— Да они не живые! В доспехах наверняка никого нет.
— Угу, конечно, — Вис встал, сжимая бокал в руке, по ходу дела локтем сбивая с головы соседки жёлтую шляпку. — Милые дамы! Поднимем же бокалы за гостеприимного хозяина! Покажем, как сильно жаждем его увидеть! Просим!
— Просим! Про-сим! — подхватили девицы, вскакивая.
Четно говоря, просили они столь требовательно, что на месте Эдорра я бы поостереглась выходить в зал.
Сшибленная шляпка подкатилась к недвижимым доспехам, и те (о, ужас!) со скрипом наклонились, чтобы вернуть аксессуар даме.
— О, я така-а-ая неловкая! — протянула Виссенара, «смущённо» прикрывая ладошкой ехидный оскал. — Прошу меня извинить!
— Что вы, что вы! — натянуто улыбнулась соперница, принимая от стражника аксессуар.
Вис и сам не ожидал, что плеснул в огонь столько масла. Измождённые тщетным ожиданием девушки не спешили опустошать бокалы, а вот орать продолжили:
— Просим! Про-о-оси-и-и-им! — кулачки стучали по столешнице, серебряные приборы звенели, а графины тоненько плакали.
Доспехи вжались в стены чуть сильнее прежнего, а их обладатели наверняка прикидывали, так ли уж крепка броня. Сборище высокородных дам всё больше напоминало потасовку на рынке, но его высочество соизволил почтить нас своим вниманием раньше, чем дело приняло серьёзный оборот.
Возрастной лакей невозмутимо вырос в дверях и негромко прокашлялся, не предпринимая ни единой попытки перекричать гвалт.
— Милые дамы, позвольте представить вам его высочество господина Эдорра Светоликого, — сдержанно произнёс он, отступая в сторону и слегка наклоняя подбородок.
Грянула музыка, но за визгом невест её всё равно никто не разобрал. Его высочество, выставив вперёд одну ногу в начищенном сапоге, элегантно поклонился. Судя по страдальческому выражению лица далось ему это непросто: расшитый каменьями и блестящими нитями туалет из плотной ткани не только не пропускал воздуха к телу, но и не позволял хоть минимально маневрировать. Зато смотрелся неописуемо прекрасно, что подтвердили многочисленные комплименты, которыми претендентки осыпали блондинчика, пока он, не сгибая коленей, шествовал к своему месту. Принца подвели к огромному креслу во главе стола. Камзол опасно затрещал и скрежетнул не тише доспехов, Эдорр отклячил зад, тщетно пытаясь нащупать сидушку, и тут его взгляд упал на рыжеволосую бестию, которая почему-то восседала аж через шесть мест от его высочества.
— Виссенара, любовь моя! — камзол затрещал снова — принц разгибался. — Они хотели разлучить нас, но моя страсть слишком сильна…
— Ой, мамочки! — прошептал Вис и попытался притвориться невидимкой.
Наверное, не получилось, потому что его высочество накренил тяжеленное кресло на задние ножки и натужно поволок к нам.
— Им не разлучить нас… уф… — пыхтел принц, сдувая со лба шелковистые локоны, — наша… ф-ф-фу… наша страсть… все преграды… того…
Двадцать девять лишённых внимания девиц ошарашенно уронили челюсти. Принц, проводил отбор в первый (и наверняка в последний!) раз в жизни. Ему и в голову не приходило, что женщины — существа обидчивые и мстительные, а уж те, кто сумел пробиться на смотрины к его высочеству, способны (и собираются!) порвать его на части.
Кресло Эдорр не дотащил, бросил. Зато оставшуюся часть пути преодолел куда шустрее. Припал на одно колено (шов на штанах недвусмысленно хрустнул) и облобызал лапку Когтелапкиной:
— Любимая, прекрасная Виссенара! Моё сердце разрывалось на части в разлуке…
— Вы были в соседнем коридоре, — осторожно напомнил Вис, пытаясь мягко отобрать руку, но Эдорр держал крепко, а лобзал смачно.
— Невыносимо далеко!
— Полчаса назад виделись…
— Полчаса?! — лобзания поднялись до локтя и норовили пробраться под рукав. — Это вечность для влюблённых!
Я ухмыльнулась:
— Виссенара, такого мужчину надо хватать не глядя! Сколько неудержимой стр-р-р-р-расти!
Страсть Вис и сам заметил: уже дважды он одёргивал рукав, а на стуле отодвинулся настолько далеко от принца, что ещё немного и кувыркнулся бы.
Зато я наслаждалась! Нет, правда! Из всех более или менее официальных мероприятий, которые довелось посетить на моём веку, это входило в тройку лучших!
Морис с готовностью играл роль утешителя — на его крошечной груди рыдало сразу две красотки, вынужденные наблюдать, как ускользает из-под носа выгодная партия.
— Ну-ну, девочки! Это не последний мужчина на свете! Есть и не менее достойные. С больши-и-и-им… кх… несоразмерно большим сердцем! — заверял он их.
Без внимания не остался и Мелкий. Жёлтая шляпка оглаживала мышцы, рельефно выступающие под плотным зелёным сукном, и интересовалась:
— А вы, вероятно, близкий друг принца, раз сидите здесь, с нами?
— Ыгы! — горняк и прежде не кичился красноречием, а теперь и вовсе забыл, как языком шевелить. — Я эта… того…
— О-о-о, как вы сильны! Верно-верно, настоящий мужчина должен не болтать, а действовать!
— Дыа! — демонстрировал прорехи на месте выбитых зубов здоровяк.
Музыка становилась громче и быстрее. Поймав настроение толпы, музыканты экспериментировали вовсю. Струны рвались, трубы гудели, бард-вокалист призывал девочек «не стесняться и показать класс».
Виссенара, как курица, забралась на спинку стула и отпихивала страстного влюблённого фруктовым шашлычком.
— Ваше высочество, — я подперла щёку кулаком и флегматично уминала забытые всеми кругляшки колбасы, — как дуэнья госпожи Когтелапкиной, я должна поинтересоваться, насколько серьёзные у вас намерения.
— Не должна! — взмолился Вис.
— Должна-а-а-а! — злорадно протянула я. — Так какие у вас намерения, ваше высочество?
Его высочество не задумался ни на секунду. Он сдёрнул Виссенару за подол, и та, рухнув сверху, похоронила ранимого влюблённого под ворохом юбок.
— Я бы хотел… — пытался выбраться из ловушки розовых кружев принц.
— Молчи, мужик! Вот правда, лучше молчи! Не говори того, о чём мы оба пожалеем! — предупреждал Вис, пытаясь прикрыть принцу рот.
— Мои чувства ведут меня! Я готов просить…
— Мужик, четырьмя богами заклинаю, не надо!
— Надо! — я закидывала закуски в рот одну за другой, всё набирая скорость. — Это же простая формальность!
— Я готов просить вашей…
— Нет! — взвыл Вис.
— Чё? — высунулся из объятий Шляпки Мелкий.
— Боги, не дайте мне забыть этот момент! — воззвал к высшей силе Морис, крепче обнимая повисших на нём отборных девушек.
— Я хочу просить вашей руки! — выпалил, наконец, принц за мгновение до того, как Когтистая лапка подправил идеальный оттенок его скул кулаком.
Разом замолчали все: весёлые музыканты, галдящие слуги, перешёптывающиеся невесты… В громогласной тишине прозвучал неестественно высокий голос Виссенары:
— Ой, это так неожиданно… я должна подумать.
Бабища, явившаяся за последним шансом, первой поняла, что пора принимать меры. Она тяжело опустила на стол руки. Браслеты звякнули на крепких запястьях.
— Дорогие дамы, позвольте высказать всеобщее мнение, — дрогнувшим голосом начала она.
И тут подключились остальные. Чахоточная, то и дело норовящая свалиться в голодный обморок, обрела неожиданную силу, вскочила на стул и завизжала:
— Бей эту рыжую!
Боевая девица в платье для верховой езды оперативно вооружилась вилкой для морепродуктов, победоносно потрясла ею и врезала ни в чём не повинной соседке:
— Говорила же, всё дракой закончится! — торжествующе завопила она и кинулась упомянутую драку организовывать.
— Возьми же меня прямо здесь! — быстро сориентировалась Жёлтая шляпка и запрыгнула на Мелкого со сноровкой, которой могла бы позавидовать заправская проститутка.
Бард поудобнее перехватил инструмент:
— Ну наконец-то нормальная вечеринка, — блаженно вздохнул он и затянул песню, в которой задорно агитировал заплатить музыкантам чеканной монетой.
Нет, этот приём больше не был в тройке лучших. Он окончательно и бесповоротно занял первое место!
— Благословляю вас от имени семьи Когтелапкиных! — пустила я скупую слезу и осенила новобрачных знаком хозяюшки Тучи — властительницы небес и покровительницы влюблённых.
Осторожно обходя катающихся по полу и выдирающих друг у друга волосы соперниц, я без помех добралась до книг. Стражники не обращали внимания: одна половина из них пыталась разнять девушек, вторая благоразумно притворялась грудой металлолома. Отвлекающий манёвр из Виса вышел славный.
Я подставила откатившийся к стене стул, чтобы дотянуться до полки, пригнулась, увернувшись от летящего в голову графина, показала неприличный жест промазавшей чахоточной девице, дрожащими руками дотянулась до заветной обложки…
— Чтоб тебя все двадцать девять баб одновременно полюбили! — в сердцах пожелала я.
В руках оказался невесомый муляж на четыре тома. Красивый, искусно сделанный, аккуратный… но от того не более нужный. Фальшивка. Красивая упаковка, как у каждой из визжащих и матерящихся девиц, строивших из себя аристократок, а ныне царапающихся, кусающихся и собирающих на дорогие платья остатки растоптанного угощения.
Я отшвырнула ненужный хлам и свистнула в два пальца. Мотнула парням головой: уходим. Те пререкаться не стали. Мелкий и сам был рад отцепиться от бабёнки, споро стягивающей с него камзол, а Морис, хоть и скорчил страдальческую гримасу, свои силы расценивал трезво и сразу с двумя справиться не норовил. Хуже всех пришлось Вису. Виссенаре, то бишь. Принц Эдорр проявлял чудеса фехтования и, несмотря на позорно треснувшие по шву портки (а может и благодаря им) ловко скакал по библиотеке, обороняя любимую столовыми приборами. А оборонять было от кого! Обозлившиеся девицы швырялись едой, тарелками и книгами (последние оказались весьма опасным метательным орудием) и целились преимущественно в златовласую нарушительницу приличий.
Стряхнув с огромного блюда остатки канапе и сожрав парочку по ходу дела, Вис прикрыл им наиболее ценные места и пополз к выходу.