– Очевидно, жители этого мира кое-чему научились. Вероятно, они могут представлять определенную опасность. Тем не менее основная наша цель остается прежней – возрождение Империи. Считаю, что необходимо покинуть бункер, забрав все оборудование. Если уцелела одна из наших временных баз, думаю, следует обосноваться там и провести детальное изучение этого мира. Тогда можно будет выбрать подходящую тактику.
Даже привыкший повиноваться приказам Шерден дернулся, словно от удара, а Галас вообще скривил губы в презрительной ухмылке, одновременно тихо радуясь, что никто не видит этой гримасы. Он понимал, что это решение было неправильным. Конечно, следовало бы отправить кого-то одного – разобраться в обстановке, наметить плацдарм, принять необходимые меры предосторожности. И лучше всего для этого дела подошел бы Шерден, профессиональный воин, лучший – после погибшего в схватке с гиперборейцами Властителя Беленжеса.
А остальным следовало бы сидеть здесь, заблокировав портал, сидеть, пока не будет со стопроцентной гарантией доказано, что выход из бункера будет безопасен.
Только вот Лорд-Протектор не захочет находиться здесь ни одной лишней минуты. Мало кто знал об этой слабости Арделла Биззара… Галас знал, и это было еще одной причиной, по которой ему вряд ли удастся снискать симпатии Величайшего… никто не любит признавать свои слабости и никто не любит, когда об этих слабостях кому-то известно.
Лорд-Протектор очень не любил замкнутых пространств. Даже таких просторных, как бункер.
Исаак Смит ненавидел свое имя. И свою мать, которая одарила его, чистокровного американца, этим имечком… Сара Смит желала польстить старому дядюшке, имевшему за душой кучу болезней и еще большую кучу денег – в надежде, что тот, растрогавшись, упомянет ее в своем завещании. По-настоящему упомянет… а не как других, кому старик, наверняка ехидно при этом хихикая, «передал горячий привет». Чувство юмора у старого пердуна было таким же отвратным, как и его мясистый шнобель, как и его вечно жирные пряди седых редких волос, как и он сам целиком.
Что ж, мамаша оказалась права. Их и в самом деле упомянули в завещании – правда, деньги (не очень большая, признаться, сумма) достались не ей, а тогда еще совсем юному Исааку. За эти гроши – малая часть капиталов старого Исаака, на все остальное наследство наложили лапу многочисленные родственники – удалось купить лишь старый дом неподалеку от городка Лансинга, что в штате Мичиган в шестидесяти милях от Детройта. Да и покупка состоялась в основном потому, что эта развалина не могла претендовать на более состоятельных покупателей. Мать до самой смерти громогласно заявляла, что чистый воздух, лес и речка, которую даже после обильных дождей легко было перейти вброд, – это именно то, о чем она всю жизнь мечтала. И только после ее кончины Исаак, с немалым трудом выжавший из себя пару слезинок, занялся домом вплотную. Выбросил все любовно сберегаемое матерью старье, снес часть внутренних перегородок, заново отреставрировал здание… и теперь оно имело относительно приличный внешний вид. Денег на это ушло много, и Исаак не раз был на грани принятия решения о продаже особняка… но, к своему собственному удивлению, обнаружил, что этот стоящий на холме дом вызывает у него странное желание возвращаться сюда. Хотя бы изредка.
А еще он ненавидел свою фамилию. В Штатах с такой фамилией сделать карьеру очень сложно. Никто не любит Смитов, их удел, в худшем случае, развоз пиццы, бензоколонка или автомастерская, работа с утра до вечера, вонь пролитого масла и бензина, краски и ржавого железа. А в лучшем… ну, быть может, федеральная служба. Там этих «агентов Смитов» навалом…
Исаак Смит втайне гордился собой – несмотря на все преграды, он сумел сколотить небольшое состояние, достаточное, чтобы позволить себе хорошую машину, настоящего английского дворецкого и возможность несколько недель в году придаваться чудесному ничегонеделанию. Просто отдыхать, дымя трубкой в кресле у камина, потягивая хороший шотландский виски и не думая о биржевых сводках, о падении котировок – обо всем, что составляло основу его жизни весь остальной год.
Неухоженная зелень вокруг дома постепенно сменилась более или менее приличным садом, покосившуюся ограду сменил массивный литой забор… Свой дом он назвал «Вилла Желтая Роза». И проследил, чтобы в саду непременно присутствовали кусты с лучшими сортами роз… Все тщетно. И в близлежащем городке, и на военной базе – это несмотря на то, что военные, как считается, любят и ценят точность, – это строение упорно называли «Норой Смитов». Даже несмотря на то, что уже много лет он был единственным Смитом, переступавшим порог этого «фамильного гнезда».
Грязная дорога причудливо извивалась между пожелтевших деревьев. Никто и никогда не собирался проводить здесь дорожные работы, а потому его темно-синий «Chrysler PT Cruiser», машина в США весьма престижная и вполне соответствующая его имиджу, был сейчас заляпан грязью и вид имел далеко не импозантный. Уже несколько дней в этих местах шли непрерывные осенние дожди, и Смит уже подумывал над тем, что для поездок на свою виллу лучше бы приобрести внедорожник.
Достав мобильник, Смит набрал номер – естественно, слуги должны ожидать возвращения хозяина в любой момент и содержать дом в идеальном порядке… но лучше все-таки предупредить о своем приезде заранее. Наверняка Дуглас сразу же пойдет и растопит камин – в такую погоду нет ничего лучше, чем слушать тихое потрескивание поленьев в камине и курить хорошую сигару. Или старую добрую трубку.
Уже на третьем гудке Смит начал ощущать легкое раздражение. Обычно Дуглас отвечал почти сразу… интересно, чем он там занимается?
– Да, сэр, – послышался в трубке знакомый размеренный голос.
– Это я, – буркнул он, хотя в этом не было никакой нужды, – буду через полчаса. На вилле все в порядке?
– Все в порядке, сэр.
Ему показалось или дворецкий на самом деле допустил небольшую паузу, прежде чем ответить на этот простой вопрос?
– На самом деле?
– Все в порядке, – повторил Дуглас, не меняя интонации. – Желаете, чтобы я растопил камин к вашему приезду, сэр?
– И поторопись. – Смит и сам не знал, откуда берется все это раздражение. Он выключил телефон и нервно швырнул трубку на соседнее сиденье.
Идея завести себе дворецкого-англичанина поначалу показалась ему интересной. Правда, Дуглас МакЛеннан был не вполне англичанином, но какая, к дьяволу, разница – Англия, Шотландия… Нельзя сказать, что он был недоволен слугой – за домом тот следил с должным прилежанием, да и выглядел вполне в соответствии со своим статусом. И все же вечная чопорность и некая надменность этого человека время от времени Смита раздражали. Как и то, что Дуглас происходил из довольно приличной, хотя и бедной семьи, и мог, ничуть не затрудняясь, перечислить десяток поколений своих предков. А чем мог похвастаться Смит? Матерью, выскочившей замуж чуть ли не за первого встречного, ради получения вожделенной гринкарты? Отцом, единственным достойным деянием которого было зачатие сына? Дедом, мелким лавочником в Германии, всю жизнь балансировавшим между разорением и концлагерем? Дерьмо…
«Крайслер», мягко урча, взобрался на очередной пригорок. Отсюда еще не видна была вилла, она откроется через два поворота. Смит чуть прибавил скорость, хотя на скользкой, неровной дороге это могло быть опасным. Но он считал, что хорошо водит машину – не зря же так и не обзавелся личным шофером, хотя самому крутить руль – ущерб престижу, пусть и не слишком серьезный.
– А может, и в самом деле продать к чертям эту развалюху? – задал он сам себе риторический вопрос и в который раз уже сам себе не ответил.
Хмурое небо нависало над лесом, грозя в любой момент снова обрушить вниз струи холодного, мерзкого дождя. Дорога пошла вверх, чтобы там, на вершине холма, закончиться у вычурных ворот.
– Надеюсь, Уинтроп не вылакал весь мой виски? – пробурчал Смит, с некоторым сожалением вспомнив о пагубном пристрастии дворецкого. Распоряжаясь всем в доме в отсутствие хозяина, дворецкий искренне считал, что имеет полное право распоряжаться и содержимым бара. Будучи сторонником трезвого образа жизни, шотландец не видел необходимости отказывать другим слугам в маленьких радостях, за что не раз выслушивал нравоучения от хозяина. Как правило, для садовника Уолли Уинтропа в доме обычно было припасено пойло подешевле, но оно имело тенденцию заканчиваться, и тогда садовник, с попустительства дворецкого, совершал набеги на личные запасы Смита. Он давно бы избавился от этого пьяницы, но садовник отменно знал свое дело, да и поди найди желающего на его место. Жители Лансинга недолюбливали Смита, служить в его доме было дурной приметой.
Наконец машина въехала в ворота виллы. Здесь уже не было грязи, двор был вымощен камнем – еще одна статья расходов – ухоженные газоны, укрытые вечнозеленой, аккуратно подстриженной травой, радовали глаз. Уолли уже стоял у входа, ожидая хозяина.
– Рад видеть вас, сэр…
В глазах Смита мелькнуло удивление.
Прежде всего Уолли выглядел совершенно трезвым. Можно было подумать, что он не пил по крайней мере дня два, а то и три. Но самым странным было другое – обычно лицо садовника непрерывно находилось в движении – он то скалился, то хмурился, то что-то насвистывал… сейчас же Уолли в части непроницаемого выражения лица мог дать десять очков вперед Дугласу.
– Все в порядке? – небрежно поинтересовался Смит.
– Да, сэр. – Если садовник и был удивлен вопросом, то сумел никак этого не выдать. – Я помою вашу машину, сэр.
Его светло-серые, водянистые глаза скользнули по хозяину, словно по пустому месту.
– Дуглас сейчас в библиотеке, сэр, – равнодушно сообщил Уолли и, мгновение подумав, добавил: – Растапливает камин. Так я займусь машиной, сэр?
Смит коротко кивнул и направился в дом. Со странным поведением садовника можно будет разобраться и после. Наркотиков в доме Смит терпеть не намерен, если его подозрения подтвердятся – а все говорит в пользу этого, – то Уинтроп вылетит с этой работы раньше, чем успеет прочитать «Kredo». Если этот пройдоха и пропойца вообще способен вспомнить молитву.