Вместе с отрезвлением пришло и осознание того, что он едва не сотворил. Гор заскулил, понимая, что готов был уничтожить свою стаю, которую мечтал сохранить. Рик сделал шаг, и дымка, вившаяся вокруг него, опала рваными клочьями тумана. Мужчина судорожно вздохнул, но упрямо поджал губы и направился к летуну.
— Аниторн, — голос Фиалки остановил его. — Не подходи к нему… пока не подходи.
— Ему плохо, — отозвался мужчина. — Он моя семья.
— Не подходи, — повторила женщина. — Кажется, я ему понравилась.
— Что? — Риктор снова обернулся, непонимающе глядя на затворницу.
— Я видела брачные игры свободных драконов, — она немного замялась. — Было очень похоже. Кажется, он увидел в тебе соперника. Ты не подпускал его ко мне, и дракон взбесился.
— Ерунда какая, — раздраженно ответил лорд. — Ты — человек, он — дракон. Какие брачные игр? Какой соперник? Гор просто злиться, что я пропал…
— И потому хотел сжечь? Да он был счастлив, как щенок, когда увидел тебя.
— Но это невозможно!
Илейни снова повернулся к Гору. Дракон все еще поскуливал. В его глазах застыла вина. Лапы уже не скребли по земле, и теперь взгляд летуна не отрывался от человека, будто умоляя простить его.
— Невозможно, — согласилась Фиалка. — И все же… Не подходи к нему, Рик. Я не так сильна, чтобы удержать его второй раз.
Илейни сел на траву, скрестив ноги. Взгляд его не отрывался от Гора, и в нем не было ни обиды, ни злости, только непонимание и неверие в случившееся. Сложно было осознать нападение того, в ком был уверен, как в себе. И все же… И все же на руке его был ожег, на штанах появилась дыра с черными обожженными краями.
— Наваждение какое-то, — мотнул головой Рик, а после попросил. — Отпусти его.
— Нет, — Фиалка упрямо смотрела на лорда. — Сначала уйди, потом отпущу.
— Отпусти сейчас, — потребовал мужчина.
— Нет.
— Отпусти. Моего. Дракона, — чеканно повторил лорд-аниторн. — Сейчас же.
— Опасно…
— Отпусти! — и уже тише добавил. — Он уже не кинется на меня. Я знаю.
— Рик, неразумно…
— Отпусти его! — заорал Рик.
Фиалка сплюнула, и «змеи» поползли к своей хозяйке. Гор неуверенно поднялся на лапы, пошатнулся, но устоял. Он вытянул шею в сторону Риктора, переминаясь с лап на лапу, но не решаясь подойти. И тут же между драконом и его человеком появилась мутноватая преграда из уже знакомой дымки, не позволяя великану приблизиться к лорду.
— Убери, — потребовал Рик, не оборачиваясь.
— Нет, — твердо ответила Фиалка. — Я отпустила его, как ты хотел, теперь черед моих желаний. А я хочу сохранить жизнь, ради которой я сунулась в пасть чудовища, и поверь, это я не о твоем драконе. Успокоится, тогда подпущу.
Гор, осознав, что ему не дадут подойти к человеку, горестно заревел, оттолкнулся от земли и взмыл вверх. Риктор проводил его взглядом, после повернулся к женщине, приблизившейся к нему, взглянул снизу вверх, после поймал ее руку, прижал к своей щеке и спросил:
— Кто ты же ты такая, затворница?
Женщина пожала плечами вместо ответа. Она подняла голову, пытаясь найти взглядом дракона в ночном небе, но не увидела и устало вздохнула.
— Идем домой, аниторн, — сказала Фиалка.
— Я буду ждать Гора, — ответил лорд. — Он переживает.
— Твой дракон уже никуда не денется, — женщина потянула за собой Рика, и он нехотя поднялся на ноги. — Успокоится и вернется.
Немного подумав, мужчина кивнул, соглашаясь. Он поискал в небе черного дракона, протяжно вздохнул и последовал за Фиалкой. Она так и не выпустила его руки, и Илейни не спешил расцепить переплетенные пальцы. Каяр деловито шагал впереди, вглядываясь в темноту, принюхиваясь к запахам, порыкивал, всем своим видом показывая, что охраняет хозяйку и ее гостя. Рик смотрел на зверя, болезненно кривясь. На душе было тяжело и муторно.
Он думал о драконе, сейчас летевшем где-то высоко в ночном небе. Понимал, чувствовал, как ему плохо, и ничем не мог помочь. Радость от встречи сменилось горечью. Все произошедшее было нелепым, глупым, невозможным. Гор хотел убить его? Но это же чушь! Гор не мог! Просто не мог и все. Хотелось найти виноватого и наказать его за то, что смутил разум умного великана, заставил взбунтоваться и напасть. Иначе придется поверить. Но верить не хотелось до крика. Только не они с Гором, только не их дружба, где было невозможно предательство.
Взгляд мужчины упал на затылок Фиалки, и Рик тут же устыдился своих мыслей. Она уже трижды спасла его. Первый раз, когда колдун пытался завладеть его телом и душой, второй раз, когда вытащила из огня и увела к подземному ходу, закончившемуся в подполе сторожки — еще одном жилище затворницы. Сегодня закрыла от пламени дракона. А затем пришла на ум еще одна мысль — вопрос: «Почему не отпускает?». Зачем удерживает в лесу? Тоже защищает?
— Почему ты не даешь мне уйти? — его голос прозвучал надтреснуто.
— Плетение еще слабое, должно закрепиться, — ответила Фиалка, не оборачиваясь, и Рик понял, что она готова говорить о том, о чем молчала до сих пор.
— Что за плетение?
— Защита.
Фиалка остановилась и посмотрела на него. Риктор невольно отпрянул, ее глаза были черными, как ночь, и это не было навеяно темнотой, глаза затворницы, на самом деле, сменили небесно-голубой цвет на непроглядную черноту. Заметив, как дернулся мужчина, Фиалка криво усмехнулась, выпустила его руку из своей ладони и продолжила путь. Мотнув головой, лорд догнал ее, положил руку на талию и рывком притянул к себе. Ее тело было напряжено, и женщина попыталась вывернуться.
— Все еще хочешь обнимать меня? — насмешливо спросила она.
— Почему я не должен хотеть обнимать тебя? — сухо ответил вопросом на вопрос лорд. — Потому что ты не та, кем кажешься? Или потому, что не хочешь открыть о себе правду? Но я и так знаю, что тебе подвластна магия Бездны, как тому, кто убил магов и моих воинов, чей амулет убил Нэми, и кто хотел убить меня. Или может потому, что мой дракон взбесился, когда учуял твой запах? А может потому, что ты спасаешь меня раз за разом? А может потому, что опытная в постельных утехах женщина, бывшая замужем, оказалась девственницей? У тебя столько загадок, затворница, и не все, что я понял о тебе, мне нравится. Но я точно знаю, что в тебе нет зла, иначе я бы не стоял сейчас рядом с тобой. Так почему же я не должен хотеть обнимать тебя?
Фиалка вдруг обмякла в его руках и уткнулась лбом в грудь. Плечи ее дрогнули, и до мужчины донесся тихий всхлип. Рик обнял лицо Фиалки ладонями, вынуждая поднять голову, и заглянул в глаза. На ее щеках едва заметно блеснули влажные дорожки слез. Лорд осторожно стер их большими пальцами и склонился к ее губам. Фиалка судорожно вздохнула, обвила руками его шею. Она отвечала Рику с таким отчаянием, словно это была их последняя встреча, будто сейчас он развернется и уйдет. Цеплялась, как за соломинку, и Илейни это тоже почувствовал. Он подхватил женщину на руки и понес вслед за каяром, тут же поднявшимся с земли и продолжившим путь.
В сторожке уже царила темнота. Поленья в очаге прогорели, и теперь лишь затухающие угольки еще подмигивали красными глазками, похожими на глаза каяра. Свечи оплавились, оставив застывшие озерца воска на глиняных блюдцах. Фиалка крепче обняла мужчину, несшего ее, уткнулась носом в шею и тихо вздохнула, пощекотав дыханием кожу лорда. Рик поднял глаза к небу, но Гора еще не было видно.
Войдя в дом, мужчина усадил Фиалку на лежанку, присел перед ней на корточки, уперевшись коленом в пол, и мгновение рассматривал незнакомые глаза, смотревшие на него с настороженным ожиданием. Тьма во взоре затворницы завораживала, притягивала, пугала, но не вызывала отвращения. Аниторн вдруг подумал, что у Нэми тоже были черные глаза, но они казались… другими, да, наверное, так. Обычные глаза черного цвета. А под ресницами Фиалки пряталась сама Бездна, бескрайняя, мрачная, затягивающая, словно в ловушку. Хотелось сделать шаг за призрачную грань, и позволить могущественной Силе утянуть себя, отдав в ее руки не только тело, но и душу.
Женщина опустила веки, а когда они поднялись, на Рика смотрела хорошо знакомая синева. Это успокаивало, но…
— Верни тьму, — попросил мужчина. — Я хочу видеть тебя настоящую.
— Настоящей меня уже нет, — слабо улыбнулась Фиалка, а затем пожаловалась: — Холодно.
Лорд прижал к губам ее ладонь, показавшуюся ему, действительно, ледяной. После укутал в одеяло и отошел к очагу, заново разводя огонь. Первые сухие веточки занялись быстро, а вскоре огонь уже весело потрескивал в очаге, охватив подброшенные поленья. Риктор задержал взгляд на пляске пламени, представляя своего дракона. Где он сейчас? Что творится в его большой умной голове? Куда мчится, вспарывая телом ветер? Терзается? Успокоился? Когда вернется? И вернется ли…
— Вернется, — уверенно произнес вслух мужчина и упрямо поджал губы.
Рик обернулся к лежанке. Фиалка лежала, откинувшись навзничь, широко распахнув глаза. Лорд стремительно пересек небольшое пространство, отделавшего очаг от лежанки, и склонился над женщиной. Новая метаморфоза заставила его снова вздрогнуть. Ни черноты, ни синевы в глазах затворницы не было. Пустые бельма смотрели в потолок незрячим взглядом. Мужчина присел ряд, дотронулся до щеки и схватил за плечи, несильно тряхнув:
— Фиалка, — позвал он. — Ты слышишь меня? Фиалка.
Она не отозвалась. Тело налилось тяжестью, кожа утратила всякие краски, утратив тепло. Женщина была мертва, и в этом не могло быть никакого сомнения.
— Боги, — выдохнул Рик.
Он прижал к себе тело затворницы, уткнулся лицом в шею, все еще не желая верить очевидному. Что могло забрать жизнь, еще мгновение назад бившую ключом? Ни кинжала, ни яда, ни магии. Бережно уложив Фиалку на прежнее место, лорд положил ей голову на грудь, вслушиваясь в биение сердца. Его не было. И все же… И все же только что умерший человек не коченеет мгновенно. На это нужно время.
Аниторн кусал губы, не зная, что делать. Звать, кричать, метаться в поисках ответа не было смысла. Сидеть и ждать? А если упустит возможность помочь? Но чем помочь и как? Подвох был, Рик это чувствовал, но никак не мог понять, в чем. Ничего подобного он не видел ни разу в жизни, даже не слышал о похожих случаях. Верить, что Фиалка могла вот так стремительно уйти из его жизни, едва появившись в ней, тоже не хотелось. Лорд был не готов потерять то, что только что приобрел. Огонек влюбленности не потух, продолжая согревать его душу. И чем дольше он смотрел на безжизненное женское тело, тем больше разрасталась паника.