— Илья, пусть Савке рассолу огуречного да капустного поднесут и ни капли хмельного, — распорядился я. Илья тут же кликнул какую-то девку и передал мой приказ, а мы направились в собор. Возле которого уже собралась немалая толпа горожан. Которые с интересом и любопытством на меня поглядывали, а кто-то сторонился и смотрел со страхом и исподлобья. Кто ж его знает, что от этого молодого князя ожидать, уважаемого человека в городе за раз всего лишил и чуть не повесил.
На службе рядом со мной стояли дед и Олег, по правую руку по праву родичей, по левую руку встали воевода с земским старостой. За мной же потеснились Василий, Елисей, Агапка и Илья, а там уже горожане по степени значимости.
Отстояв службу, прихватив воеводу Агафона и старосту Ждана, я устроил себе экскурсию по городу, выясняя разные нюансы для себя. Даже в несколько башен зашел и пушки осмотрел, которые там стояли и наверняка еще были отлиты в пору моего прапрадеда. Рядом лежали ядра, небольшие, диаметром, может, сантиметров семь.
Воевода пожаловался, что пороху немного, да и стены в нескольких местах прохудились, да и ров почистить не мешает, заилился.
Я же только кивал, запоминая, и задавал новые вопросы. Даже на берег Волги сходили, посмотреть на рыбаков, что кидали невод, рядом же стояла парочка коптилен, откуда шел просто умопомрачительный запах.
Волга была здесь не такой уж и широкой, метров шестьдесят в ширину или чуть больше, и никакого моста, так что перебраться можно было только на лодке или пароме.
Вернувшись в палаты, мы отобедали, чем бог послал. Княжий стол, чего уж тут сказать, в основном преобладали блюда из рыбы, я это еще вчера заметил на пиру, но была и птица: гуси и утки.
— Как казачки? — поинтересовался я, ни к кому не обращаясь.
— Пленники связаны и сидят в темнице, — тут же прореагировал Илья, которому я дозволил усесться за стол в начале трапезы.
— Вот и славно, — кивнул я. — Елисей, развяжи их и снеди им дай, но немного. Так слегка брюхо набить, и еще пару бочонков хмельного.
— Чего это им? — буркнул Олег, на что я только улыбнулся.
— Ничего, пусть выпьют. Ты же, Елисей, не уходи, а будь рядом с ними только, чтобы тебя не видно и не слышно было. Да послушай, о чем они говорить станут, потом доложишь мне.
— О как, дельно, — улыбнулся Елисей, поняв мою задумку.
— Еще бы, подопьют, языки развяжутся, вот и выясним, удалось ли Федотке дело сделать али нет, — прогудел дед. У него все на лице было написано, что-то вроде «мой внук, моя порода».
— Я же монастырь посещу. С игуменом поговорю и не только с ним, — сделал я прозрачный намек.
Захватив грамоты и кошель с серебром, как подарок игумену, мы переправились через Волгу на пароме.
Монастырь располагался метрах в пятистах от берега, его окружали белокаменные стены, возле которых раскинулся посад.
— Благостно, — протянул Василий, когда мы прошли сквозь ворота и огляделись.
Перекрестившись, мы двинулись по тропке, что вела к самой большой церкви, и, когда до порога оставалось пару метров, на пороге появился священник.
— Здравы будьте, братья во Христе, и добро пожаловать в Свято-Успенский монастырь. Что же привело вас? Беда какая али печаль? Может, помолиться желаете или принять послушание? — произнес священник.
Он был огромен и ничуть не уступал в размерах моему деду, который с неудовольствием и ревностью на него смотрел и хмурился.
Ну еще бы, такой лоб явно должен был пойти по воинской стезе, а он. В общем, негодяй еще тот.
— Здрав будь, отче, — кивнул я. — По делу мы здесь, да не простому. Иова видеть желаю, — вскинув голову, ответил я, приподняв руку с перстнями к лицу.
— Гхм, — закашлялся священник. — О сем лучше с Игуменом говорить, путники, я сейчас его позову, — вновь прогудел священник и прытко нас покинул.
Переглянувшись с дедом, я шагнул в церковь, а следом за мной и мои спутники. Я медленно прохаживался вдоль стен, разглядывая иконы и роспись.
В церкви стоял полумрак, который разгоняли огоньки свечей, тени гуляли по всему помещению, а сверху из маленьких оконцев лился свет, которого явно было недостаточно. Было жарко и душно, запах ладана плыл по церкви. Вокруг стояла тишина, казалось, что весь мир замер и ничего уже не важно, все суета, все пройдет.
Сбросив с себя наваждение и перекрестившись, я покинул церковь, а спустя минуту и все остальные вышли.
Вовремя мы, так как я разглядел идущего к нам игумена, опирающегося на деревянный посох. Это был старик с седой бородой, которого уже начало гнуть к земле, но шел он весьма бодро. Помимо уже виденного священника его сопровождала еще пятерка монахов, и все были крепки, молоды, возле ворот же я заприметил с десяток крестьян, которые пристально смотрели в нашу сторону, да и руки их были не пусты.
«Опасаются», — промелькнула у меня мысль.
— Здрав будь, сын мой, — проскрипел старик и протянул руку для поцелуя.
— Батюшка, — вырвался из меня тяжелый вздох, и я, нагнувшись, прикоснулся лбом к руке. Не поцелуй, конечно, но и такое дозволяется. Получение благословения и благости от божьего человека. Так что, нравится не нравится, целуй, моя красавица.
— Передали мне, что желаешь ты узреть монаха Иова, княже, — глянул он на меня выцветшими старческими глазами, в которых читался ум. И мне показалось, что я вижу в них смех. — Вот только, Андрей Володимирович, занедужил брат Иов. Оттого и не покидает нынче келью.
«Уже в курсе, уже доложили. Быстро новости расходятся» — пронеслось в мыслях.
— Ну что уж тут поделаешь, — развел я руками, едва улыбнувшись. — Я и в келье с ним поговорить могу.
На мои слова игумен нахмурился, да и не только он.
— Разве по-христиански тревожить старого и хворого человека? Как полегчает Иову, я пришлю человечка, да и свидитесь вы.
— Ты не понял, отче, — добавил я стали в голос. — Я пришел говорить с Иовом, и я с ним поговорю, а то не приведи Господь, — и я перекрестился, — помрет он. Не доводи до греха.
— Хм, — только и выдал игумен.
— Князь, ты в святую обитель угрожать пришел, разве креста на тебе нет? — донеслось от священника, который нас встретил.
— Есть, потому я и говорю, да не с тобой! — рявкнул я, бросив злой взгляд.
— И вправду, Сергий, — махнул рукой игумен. — Видно, очень важно князю Андрею Владимировичу увидеть Иова, может, и по царскому приказу, а может, и нет. Князь, — проникновенно взглянул мне в глаза игумен. — Пообещай, что не прольется кровь в святой обители.
Молча достав крест из-под рубахи, я его поцеловал и произнес только одно слова:
— Клянусь!
— Ох, — выдохнул с облегчением игумен. — Сергий, проводи князя к Иову, а я пойду помолюсь, — игумен неспешно повернулся и тяжелой шаркающей походкой направился в церковь, опираясь на посох.
— Пройдемте, Андрей Володомирович, я покажу, — махнул рукой Сергий в сторону длинного каменного здания.
Подойдя ко входу, Сергий обернулся и, оглядев нас, заговорил:
— Княже, пущай твои люди здесь обождут, не стоит братьев пугать.
— Дедушка и Олег со мной, — произнес я и первым вошел дом, где располагались кельи монахов.
Сергий меня обогнал на пару шагов, а после замер возле одной двери, указывая на нее.
— Дедуль, дядюшка, будьте здесь, дабы никто не подслушал, разговор у нас не для лишних ушей, — сказал я, потянувшись к двери.
— Не будет лишних ушей, а коли появятся, мы их отрежем, — усмехнулся дед и покосился на Сергия.
Открыв дверь, я зашел в келью, была она небольшой, чуть шире кладовки. Открытое окно давало свет и свежий воздух. Напротив кровати стояла лавка, на которой и сидели двое монахо, старый и молодой.
У молодого на коленях лежала книга, которую он читал вслух. Он тут же прекратил чтение и уставился на меня.
— Уйди, — приказал я.
— А-а-а, — затянул он.
— Пшел вон! — повторил я свой приказ в более грубой манере.
— Иди, Фекл, иди, — подняв руку, произнес тихим голосом Иов.
Молодой, поднявшись с лавки, отвесил поклон то ли мне, то ли Иову и удалился.
«Уважают его здесь и пекутся о бывшем патриархе. Хотя почему бывшем? Сан-то с него не снимали, хоть и сорвали одежду», — промелькнула у меня мысль.
— Здрав будь, патриарх, — медленно произнес я
Иов же ответил не сразу, начав подслеповато щуриться.
— Не патриарх я ныне, а просто монах и божий человек. Кто ты? Твое лицо кажется мне знакомым, но признать и вспомнить не могу, — нахмурился Иов.
— То немудренно, — усмехнулся я. — Князь я Старицкий. Андрей Владимирович! — уверенно произнес.
— Из каких таких Старицких? — незамедлительно спросил Иов, будто ослышался, так еще и губы начал жевать.
— Из тех самых, что от Василия пошли, великого князя Московского, от сына его Андрея.
— Ха-ха-ха, — вдруг неистово расхохотался старец и неожиданно закричал: — Лжешь, подлец! — И с ненавистью на меня посмотрел. — Еще один воренок. Мария последняя была в роду, и сына у нее было. Убить пришел, так убей! Не измывайся и не заставляй лжу твою слушать. Пусть Господь Бог знает, что правды я держался, за то и смерть принял! — с твердостью произнес Иов и перекрестился, а после прикрыл глаза, будто готовился к смерти.
— Это будет непросто, — едва слышно пробормотал я себе под нос и перекрестился следом за Иовом.
Тот не спешил открывать глаза, а я молчал, обдумывая ситуацию.
Секунды шли медленно и как-то тягостно.
— Да пошло оно все, — во весь голос произнес я, нарушая установившуюся тишину. — Мария не была последняя, дочь у нее была, от Магнуса, и померла. Моя это племянница. Вот только проглядели вы, видать, в другую сторону смотрели. Мария была не одна, был у нее брат еще, Василий, — начал я рассказ.
Иов открыл глаза, со злостью на меня смотрел да надулся как сыч. Благо не перебивал.
— Царь Иоанн Васильевич вернул ему земли отцовы, Старицу и другие. Василий почти на год сюда и отъехал. Следили за ним, вот только не уследили, успел он ожениться да ребеночка заделать.