— Дура ты дура! — обиделась за стражников и чуть покраснела разносчица. — У нас охраны вместе с Михеем хорошо если дюжина человек на весь дворец и окрестные земли. Дрыхнут, потому что людей не хватает! Не хочет никто в глушь ехать служить! А как нас грабанули, Эдорров папенька и заволновался. Я лично слыхала, как дворецкий нашему мальчику депешу зачитывает: так, мол, и так, слуг недостаточно, обеспечить защиту имущества не можешь… Надо жениться и приданным укрепить власть.
— Тю! Так старому козлобороду до Эдорра дела, оказывается нету! Он из-за воров волнуется?
Количество закусок уменьшилось вполовину, так что служанки теперь, напротив, старательно опустошали поднос, дабы не спалиться объедками.
— А будто раньше он на сына не плевал! Ну не наследовал мальчик отцовской хитрости, в покойницу-мать пошёл, так разве можно его с глаз долой? На одно надеюсь: найдёт себе невесту внимательную да заботливую. Она-то его любить будет и за отца, и за мать.
— Да и нам с госпожой всяко веселее будет, — подумав, согласилась горничная. — А в этих столицах нашему мальчику всё равно нечего ловить. Там политика одна, а он натура тонкая, творческая… туповатая…
— Да ну тебя! — рассмеялась невысокая. — Кому этот твой ум счастья принёс? А его высочество хорошо живёт и в ус не дует! Да и в этих ваших столицах он кем был? Тьфу — плюнуть и растереть! Очередной богатенький обалдуй. К власти всё равно не пустили бы. А в здешних краях, как-никак, единственный принц! Смекаешь, дурында?
— Да уж как не смекнуть! Жену бы ему ещё похозяйственнее выбрать… А он всё вокруг той рыжей фифы крутится…
— Трусливый мальчишка! — фыркнул Морис, но, благо, служанки захихикали, изображая благородных девиц, именно в этот момент, и не услышали. — Сослали его, вишь ты. А он и не рыпается!
Пришлось поспешно закрывать коротышке рот второй рукой.
— Чем плохо-то? — не выдержала я, когда служанки прислонились к стене, явственно показывая, что быстро разговор не закончится. — Красивые места, знакомые люди, слуги, судя по всему, пылинки сдувают с наивного красавчика.
Морис без труда высвободился и упёр кулачки в бока: ему в тесной нише было более чем свободно.
— Угу, хорошо устроился. В этом своём маленьком идеальном мирке, где нет ни малейшей опасности и всё знакомо. Самое оно, чтобы покрываться плесенью и подыхать.
Мне вдруг стало обидно за Эдорра. За его идеальную удобную жизнь, за маленький уютный мирок, рушить который нет никакого желания… за себя.
— Ой, всё! — прибегла я к непобедимому женскому оружию. — Мы сюда не лясы точить явились!
— И то верно, — согласился Морис и вышел из-за занавески, основательно смутив болтушек.
— Ой, а что вы здесь делаете? — закрылась подносом, как щитом одна.
— Вам сюда не дозволяется! — перешла в наступление, выставив метёлку, другая.
— Мы здесь, — коротышка выволок меня из ниши за подол, — целуемся!
Не позволив лицу вытянуться в удивлении, я подхватила карлика под мышки, приподняла и звонко чмокнула в нос. Колокольчик на колпачке победоносно звякнул.
— А вас искала какая-то толстая тётка; ругалась, на чём свет стоит, — сочувственно сообщила я.
Обе девицы побледнели, и, плюнув на дальнейшие расспросы, припустили в сторону кухни.
— Какая такая тётка? — удивился Мелкий, выглядывая из-за портьеры.
Я пожала плечами:
— На кухне всегда есть злая толстая тётка. И она всегда кого-то ищет.
— Ничего выкрутилась, — признал коротыш. — Ну так что там насчёт поцелуев, ногастая? Продолжим?
Он требовательно дёрнул меня за юбку, но в ответ получил лишь подзатыльник:
— Да вы совсем обалдели?! — наверное, в моих глазах засверкали искры, потому что парочка виновато потупилась. — Что вы за профессионалы такие?! Один на еду бросается, как из голодного края, другой не может пять минут тихо на месте усидеть! Вы воры или кто? В этом плане уже дырок больше, чем самого плана!
Морис опасливо коснулся моего колена:
— Ногастая дело говорит. По-моему, нам пора ей признаться, друг, — тяжело показушно вздохнул, дождался от Мелкого серьёзного кивка и уверенно закончил: — Мы считаем, что ты всё равно облажаешься, так что не слишком стараемся.
Я зыркнула на него так, что коротышка прикусил язык. Не фигурально выражаясь, а в прямом смысле, до крови.
— Ты с-с-сто тварис-с-с?!
— Лажаю, — лаконично ответствовала я. — Так что, Мелкий, ты тоже считаешь, что из меня вор хуже, чем из Виса соблазнительница?
Горняк охотно закивал, но, поймав мой грозный взгляд, скуксился и спросил:
— Наверное, уже не считаю, да?
Я настаивала:
— Не знаю. Считаешь?
— Ну… От баб же беды одни, — почесал бритый затылок здоровяк.
К щекам подступил знакомый жар.
— А вот тут вы правы. Бед от нас — завались!
В следующие несколько минут парочка удостоверилась в нескольких вещах: во-первых, бед от баб действительно уйма; во-вторых, злить этих самых баб — очень плохая идея; в-третьих, если магическое пламя подпалило штаны, просто так, катаясь по полу, его не сбить.
Зато авторитет был утверждён окончательно и бесповоротно. Поэтому дальше шли под моим единоличным командованием, а малейшие попытки свергнуть действующую власть или хотя бы пороптать на неё, пресекались на корню.
Обыскать библиотеку не вышло. Слуги роились в ней, как в улье и, стоило сунуться в ближайший коридор, принимались допрашивать, кто такие и почему без дела шляемся. Ничего, отложим. Без своего я из замка не уйду.
Зато с сокровищницей повезло. Усыпить охрану оказалось проще некуда. В большей степени потому, что стражники и без колдовской помощи подрёмывали на посту, а опустевшая бутыль, плохо спрятанная за колонной, однозначно намекала на причины столь возмутительно праздного поведения. Вопреки ожиданиям, Мелкому даже не пришлось никого из них вырубать, дабы ускорить усыпляющее действие пыльцы сон-травы.
— Да уж, тут не то что казну опустошить, портки со стражников снять можно! — Морис брезгливо приподнял руку одного из охранников, но, стоило отпустить, та стремительно полетела вниз. — Думается, наш камешек тоже тю-тю!
— Проверим, — подчёркнуто спокойно отрезала я. Проиграть Вису пари не хотелось: на месте Воровское счастье или нет — дело десятое, но, явись я без победы, Когтистая лапка засмеёт.
Рыжий не соврал: дверь и правда была заговорена магическим образом. Хорошо так заговорена, основательно. Ключ к замку наверняка хранился только у самого принца, а подбор отмычки занял бы уйму времени… Но, раз один умелец справился с засовом, сладит и другой. Я приготовилась долго и муторно подыскивать заклинания, сосредоточилась, прислушалась к наследной магии, как вдруг откуда-то сбоку точно колокольчик звякнул.
Я закрыла глаза. Ну?
Звон повторился. Ни Морис, ни Мелкий его, разумеется, не слышали. Парочка стояла на почтительном расстоянии, не решаясь перешёптываться.
Звяк.
Никто не отпирал дверь сокровищницы. Папаша Эдорра наверняка щедро заплатил мастеру, заговорившему замок — такой не откроешь сходу.
Но в каждом крепком заборе можно отыскать отстающую доску. И некто, обворовавший сокровищницу до нас, уже создал идеальный проход. Более того, не стал его запирать. Уж не собирался ли ворюга вернуться? Как бы то ни было, оставалось лишь поблагодарить заботливого медвежатника.
Я искала лаз, прощупывая стену, отделяющую нас от сокровищницы.
Коснулась лбом холодного шершавого камня и двинулась влево, не открывая глаз и старательно игнорируя пыхтящих спутников.
Холодно. Холодно. Холодно. Нет, всё ещё холодно. Пока не наткнулась на боковую стену и не вынуждена была присесть на корточки. Двинуться снова, уже вправо. Холодно. Холодно. Теплее… Нет, снова холодно. Гм…
Я опустилась ещё ниже. Ноги затекли и начинали дрожать, а ладони всё продолжали медленно, пять за пядью, исследовать камень, пока…
Звяк!
— Попалась!
Жарко. Нашла!
Лаз, крошечный, только ребёнку пролезть, спрятался в самом низу, почти у пола. Что ж, хорошо, что подельник размером с ребёнка у нас имелся.
Проход отрывался нехотя, туго, не желая поддаваться чужой магии, ускользал, грозя закрыться уже навсегда…
Я шептала простенький заговор, способный отпереть амбарный замок. Больше для своего успокоения, чем надеясь, что поможет. А спящая сила, к которой я ещё ни разу не обращалась осознанно, волнами колыхалась внутри, то захлёстывая меня с головой, то ныряя в глубины сознания и оставляя после себя лишь ил на пустынном берегу. Что случится, передай я ей главенство? Утопит в колдовском огне? Выжжет рассудок?
Наконец, кончики пальцев вцепились во что-то невидимое, неощутимое, колючее и горячее. Я подалась навстречу, доверяясь непостоянной волне силы, выдохнула и… лаз распахнулся.
— Морис! — я кивком указала на дыру в стене, напоминающую нору огромной крысы.
— Что Морис? Что? — заупрямился карлик. — Как залезть куда, так сразу Морис? Это, если хочешь знать, дискриминация!
Но, пока коротышка возмущался, Мелкий по-простому приподнял его за шкирку и сунул в нору.
— Теперь понимаю, какая у тебя роль в этой компании, — пробормотала я, напряжённо удерживая края дыры, норовящие, как живые, сомкнуться и похоронить воришку.
Мелкий обворожительно щербато улыбнулся и подпихнул приятеля носком лаптя:
— Смотри только головой не шарахнись! — заботливо предупредил он.
— Ишь ты! Смотри головой не шарахнись! — недовольно бубнел карлик, проползая через толстенную стену.
— Как в прошлый раз.
— Как в прошлый раз… — бездумно повторил Морис, слегка застряв по середине пути.
— Хотя ты этого, конечно, не помнишь… — задумчиво закончил горняк.
— Хотя я этого, конечно, не помню… Что-о-о-о-о?!
Коротышка попятился, дёрнулся… и застрял окончательно.
— Мори, — проговорила я как можно ласковее, выравнивая дыхание, — Чтоб ты знал, мне тяжело. А осознание того, что, если отпущу, тебя расплющит к такой-то матери, заставляет серьёзно задумываться, стоит ли вообще колдовать.