Въехав на княжеский двор и спрыгнув с Черныша, я передал поводья тут же подскочившему холопу.
— Андрей Володимирович, вы не ранены? Гляжу, изловили воров, —окружили меня Илья и Ждан.
— Изловили, — хмыкнул я. — Ты погляди, кто там, Илюша, погляди!
Илья тут же подскочил к еле стоящим конокрадам, начал вглядываться в лица и, узнав Зиминых, с испугом обернулся ко мне и бухнулся на колени.
— Прости, княже, не думал я, что они зло сотворят.
— Ага, — оскалился я. В темницу их и допросить со всем тщанием, а слова записать.
— Исполним все, княже, — поднявшись с колен, закивал Илья.
— А я помогу, все расскажут псы, — словно плюнул, сказал дед и виновато на меня посмотрел, но больше ничего говорить не стал.
— Пойдем сначала поедим, а потом уж к ним пойдешь, — махнул я рукой и направился в свои покои.
На крыльце же я кивнул купцу Савке и подьячему. По пути к покоям сзади за мной пристроился холоп Окиш, а я возражать и не стал.
В покоях он помог мне переодеться и сменить облачение, и я направился в зал, где любил обедать, к этому моменту стол уже ломился от еды.
Усевшись, я потянулся к кувшину, как сзади раздался голос Окиша:
— Княже, дозволь я!
— Давай, — взяв серебряный кубок, я приподнял его, и Окиш тут же наполнил его.
Я сидел и смаковал мед, в зале начали появляться мои родичи и близкие люди: дед Прохор, дядя Олег и дядя Поздей, Прокоп, Елисей и Василий, а также Агапка, который знал некоторые мои секреты, купец Савка, а еще и подьячий Савка.
— Эх, славно мы воров побили, — довольно хмыкнул Елисей, я же покосился на него и покивал, правда, в голове у меня совсем иные мысли были.
«Куда лучше было бы, если бы этого не произошло. Сам виноват, послушал деда и Илью, надо было все-таки Зиминых удавить. Да и дозоры организовать вокруг города, хотя бы дневные, а для этого полк подготовить надо, а то у меня пока не пойми что…» — мелькало в мыслях.
Народ болтал и обсуждал произошедшее, я же вяло ковырялся в еде, да и дед, было видно, что чувствует себя виноватым в произошедшем.
Он быстро поел и покинул нас, а следом за ним поспешили дядя Поздей и Василий.
— Савка, — глянул я на подьячего. — Хочу поговорить с тобой.
— Слушаю, княже, — тут же откликнулся он и даже кубок с хмельным медом от себя отодвинул.
Я же прошелся взглядом по сидящим за столом и веско произнес:
— Наедине!
— Кхм, пойдем мы, княже, — первым прореагировал Прокоп и поднялся из-за стола, а следом и остальные.
Дядя Олег тоже покинул зал, перед этим толкнул на выход и Окиша, который и не думал уходить.
— Расскажи, Савка, как прошел сбор тягла? Никто не мешал? — вкрадчиво спросил я.
— Все собрали до копейки, Андрей Володимирович. Я лично списки проверял, с кого и сколько, я сейчас принесу покажу, — тут же подорвался Савка с лавки.
— Сиди! Придет время — посмотрим. Ты в общем скажи, сколько да чего вышло? — хмыкнул я.
«Некое доверие к Савке у меня было, да и не станет он меня обманывать, ибо чревато, а проверить легко. Я и проверю, после. Вдумчиво изучу списки и грамоты», — промелькнуло у меня в голове.
— Дык, — задумчиво потеребил Савка бороду. — Стало быть, вышло, почитай, тысяча семьсот шестьдесят три рубля да сорок две копейки. Хорошие у тебя земли, княже, да вот только голод прошелся. Ничего, пройдет время, и больше можно будет собрать. Больше всех, конечно, со Старицы удалось собрать, знатный город, да еще и на Волге стоит. Так вот, — протянул подьячий и немного нахмурился. Серебра удалось из всего собрать восемьсот рублев, да еще немного, остальное товаром да рухлядью разной. Коли продать его на Москве, то в серебро обернуть можно.
— Посмотрим, чего продать можно, а что и мне самому сгодится, — хмыкнул я.
Савка же улыбнулся уголком губ и закивал.
— Значит, свое дело сделал и скоро на Москву вернешься, с Агапкой и прочими служивыми?
— Да, княже, — с грустью в глазах кивнул Савка. — Даже жаль, понравилось мне у тебя, тихо, спокойно, никакой толчеи и ляхов. Да еще и кормят от пуза, — откровенно улыбнулся он.
— А ты и оставайся, — улыбнулся я по-доброму.
— Да я б с превеликим удовольствием, только я ж служилый. Куда прикажут, туда и пойду, — с печалью закончил Савка.
— Значит, решили, — хмыкнул я, и Савка удивленно глянул на меня. — Сейчас на Москву возвращаешься, а я письмо дьяку Власу отпишу, что ты потребен здесь, дабы помогать исполнять княжьи дела и служить уже мне, он не откажет. Как вернешься, дьяком станешь, — посулил я.
— Благодарю, княже, — тут же бухнулся на колени Савка и приложился лбом к моим рукам.
— Семью пока на Москве оставишь, по весне перевезешь али по лету. Неча по зиме таскать ее. Также запросишь Агапку с собой в сопровождение, да с пяток людей. Завтра грамоту для дьяка Власия напишем да подарок ему подберем. — Ступай, — и я махнул рукой.
Савка же, поднявшись, отвесил мне еще три поясных поклона и покинул комнату.
— Окиш, — крикнул я.
— Звал, княже? — тут же завалился в зал холоп.
— Пусть баню истопят! — приказал я.
Спустя часа два я вышел из бани и вздохнул полной грудью, ко мне тут же подскочил Илья и быстро заговорил:
— Андрей Володимирович, воры долго не запирались, все рассказали.
— Рассказали — это хорошо, — кивнул я. — Кто расспрашивал?
— Ваш дед, — произнес Илья и повел плечами.
— В зал малый пусть придет, и другие тоже, послушаю, — хмыкнул я.
Илья кивнул, быстро кликнул двух холопов и отдал приказ, я же направился в малую комнату, где обычно мы и трапезничали.
Спустя десяток минут в комнату ввалился дед вместе с дядюшками. У деда кафтан был в крови, ее хватало и на его руках, да и дядя Поздей был не особо чист.
Они расселись за столом, а спустя пару минут подошли и остальные: Прокоп, Елисей и Василий.
— Что удалось узнать? — оглядел я всех, и мой взгляд остановился на деде.
— Все рассказали. Зимины по первости запирались да ругались. Но я быстро развязал им языки, — осклабился дед.
— На Тверь они отъехали, после того как ты прогнал их, — заговорил дядя Поздей. К родичам своим, что в полку тверском служили. Там пару месяцев прожили, к воеводе ходили и к голове полка просились принять их к себе, вот только там, прознав, за что их выгнали, им отказали. Думали к ляхам податься, вот только серебра нет, а там с распростертыми руками их не ждут. Пара должников у него в Старице осталось, да и Аркашка, тот, что старший, к вдовице одной заезжал. Мы к этому времени уже вернулись из Царева да коней привели. Вдовица-то Аркашке все и рассказала о конюшне, что за городом, да и что у такого богатства, почитай, сторожей вовсе нет. Вот Михейка-то Зимин и подговорил своих родичей, да еще и не которых людишек напасть и увезти часть коней, а после в деревеньке по дороге на Тверь скрыть, а там и продать и к ляхам податься.
— Вот оно как. Баба все растрепала да рассказала, — тихо произнес я. — Ходили к ней? Чего сказала? — глянул я на деда.
— А она уже ничего никому не скажет. Мертва, похоже, задушили ее. Видать, Аркашка наведался к ней вчера по вечерне, уд потешил, а после и убил. Дабы не растрепала ничего.
— Вот пес, — ругнулся я.
— Бесово семя, — кивнул дед. — У вдовицы той ребеночек был, кроха совсем, рядом с ней нашли, посинел весь, замерз, но жив. Ночи-то нынче нетеплые. Он и ребенка на погибель оставил, возле мертвой мамки помирать, ирод. Кабы мы к вдовице не наведались бы, ребеночек до утра и не дожил бы, — зло прогудел дед.
— Действительно бесово семя, — согласно кивнул я. — Грамотку о произошедшем в Москву напишу и воеводе в Тверь, раз уж из того полка людишки были. Да напишем еще, что оставшиеся там родичи Зиминых знали о злодействе, но не сообщили, пусть он с корнем вырвет их семя!
— То добро, — кивнул дед.
— Ребенка ко мне на подворье, пусть заботятся о нем. Коли других родичей нет! — произнес я. — Передайте Илье, с утра в крепости должны стоять виселицы! Об убитых позаботились?
— Да, отец Феодор все исполнил, завтра похороним их на погосте, — ответил Елисей. — Филка жив, лекарка сказала, коли до рассвета не помрет, выживет. Сущая ведьма, я скажу, старая вся, сморщенная, а взгляд такой, будто в душу смотрит. Тьфу на нее, — и Елисей тут же перекрестился, а следом и мы.
— Хорошо, — с облегчением вздохнул я. Идите отдыхайте, я один хочу побыть.
И все начали вставать и покидать комнату.
— Андрей, — положил мне на плечо окровавленную руку.
— Иди, деда, отдохни, я ни в чем тебя не виню. Просто так сложилось, — улыбнулся я.
— Храни тебя бог, Андрей, — с облегчением произнес дед и вышел.
Я же остался один и просто смотрел на огонек свечи, думать ни о чем не хотелось.
«Может, я просто устал? Только, кажется, все, и можно заняться делами да немного отдохнуть, так какая-то напасть случается», — промелькнуло в голове.
Выдохнув, я отвел взгляд от свечи и приложился к кубку, сзади скрипнула дверь, и я обернулся, на пороге стоял отец Феодор.
— Княже, позволишь? — прогудел он.
Глава 11
Глава 11
— Проходи, коли пришел, — махнул я рукой.
Отец Феодор неспешно прошел в комнату и навис надо мной, поглядывая с немым укором.
Я спокойно встретил его взгляд, и пару минут мы играли в гляделки, Феодор, тяжко вздохнув, начал:
— Не по-христиански это, княже, — прогудел он, я же вопросительно приподнял бровь, пытаясь понять, о чем он.
«Неужто пришел просить смилостивиться над убивцами и конокрадами?» — промелькнула у меня мысль.
— Твои люди не пускают меня к узникам, исповедать их. А их ведь завтра казнят. Не по-христиански это! Княже, дозволь исповедовать тех, кого ты приговорил, — пробасил мой духовник.
— Вот оно как, — хмыкнул я. — Дозволяю! Хочешь исповедовать воров и убийц. Исповедуй, то твое дело, я мешать не буду. Скажешь, что я допустил. — и, отведя взгляд от Феодора, продолжил: — Только знай, они душегубы, моих людей убили, а может, и еще кого. Один из них вдовицу убил, а ее ребеночка на смерть от холода бросил. А ты хочешь их исповедовать, душу им облегчить, дабы они, возможно, и ворота рая увидели. То твое дело, но Господь все видит, и по делам он рассудит, иди, Феодор, иди, — я махнул рукой.