина сразу уловила, что он уже далеко от нее, несмотря на ласкавшую ее руку. Точно так же лорд мог сейчас гладить кошку, или собаку, или даже своего дракона. Наложница спрятала горечь и выскользнула из объятий Риктора, отметив, что его ладонь безвольно скользнула по ее спине и исчезла в воде.
— Я могу помочь тебе помыться, господин? — спросила Нэми, выбираясь из лохани.
С ее тела и сорочки быстрыми ручейками стекала на пол вода, уже обильно покрытый холодными лужами. Риктор поднял на нее отсутствующий взгляд, несколько мгновений смотрел, словно силился понять, что от него хочет женщина. Затем кивнул и снова погрузился в свои мысли. Нэми взяла в руки серебряный кувшинчик с мыльной водой, и тонкая струйка ароматной жирноватой жидкости янтарного цвета полилась на мускулистые широкие плечи лорда, так и не вырвав его из размышлений. Женская ладонь скользила по плечам, по груди господина, не столько моя, сколько лаская.
Риктор наклонился чуть вперед, подставляя спину. Он машинально поднялся на ноги, открывая свое тело наложнице. Ее ладонь сползла по плоскому животу лорда, опустилась на мужское естество, мягко сжала его и сдвинула плоть, вновь пробуждая, но Рик накрыл руку любовницы ладонью и отрицательно покачал головой.
— Ночью, — коротко сказал он и вновь погрузился в воду, смывая мыло.
— Как скажет, мой господин, — покорно склонила голову Нэми.
Риктор посмотрел на женщину, отмечая опущенные вниз уголки ее губ, опущенные ресницы, скрывающие за покорностью ее печаль. Мужская рука протянулась к лицу наложницы, пальцы ласково прошлись по скуле, очертили контур губ, чуть оттянув вниз нижнюю, и лорд коснулся уст Нэми коротким поцелуем.
— У меня уже нет времени на забавы, — мягко произнес он. — Переоденься и проверь, все ли готово к приему гостей.
— Как мне одеться? — спросила женщина.
— Не скромничай, — ответил Риктор. — Ты женщина аниторна, а не прислуга. Но чересчур не украшай себя, чтобы не выглядеть вызывающе.
— Понимаю, — улыбнулась Нэми. — Любовница, даже признанная не должна выглядеть богаче будущей супруги лорда.
Илейни поджал губы, вздохнул, устало глядя на наложницу. Затем махнул рукой, оставив ее иронию без ответа. Женщина склонила голову, надела на себя халат лорда и покинула купальню. Риктор выбрался из лохани, обтерся мягким, как пух, полотном и вернулся в свои покои, где его уже ждали одежды, приготовленные для празднеств. Бросив взгляд на пол, мужчина увидел следы узких маленьких стоп Нэми и снова вздохнул.
Порой он думал, что было бы лучше ее отпустить, даже предлагал, но наложница, купленная когда-то им из жалости у торговца из Снежных Земель, не пожелала свободы. Они оба знали, что однажды в замке появится настоящая хозяйка, и тогда наложнице не останется в нем места, но Нэми продляла агонию, отчаянно цепляясь за возможность быть рядом столько, сколько будет возможно. Она любила и страдала от того, что его чувства не стали глубже за те несколько лет, что хрупкая беловолосая девушка с черными глазами и такими же черными ресницами, столь не свойственным блондинкам, сама скользнула к нему в спальню, нырнула под одеяло к спящему лорду и уже не покидала его опочивальни.
Нэми не искала благ, не ждала подарков, радуясь, как дитя, когда получала их. Она не стала заносчивой от того, что господин признал ее своей постоянной любовницей, которая, согласно законам, могла управлять слугами, встречать и развлекать гостей, ухаживать за своим возлюбленным, заботиться о его замке и хозяйстве. Женщина осталась такой же тихой и милой, как в начале их знакомства, ладя с челядью. Но Риктору иногда казалось, что ей все это неважно, и единственным ценным для нее оставалась только возможность быть рядом с ним. И было еще одно, что печалило женщину.
— Позволь мне зачать плод от чресл твоих, — просила она. — Оставь мне частичку себя.
Но признанная любовница была временной женщиной в жизни лорда. Она могла заботиться о своем господине и возлюбленном, могла управлять его замком и людьми, могла согревать ложе, но не могла зачать и родить ребенка, это тоже велел закон. Лорд, приведя в замок супругу, мог купить дом своей временной женщине, мог одарить ее богатыми подарками, даже выделить ей содержание, но его ничего не должно было связывать с любовницей, потому что с женитьбой заканчивалась власть простолюдинки, возведенной до положения госпожи. Детей лорду полагалось иметь законных, рожденных супругой. Бастарды же считались позором, становясь пятном для рода, смешавшего свою кровь с кровью простолюдинов. Потому, если и случались высокородные любовники и оставляли во чреве своих любовниц семя, дававшее всходы, отцами такие дети не признавались и их матери изгонялись, чтобы не опорочить благородное имя. Рику не хотелось отказываться от своего дитя, и не хотелось, чтобы столько усилий по возвращению роду Илейни прежнего величия свелись на нет лишь одной слабостью, если он пойдет на поводу у своей наложницы. Потому Расслед не снимал печать бесплодия с Нэми, во избежание ненужных осложнений.
Стук в дверь вывел Риктора из невеселых размышлений. Он уже оделся, не прибегая к помощи прислуги, использовал очередную магическую безделушку, чтобы его волосы высохли и легли на плечи мягкими волнами.
— Можно, — произнес он, и дверь открылась, впуская в покои слугу.
— Мой лорд, прибыли первые гости, — доложил мужчина.
— Нэми успела спуститься? — спросил Илейни.
— Нет, — покачал головой слуга.
— Иду, — Рик бросил на себя последний взгляд в зеркало и направился к дверям.
Лорд Илейни покинул свои покои и направился вниз. Он окидывал придирчивым взглядом стены, расцвеченные разноцветными магическими всполохами, сплетавшихся в причудливые подвижные картины. Оглядел прислугу, одетую в праздничную одежду родовых цветов Илейни. Риктор одобрительно кивнул управляющему, подчинявшемуся Нэми, и мужчина расплылся в улыбке.
Впрочем, лорд был спокоен, наложница еще ни разу не подводила его, вкладывая душу в любое действо, если оно касалось ее высокородного возлюбленного. Все остальное казалось женщине несущественной мелочью. Иногда Риктор думал, что дай Нэми волю, и она бы провозгласила своего господина королем и единственным повелителем. Любовь такой силы льстила мужчине, но и угнетала сознанием, что ему нечем ответить наложнице, кроме страсти и верности. С тех пор, как Нэми стала его любовницей, других женщин в жизни лорда не было. Наложницы оказалось более, чем достаточно. Неутомимая, горячая, жадная до наслаждений, она отвечала всем желаниям возлюбленного без оговорок и жалоб, получая не меньше удовольствия, чем он.
Первых гостей Риктор нашел в малой пиршественной зале, где играли музыканты, прислуга разносила вино, и приглашенный маг устроил небольшое представление. Заметив хозяина замка, двое мужчин и две женщины поднялись со своих мест, почтительно склоняя головы.
— Лорд — аниторн, — восторженно прошелестела молодая особа.
Рик усмехнулся про себя, понимая причину столь ранней явки. Лорд Вейни стремился первым показать неженатому властителю Побережья свою дочь, чтобы никто не мог отвлечь его внимания.
— Приветствую вас благородные лорды и прекрасные дамы в своем замке, — улыбка лорда Илейни вышла отстраненной и прохладной.
— Позвольте нам поздравить вас с победой, лорд-аниторн, — лорд Вейни снова склонился. — Лорейн.
Дочь лорда шагнула вперед, и Риктор вновь тихо усмехнулся. Конечно, поздравлять будет девица на выданье, хоть по этикету все дары передавались через прислугу, а хозяина поздравляли устно. Но ничего этого лорд-аниторн, разумеется, не сказал. Он склонил голову перед юной дамой. Лорейн была прелестна в своей наивной попытке быть соблазнительной. И пусть она наклонилась чуть ниже, чем предписывали правила, давая мужчине возможность загля