— Ничего не понимаю, — с досадой произнес Риктор и хотел слизать кровь, но Фиалка перехватила его руку и отпустила Силу. Знакомый холодок на мгновение сковал руку, а когда отступил ранки не осталось. — Я не знаю этого языка.
— Я знаю, — ответила женщина. — Этими символами пишут темные маги. Дорб говорил, что это шифр, но, похоже, это всего лишь древний язык. Впрочем, забытый и ставший шифром темных. Матушка обучала Эрха, он учил меня. Когда-то кроме брата я иных учителей не признавала, — она криво усмехнулась и огляделась. — Подожди, найду начало. Да, кажется, здесь…
Фиалка затихла, только шевелила губами, складывая непонятные знаки в слова, медленно передвигаясь вдоль левой от входа стены. Аниторн шел рядом, нетерпеливо поглядывая на женщину.
— Рик, ты громко сопишь, это отвлекает, — произнесла затворница и покосилась на мужчину.
— Женщина, у тебя совсем нет совести? — возмутился лорд.
— Откуда у меня совесть, аниторн? Ты забрал ее вместе с моей честью, — возмутилась в ответ Фиалка.
— Если сейчас же не скажешь, что тут написано, я заколочу тебя навечно в драконнике с Гором, — пообещал Рик.
— Он мне хотя бы не угрожает, — фыркнула затворница.
— И есть не дает, и не ублажает, — парировал аниторн.
— Тиран! — обозвала Фиалка и вернулась к началу записей.
— Ага, я такой, — жизнерадостно осклабился мужчина. — И если перестанешь изводить меня, то я научу тебя бесчестить, как следует.
— Пф.
— И хватит повторять за моим драконом. Читай.
Он прижался к спине Фиалки и замолчал, ожидая, когда она начнет. Женщина вздохнула, прикрыла на мгновение глаза, наслаждаясь теплом и близостью Риктора Илейни.
— Шел сто десятый год с того дня, как исчезла с небосвода алая звезда Алхары — всевидящее око нашей Покровительницы. В первый день седьмого месяца открылись врата из иного мира, и на землю процветающего Риера хлынула орда чудищ невиданных. Одаренные крыльями и рогами, они пугали мерзким обликом всех, кто видел их. Люди прозвали их Виллианами, но истинное имя их — даархары. Так называли они себя сами. Об их пришествии говорили древние провидцы, но предсказание эвоев был столь давним, что люди забыли о нем. И лишь когда застонала земля Риерская, теряя обитателей своих не единицами, но деревнями и городами целыми, вспомнили мы об исчезнувшем народе — Видящих эвоях и их посланиях.
Поднял я рать свою и вышел навстречу даархарам. Их встретили мы на десятый день седьмого месяца. Призвал я силу свою и обрушил на их предводителя, но остался он невредим, прикрывшись от грозовых молний своею Силою. Ударили маги по вражьему войску, но и общая Сила, сплетенная в единый кулак, не потревожила даархаров. А когда в нас помчались их черные вихри, упали замертво воины, что не одарены были Покровительницей. Лишь те устояли, кто находился за спинами магов. Из одаренных же сыновей Риерской земли все остались не тронуты. И понял я тогда, что магия наша не оружие, но защита. Обнажил меч и повел за собой свою рать на врага.
Даархары взмыли в воздух и нападали на нас с земли и с неба. Те, что сверху зависли, поливали нас стрелами, те же, что остались на земле рубились нещадно, не жалея ни своих, ни наших жизней. Чтобы сберечь остатки рати своей, велел я им отступить. С позором и болью спешили мы под укрытие гор Риерейских, где жили драконы. Великая стая их обитала в горах издревле. Даархары бросились за нами в погоню, желая добить. А когда подошли к Риерейским горам, взмыли в воздух могучие стражи земли и неба, растревоженные смрадом тлена, что шел от Силы врага.
Взмыли тогда в небо даархары, бросаясь на драконов и убивая драконов. Мы смотрели с земли не в силах помочь прекрасным великанам. Смешались огонь и черная Сила, и вскоре мы уже не могли видеть, что творится над нашими головами. Только видели, как падали с неба горящие даархары и сраженные драконы. А когда черный дым рассеялся, не стало могучей стаи. И войско даархаров уменьшилось вдвое. Мы вновь бросились в бой, но сеча вышла короткой, враг бежал от нас по небу. Однако понял я, что вернутся они и ударят с новой силою. И тогда поспешил я к Драконьим землям, где жили другие стаи.
Шел я к ним без оружия, раздетым по пояс, чтобы видели они, что скрывать мне от нечего, и злобы в душе моей не таится. Драконы позволили мне подойти к ним. И шагнул мне навстречу вожак их, склонил свою голову, внимая тому, что готов я поведать. Я рассказал дракону о черном дыхании даархаров, что жизнь людей забирает одним своим смрадным касанием. Рассказал и о битве нашей, и как пришлось на родной земле прятаться. После поведал о смелых драконах из Риерейских гор, что бросились на врага без страха, и как гибли они от вражьей Силы. Вожак слушал меня, и видел я, как дым идет из его ноздрей. Древний пришел в ярость и издал гневный рев, призывая стаю.
И тогда попросил я их позволить нам лететь с ними, чтобы Силой своей закрыть о даархаров. Вожак был в гневе, никогда еще люди не смели просить о подобной дерзости, почитая стаи священными. Отправил дракон трех своих сородичей туда, где скрылись крылатые, вернулся один весь израненный. Он умер, как только лапы великана коснулись земли. И тогда услышал меня вожак и позволил сесть на спину его.
Вместе со стаей прилетел я туда, где оставил людей своих. Забрались они на спины драконов, и полетели мы к стану врага. А когда приблизились, то поняли, что пришла подмога, и войско вновь стало несметным. Даархары дошли до границ Риера, когда мы напали на них.
Черной тучей взмыли они с земли и выпустили Силу свою, смерть несущую. Отпустили и мы свою Силу, закрывая ею драконов. Древние выдохнули огонь, мы скинули луки с плеч своих, наложили стрелы на звонкую тетиву, и бой закипел с новой силою. Яростно дрались даархары, злобно выли драконы, мы срывали глотки, в бешенстве зверином встречая даархаров. Стрелы сыпались градом, мечи стали красными. Не в силах сразить драконов, бросались чудища на всадников. Лезли на спины драконов, пытались рубить их. Страшнее драки мои глаза не видели никогда более. На место павших даархаров вставали новые. Казалось нам, что лезут они из-под земли, из самой Бездны.
А когда сил уже не осталось, потемнело вдруг небо, содрогнулся мир, и поползли трещины, раскалывая горы и землю. Огненная кровь земли вырвалась наружу, сжигая тех, кто остался внизу. Зависли в небе драконы, рев их был наполнен тревогой. Замерли и даархары, словно слушая что-то. С неба забили молнии, но не было дождя. Небесные стрелы разили всех без разбора. А потом закричал предводитель даархаров, и бросилась вся рать прочь. Они летели к Риерейским горам, к самому высокому пику. Драконы полетели следом, но не нападали они. Только следили, как враг уходит из нашего мира. kнигόлюб.нeт
Древние опустились на скалы. Мы слезли с их холодных спин, глядя на молнии, бьющие с сухого неба, на огненную кровь земли, на то, как умирала наша земля, и души наши кричали от ужаса, предвидя скорую гибель мира, как предсказали эвои. Я сел на каменный выступ. Думы мои были печальными. Во дворце осталась жена моя и дети мои, я должен был вернуться к ним и встретить нашу смерть, глядя на тех, кто был мною любим больше жизни.
Вдруг увидел я черные крылья предводителя даархаров. Опустился он на выступ, сложил крылья. С удивлением смотрел я на то, как исчезают рога и крылья. И вот уже стоял передо мной существо, на человека похожее ликом и телом. Волосы его были длинною по пояс и сплетены в косу. Одежды на даархаре не было вовсе. Он смотрел на меня без смущения, и увидел я, что глаза его черные, и есть в них разум.
Заговорил он со мной, но не понял я ни слова, и тогда даархар протянул ко мне руку и коснулся лба. Увидел я земли незнакомые, по которым тоже текла огненная кровь земли, и били молнии с неба, и понял, что их мир гибнет тоже. Равновесие мироздания было нарушено. Многое узнал я от даархара в тот день. Пришли они в мир наш, чтобы собрать жизненную силу душ человеческих и завоевать новые земли. Забирая жизни, получают они Силу Смерти. Такова суть их. И тогда понял я, что тревожит древних запах смерти, которым Сила даархаров пропитана, вызывая их ярость. Драконы — хранители жизни, так называла их красноокая Покровительница Алхара, оттого бережем мы их и относимся с почтением. И они берегут жизни всего сущего, бросаясь на врагов, что несут в себе зло.
Еще показал мне даархар, что закроет врата с той стороны и будет хранить их пуще жизни. И я поклялся стать хранителем, чтобы сберечь мир от погибели. Признал даархар, что они ошиблись, просил прощения, а после ушел, оставив мне знания о другом мире, скрытом тканью, что соткали великие Свет и Тьма, разделив нас мудро. Нельзя пускать волков к стаду, иначе изведут они всех под корень. А за последние куски друг другу начнут глотки рвать, сами передохнув.
Спустился я вместе с даархаром в пещеру. Обменялись мы взглядами, и ушел враг, даровавший смерть земле моей, а мне знания новые. Встал я тогда перед дырой в скале, что плавилась, будто жар от огня, взял нож и пролил кровь свою, зная, что также точно сейчас и враг мой режет свое запястье. Призвал я Силу свою, воззвал к земле и воздуху. Закружилась она, кровью моей пропитавшись, и камни встали на место, стену сдвигая. Полыхнуло багровым всполохом, и исчез разлом между мирами. И как только закрылись врата, так затихли молнии, и землю качать перестало. Затянулись раны, остыла кровь земли.
А когда поднялся я наверх, ждали меня драконы, склонив головы, Силу мою признавая. Понял я, что будут они хранить наш мир со мною вместе. Люди мои, что выжили в последней страшной сече, принесли мне клятву на крови своей, что будут служить потомки их потомкам моим до последнего колена, как хранителю врат и защитнику мира нашего.
Подошел я к вожаку драконьей стаи, и выдохнул он огонь свой, и снова призвал я Силу свою, принимая драконье пламя, как дар, связавший род мой с родом драконов. Склонил я голову, благодаря его, и понял, что в реве древнего таилось. Обещал он прийти по первому зову моему и подставить спину мне и людям моим по доброй воле. И подтверждая клятву свою, позволили они вновь сесть на них и облетели земли мои.