— Это так. Однако мои чувства к твоей матери оказались сильнее этой навязанной ненависти.
— Как и мои, — подаёт голос мама.
— Когда мы с Аней уже встречались, я пытался поговорить с отцом, — продолжает Сергей. — Я говорил, что мы можем прекратить извечную вражду и объединиться с Грозиными. Что наши кланы, став одним, превратились бы в сильнейший дворянский союз во всём мире. Знаешь, что я услышал?
— Вероятно, отказ, — без энтузиазма предполагаю я.
— Отец сказал, что лучше сдохнет от рака, чем позволит мне просить руки Анны Грозиной. Как иронично, что теперь он умирает именно от рака, — Сергей качает головой.
— Князь Черепов при смерти? — удивляюсь я.
— Четвёртая стадия лейкемии. Ему осталось совсем недолго.
— И вы не боитесь делиться со мной такими сведениями?
— Думаю, что это ни для кого не секрет, особенно после того, как он вернул меня из Европы. Ходят слухи о том, что он хочет вернуть меня в род и сделать наследником, не так ли?
— Так, — соглашаюсь я.
— Это правда. Мой старший брат был убит на дуэли четыре года назад. Кстати, некоторые думают, что к этому приложил руку твой дед, но я не согласен. Да это и неважно. Главное, что, кроме меня, в роду Череповых не осталось других мужчин, а мой отец против того, чтобы титул унаследовала женщина.
Переварив информацию, я говорю:
— Может, лучше мы вернёмся к вам с матерью?
— Да, конечно, — отвечает Сергей и вздыхает. — Мы продолжили встречаться тайно. А вскоре после того бала в Петербурге узнали, что Аня беременна. Тогда уже отец объявил о моей помолвке с Викой Жаровой, без моего согласия, но мне было плевать. Я не хотел жениться на ней. Всё, чего я хотел — жениться на Ане. Поэтому мы решили сбежать.
— Мы всё приготовили. Купили билеты, собирались запутать следы и осесть где-нибудь в Южной Америке, — вдруг добавляет мама и качает головой. — Я помню тот вечер. Я сидела в съёмной квартире с чемоданом и ждала. Но Серёжа так и не появился. А утром я прочитала в новостях, что он женился на Виктории, и решила, что он меня предал.
— Только это было не так! — заявляет Сергей. — Меня заставили. Вика узнала, что я готовлюсь сбежать, а я сделал самую большую глупость в своей жизни. Признался её, что я люблю Аню. Решил поступить честно и не оставлять Вику в неведении. Каким же идиотом я был!
Они с мамой смотрят друг на друга. Я молчу. Такое чувство, что родители просто заново рассказывают друг другу свои переживания о том дне, а я здесь вообще ни при чём.
Черепов продолжает:
— Вика побежала к моему отцу и обвинила меня в изнасиловании. Она угрожала, что расскажет своему брату. Сказала, что Жаровы объявят нам войну, к которой подключатся и Грозины, ведь Жаров тогда уже был акционером Династии. Мой отец поверил ей или просто решил не поднимать шумиху. Его гвардейцы задержали меня, и в тот же вечер заставили заключить брак. А затем посадили под домашний арест. Сбежать у меня не вышло, сколько я ни старался.
— Ваш отец поверил девушке из чужого рода, а вам нет? — удивляюсь я.
— К сожалению, да. Тем более что Вика предоставила доказательства. Она была беременна, — скрипит зубами Сергей.
— Подождите, но я читал, что у вас нет детей, — приподнимаю брови, кажется, эта история слишком запутана.
— Всё верно. У нас и не может их быть. По двум причинам, — Черепов качает головой. — Во-первых, я никогда не спал с Викторией. Можешь не верить, но мы женаты только на бумаге. Я в жизни к ней не прикасался. Я вообще никогда не был с другой женщиной, кроме твоей матери, — с оттенком тепла в голосе говорит Черепов и смотрит на Анну.
Не уверен, можно ли здесь чем-то гордиться. Большинство мужчин засмеялись бы, узнав, что Сергей за свою жизнь занимался сексом с одной-единственной женщиной. Но по мне, в этом действительно что-то есть. Беспрекословная верность — это то, чем действительно можно гордиться. Не каждый способен устоять перед соблазном, а они наверняка были.
— От кого же Виктория тогда была беременна и где ребёнок? — спрашиваю я.
— Этого я не знаю. Сразу после свадьбы она сделала аборт. Неудачно. Вика стала бесплодной. Это вторая причина, почему у нас не может быть детей.
— Поправьте, если ошибаюсь, — медленно говорю я. — Но получается, что мы с вами — единственные потомки Череповых по мужской линии?
— Да.
— Пи***ц, — вырывается у меня.
— Саша! — возмущённо восклицает мама.
— Прости, прости. Случайно вырвалось. Зато это прекрасно выражает мои эмоции.
— Понимаю, — усмехается Сергей.
— А вот я не понимаю кое-чего. Вы женились на Виктории и сделали всё, как приказал ваш отец. За что тогда вас изгнали из рода?
— Из-за кого, Александр. Из-за тебя. Когда стало известно о беременности твоей матери, об этом писали повсюду. Вика пошла к моему отцу и рассказала о нашей с Аней связи, да он и сам подозревал, что мы тайно встречались. Вывод легко было сделать, не так ли? Он решил спрятать меня, чтобы, если Аня расскажет, кто отец, князь Грозин не объявил нам войну. А мне запретил возвращаться в Россию под страхом смерти.
— И как бы ваше изгнание помешало деду объявить войну?
— Формально я перестал быть членом рода Череповых. Повод для войны стал бы незаконным. Максимум, что сделал бы твой дед — убил меня. Но Аня так и не рассказала, кто твой отец.
— И не расскажу! — громко говорит мама. — Саша, ты должен пообещать, что тоже никому не расскажешь. Ты представляешь, какой будет скандал?
— Скандал — это не страшно. Я скорее думаю, что после такого дедушка вряд ли примет нас с тобой в род. А Череповы, может быть, захотят избавиться, — задумчиво говорю я.
— Ты прав, к сожалению. Поэтому нам всем нужно продолжать хранить эту тайну, — говорит Сергей. — Доказательств того, что я твой отец, нет. Мой отец и Вика могут думать что угодно. Но если мы объявим это официально — ситуация изменится.
— Саша, поклянись, что никому не расскажешь! — мама вонзает в меня строгий взгляд.
— Я не самоубийца, так что буду молчать, — невозмутимо говорю я. — Да уж. Должен признать, у вас интересная история.
— Теперь ты понимаешь, почему я не мог быть с тобой и Аней открыто? Но ты должен знать ещё кое-что, — произносит Черепов. — Я пытался как мог. При каждой возможности я прилетал из Европы и виделся с тобой. Конечно, ты этого не помнишь, но я держал тебя на руках, когда ты был совсем малышом. Мне было плевать на угрозы отца. Я хотел видеть, как растёт мой сын, хотя бы урывками.
— Это должно меня растрогать? — спрашиваю я.
— Это должно доказать тебе, что я вас не бросал. Мне угрожали смертью, но я всё равно приезжал к вам. Правда, в какой-то момент отец узнал об этом и угрозы посыпались уже в твой адрес. Мне дали выбор, или я прекращаю наши встречи, или вас с Аней убивают. Думаю, ты понимаешь, что я выбрал, — кривится Сергей.
— Что изменилось? Как вы снова, — взмахиваю рукой. — Как вы дошли до этих тайных встреч?
Мать покусывает губы и прячет взгляд.
— Вот это да… вы и не прекращали. Выходит, вы перестали видеться только со мной? И как?
— Я наблюдал за тобой, как мог, — пожимает плечами Черепов. — С Анной мы продолжили видеться редко, я прилетал по поддельным документам всего на несколько часов. Это всё, что мы могли себе позволить. Пока на тебя не совершили покушение. Понимаешь?
Я ничего не отвечаю. В голове пустота, как в барабане, а в душе вихрь эмоций, с которыми мне трудно совладать. Даже понять их трудно. И всё это несмотря на то, что по факту я другой человек — адаптация к новому телу давно закончилась, и я полностью воспринимаю себя как Александра Грозина. А людей перед собой — как своих родителей.
Встаю и говорю:
— Спасибо, что поделились своей историей. Я никому не расскажу о том, что был здесь и о том, что услышал. Всего доброго.
— Саша, ты… — начинает мама.
— Пусть идёт, — перебивает её Черепов. — Думаю, Александру нужно всё это переварить. Ещё увидимся… сын.
— Может быть, — говорю я и выхожу из номера.
Как в тумане покидаю гостиницу и сажусь в машину, которая ждёт в квартале отсюда. Водитель спрашивает, куда мы поедем, а я не отвечаю, потому что понятия не имею.
Да уж. Мне и правда надо всё это переварить.
Раздаётся звонок телефона, и я беру трубку, даже не глянув, кто это.
— Слушаю.
— Привет. Можем встретиться? — раздаётся голос Максима.
— Встретиться? — рассеянно отвечаю я. — Да, конечно. Где и когда?
— Я могу уехать из министерства на час-полтора. Это срочно. Сейчас скину тебе адрес.
— Какие-то проблемы? — оживаю я.
— Да. При встрече расскажу.
— Хорошо, скидывай адрес.
Передаю данные водителю, и мы едем на место. Это оказывается небольшая шашлычная, куда точно не ходят дворяне. Волга Максима уже стоит у тротуара, а сам он сидит внутри, тщательно протирая столик влажной салфеткой.
— Интересное место ты выбрал, — говорю я, входя и садясь рядом.
Макс заканчивает вытирать столик, поправляет солонку и только затем отвечает:
— Шашлык стал моим любимым блюдом после того, как ты мне его приготовил. Пробую везде, где могу. Пока что здесь лучший.
— Правда? Тогда давай закажем по порции.
— Я уже заказал, его жарят.
— А я нашёл своего отца, — сам не ожидая от себя, вдруг выдаю я.
Брови Максима подскакивают. Он медленно протягивает руку к очкам и поправляет их, а затем спрашивает:
— Правда? Кто он?
— Не могу рассказать, — мотаю головой я. — Вообще, не стоило упоминать, извини.
— Он… хотя бы достойный человек?
— Да, как ни странно. Там всё очень сложно, давай не будем об этом, — отмахиваюсь я.
Помедлив, Максим отвечает:
— Хорошо. Тогда послушай меня, — Макс оглядывается по сторонам, но рядом с нами никого нет, остальные посетители сидят далеко. — Мне звонил отец. Он был очень зол и требовал, чтобы я перестал тебе помогать.
— Ты про Ларина? Он узнал, что мы хотим сделать его министром?