— А Варна, — ответил за меня Кай, — останется.
— С чего это вдруг? — Морис потянул за рукав, но я не сдвинулась с места.
— Ведунка? Эй! — Вис пощёлкал перед носом пальцами, приводя меня в чувство. — Да что у тебя такое с этим стручком?
И тогда до меня, наконец, дошло, что это правда он:
— Этот стручок убил меня.
— Понадеялся, что убил, — поправила моя первая любовь.
— И хочет завершить начатое.
— Будет приятно сделать это собственноручно, а не подсылать дилетантов.
Рыжий вертел головой, переводя взгляд с меня на Кая и обратно. Он всё пытался уловить момент, когда мы рассмеёмся и кинемся обниматься, подобно старым друзьям. Но момент не наступал.
— Да вы охренели, что ли?! Совсем из ума выжили… Взрослые люди… Что старый что малый… — он схватил меня за предплечье и потащил наружу, бормоча непотребства про развлечения стариканов. Я не мешала. И так ясно, что уйти вместе Кай нам не даст.
— Боюсь, в таком случае задержаться придётся всем, — негромко окликнул он, как только мы вышли во двор и имели честь столкнуться с десятками горняков, окруживших его. Остекленевшие глаза, неестественно прямые спины — они стояли здесь не по своей воле. И именно поэтому ничто не заставит их покинуть пост.
Так молодые крепкие дубки сторожат полянку возле речки. Только вместо полянки каменистая пересохшая почва, вместо деревьев, жизнерадостно шелестящих листьями, — молчаливые недвижимые амбалы, а вместо речки — обрыв, распахнувший голодную беззубую пасть.
Не отрывая внимательного взгляда от живой стены, Вис поинтересовался:
— Почему-то мне кажется, что знаю ответ, но всё равно спрошу. Когда ты сказала, что этот хрыч убил тебя, ты шутила?
— О да, сейчас ведь очень подходящее время для шуток! — поджала губы я.
Рыжий для верности ущипнул меня.
— Ай! Чего дерёшься?!
— Просто убеждаюсь, что ты пока ещё живая.
— А менее убедительного места для этого найти не мог? — Теперь ещё и синяк останется на з… — Убедился? Живая!
— Пока ещё, — задиристо выделил Морис. Он уже попытался прорвать оборону, но горняки прочно сомкнули ряды. Правда, и сражаться с нами они не собирались. Без приказа…
Перелететь расщелину, разделившую горы-близнецы, мы не имели возможности. Прятаться же в домике с тонкими стенами и пытаться держать оборону там вовсе смешно.
Поэтому, понимая, что деваться нам некуда, старик не спешил: рыбалка не терпит спешки. Вышел следом. Прохромал вдоль линии невольных защитников, потрепал по щёчке одного, играясь, слегка ударил в живот другого и, в конце концов, поравнялся с нами.
— Убил тебя? Слишком громко сказано, не находишь?
— Ты оставил меня истекать кровью на дне оврага. В одиночестве и темноте, с переломанными руками и ногами.
— Но свалилась туда ты сама. Знаешь, сладкая, в твоём возрасте пора научиться брать ответственность за…
Морис терпеть не мог лишние разговоры. Он и в нелишних-то был не силён. А угрозу посчитал достаточной. Плавным текучим движением он вывернулся из-за наших спин, метнулся и полоснул ножами чёрный балахон, собираясь свалить Кая с ног.
Собираясь…
Потому что старик взвился в воздух с такой прытью, которой позавидовал бы любой юнец. С прямо-таки волшебной прытью. Вновь коснувшись земли, надкусил бусину браслета на сероватом запястье. Бусина хрустнула, как засохший стручок гороха, а коротышку отбросило назад, на услужливо выпяченные груди горняков. Повезло, что ни один из них не возжелал поиграть в «мячик».
— До меня дошли слухи, — Кай обеспокоенно приподнял мантию, рассматривая рассечённую лезвием ткань, — что сладкая Варна за прошедшие сто лет так и не освоила колдовскую науку.
— Хочешь проверить? — я задиристо встряхнула связку амулетов, но бывший не хотел драться. Не сразу, по крайней мере. Он хотел поговорить.
— А вот я, — продолжил он, — зря времени не терял. Его, как видишь, у меня оказалось достаточно.
Мелкий всё пытался добиться от соплеменников хоть какой-то реакции: тряс, отжимал плечом, хлестал и бил кулаками. Бесполезно. Каждый из них точно врос корнями в землю и не реагировал ни на что.
— Верни! Верни мою семью, ты! — разозлился горняк и, подняв небольшений, с его точки зрения, валунишко, запустил в поганого старика.
Валун отбросило так же легко, как до того карлика.
— Ох уж эта молодость! — бывший похабно подмигнул мне. — На всё-то вы так бурно реагируете! Что ж, придётся объяснить, коли сами ещё не догадались: я здесь главный. И меня вы будете слушаться. Заговорите, если я разрешу. Уйдёте, если я позволю. Спляшете, если я пожелаю.
— А лысину тебе мёдом не намазать?! — нож, который метнул Морис, летел точно в цель. Но в последний миг вильнул, как заговорённый. Хотя, собственно, почему «как»?
— Вам нужны доказательства? Моего честного слова недостаточно? Что ж, любуйтесь!
Кай поднял дрожащие ладони с выпирающими жилами и медленно, по-стариковски, начал прихлопывать. Правая рука сверху, левая снизу. Левая сверху, правая внизу…
— Какого…
Вис хотел брякнуть очередную едкую шутку, но слова так и застряли. Потому что из дома, точно на невидимых верёвочках, выходил Полоз. Нет, «выходил» — это если по доброй воле. Его выволакивала невидимая сила. Шея неестественно вытянута, точно за неё придерживает невидимый великан, стопы едва касаются земли, связанные руки и ноги синеют от перетянувших их верёвок. По своей воле Полоз не смог бы даже подняться, не то что пройти, но магия волокла его, как дохлятину с бойни. Завязывающая рот тряпица намокла, искусанная, и съехала набок:
— Умные… — конвульсивно хрипел он, — сбежали бы… говорил… же…
Взгляд замер, остекленел, глаза кукольно выпучились. А ноги, истерзанные верёвками, каждым движением раздирая кожу, пустились в пляс. И жуткая это была пляска. Безвольная. Смертельная…
— Ать! Ать! Ать! Мо-лод-ца! — прихлопывал в такт неслышной музыке Кай. — Ать! Хорошо! От так, и ещё разок! Ну-ка, покрутись! — он крутанул морщинистой сухой ладонью, и Полоз невольно повторил движение.
— Хватит… — прошептал Вис и, увереннее, бросаясь к старому другу, заорал: — Хватит!
— Хватит, — соизволил согласиться кукловод, когда рыжий уже почти схватил Полоза. Невидимые нити оборвались: игрушка упала, нелепо подогнув связанные конечности, бессмысленно таращась в пустоту и не замечая друга.
— Очень полезное приобретение, — доверительно сообщил мне Кай. — Я уже староват для путешествий, сегодня едва не откинулся, а этот паренёк выполнял за меня всю грязную работу.
— Угу, потому что ты заколдовал его, — брезгливо отметила я.
Он задрал руки, будто бы сдаваясь:
— За кого ты принимаешь меня, сладкая? Я честно платил этому юноше! И немного угрожал, да, — болезненные губы довольно причмокнули: угрожать Каю нравилось куда больше, чем платить. — Мне недоступна магия ведунок, к сожалению. Заколдовать кого-то я не могу. А вот выследить и выкрасть ценный артефакт — это по мне. Полоз был так любезен, что вызвался проверить на себе одно приобретение. Сродни тому, которым связывают с хозяевами короедов. Позже мы подарили такие ошейники каждому из жителей этого чудесного селения…
— Завербовал себе армию тугоумных амбалов? — перефразировал Морис.
— Эй! — вскинулся Мелкий.
— А что, ты у нас умный, что ли? — искренне удивился карлик.
Горняк смиренно запыхтел:
— Тоже верно…
— Увы, армии из них не вышло, — Кай опасливо косился на низкое светило и плотнее кутался в мантию, точно желтоватые полуденные лучи приносили ему боль. — Но самые простые приказы они выполнить могут. С Полозом, конечно же, интереснее. Так приятно было наблюдать его глазами вашу наивную возню! Пришлось заставить его отдать вас горнякам, чтобы задержать. В противном случае, я не успел бы застать гостей на месте. А так хотелось встретиться лично!
Внезапная догадка оказалась очень приятной. Я демонстративно прошла мимо бывшего, борясь с отвращением: на солнце гнилостная вонь усилилась. Первый испуг прошёл, на смену ему явилось осознание: у человека неоткуда взяться магии. Кай пользуется артефактами. Купленными, отвоёванными, выкранными из хранилищ принцев при помощи десятков таких вот Полозов. Но это всего лишь артефакты. У каждого из них есть свои слабости и недостатки, что доказывают сломанные и выпотрошенные сокровища в доме.
— Ты не ведун, — я подошла к Вису, позволила повесить на своё плечо вторую руку развязанного Полоза, — ты лишь жалкий фокусник. Старикашка, лелеющий обиду. Ты ничего нам не сделаешь.
Полоз бездумно бормотал, мотал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения:
— Помогите, помогите, помогите…
Я прикрыла веки, погружаясь в удушающий поток магии. Хозяюшка Туча, небесная покровительница! Здесь нет лесов и воды, нет огня, но небо всегда рядом. Хозяюшка Туча, отзовись и вложи свою силу в мои ладони! Изображение богини, висящее среди прочих амулетов, потеплело.
С усилием, будто сдвигая с места тяжесть, я двинула рукой вперёд. У тебя есть артефакты, Кай. Но я тоже ими запаслась.
Порыв ветра подбросил вверх щебёнку с дороги, зашуршал пылью. На зубах захрустело, пришлось зажмуриться, спасая глаза, а ветер все свистел и свистел, повинуясь приказу, сминая, прижимая к земле того, кого я когда-то любила.
Когда ветер стих, и я открыла глаза, Кай стоял на том же месте. Тяжело дышащий: изрезанная камнями в лоскуты мантия не скрывала бледной кожи с тёмными пятнами, раздувающихся выпирающих рёбер. Но он стоял на том же месте, а в его кулаке мерцал остывающий медальон, защитивший старика.
— Этот фокус я уже освоил, сладкая.
Блик золота — и ветер гнул к земле уже нас, словно ураган тонкие ветви лозы. Я неудачно упала, раскроив щёку, Вис коротко охнул, задев вывихнутое плечо, Полоз едва слышно заскулил.
Мелкий и Морис, которым повезло оказаться за спиной Кая и избежать потока силы, переглянулись и напали на него разом, не давая ни единого шанса увернуться. Старик даже не вздрогнул. Поднял руку, увешанную браслетами, встряхнул — унизанные камешками нити соприкоснулись, и одновременно с раздавшимся звуком бравые защитники «прилегли отдохнуть».