О боже, мой клитор пульсирует, когда я двигаю сильнее, быстрее, ритмичными кругами. Я хнычу, когда ощущаю боль от его ладони.
Я чувствую его толстый, горячий член у своего входа, скользящий между моих складок, и напрягаюсь изо всех сил. Я так сильно нуждаюсь в нем, что дрожу, благодарная контрасту прохладного, прочного фарфора под рукой. Что-то теплое и жидкое скользит между моими бедрами. Смазка? Я дрожу, когда головка его члена раздвигает меня.
Он…? Нет…
Его огромное тело подминает меня под себя, его крепкие ноги по обе стороны, а массивная грудь прижата к моей спине. Он полностью одет, а я совершенно голая, и от этого контраста мне почему-то становится еще жарче.
— Ты принадлежишь мне, дорогая, — рычит он мне на ухо. — Я владею этим ртом, я владею этой горячей розовой пиздой, и теперь я буду владеть этой задницей. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты чувствовала меня. Запомнила. Знала, что я заклеймил тебя, потому что ты моя, — его член дразнит мою задницу, и я напрягаюсь, но он протягивает руку, чтобы обхватить мою грудь, и все мое тело расслабляется.
— Расслабься, маленькая птичка. Доверься мне, Клэр, и отдайся своему телу, — я закрываю глаза и делаю то, что он говорит. Страх просачивается из моего тела, как поднимающийся дым, исчезает так же быстро, как и появился, когда он медленно, идеально входит в меня и наполняет до конца. Он замирает, прижимая меня к себе, прежде чем медленно выстраивает ритм, от которого я хнычу.
Черт возьми, да. У меня никогда раньше не было такого секса. Я никогда больше не буду прежней.
Константин погубил меня для других мужчин. Для любого другого вида секса.
Для всего.
— Ох, боже, о боже, — шепчу я в то же время, как он ругается.
— Господи, Клэр. Ты чертовски прекрасна. Господи, — он бормочет по-русски, и я не знаю, ругается он или молится, но это не имеет значения, его глубокий голос и грубость толкают меня прямо к краю блаженства.
Я так сыта, так чертовски сыта, что скоро умру, но я умру счастливой женщиной. Я не могу сдержаться, когда его бока ударяются о мою задницу, вся боль исчезает до совершенного экстаза. Клитор пульсирует, а бедра сжимаются. Его пальцы обхватывают мое горло, когда мы приближаемся к разрядке.
— Иди сюда, маленькая птичка, — шепчет он мне на ухо. Его рука изгибается, как ошейник, напоминая мне о силе, которой он обладает, о том, что я принадлежу ему, и от прикосновения его пальцев к моей коже я разбиваюсь вдребезги.
Экстаз ослепляет. Я забываю, как дышать. Я хнычу и корчусь. Спазмы пронзают рикошетом. Он кончает с ревом, который эхом отдается вокруг, его семя хлещет в меня с горячей настойчивостью. Я не узнаю свой собственный голос, когда выкрикиваю его имя.
Я охрипну потом. Тяжело дышу, свесившись с бортика ванны. Он наклоняется, целует меня в плечо и еще раз что-то бормочет по-русски.
И почему-то надеюсь, что он говорит: я люблю тебя.
Глава 17
Константин
Я несу Клэр к большой двуспальной кровати в спальне.
Этот дом — одна из многих общих владений Братвы, иногда используемая как конспиративная квартира, иногда для любовниц, иногда просто для отдыха.
Даже гангстеры время от времени устают.
Даже гангстеры хотят расслабиться.
Это не совпадение, что мы находимся совсем недалеко от дома семьи Клэр. Я приводил ее в самое сердце своего мира — секс-клубы, территорию банд и подпольные боевые ринги.
Теперь я хочу остаться в ее мире.
Я хочу показать ей, что могу жить во дворце из сверкающего мрамора и полированного дерева. Я мог бы надеть костюм и приехать на заднем сиденье лимузина. Я мог бы повесить бриллианты ей на шею и танцевать с ней.
Или, по крайней мере, верю в это.
Хочется верить, что мы с Клэр не такие уж разные.
Я украл принцессу, и теперь хочу сохранить ее. Но какую жизнь я мог бы предложить?
Клэр крепко спит, свернувшись калачиком у меня на груди. Она измучена всем этим бегством, поисками и борьбой. Она не привыкла к такому отчаянному существованию.
Как бы я ни устал, не могу заснуть рядом с ней. Мой разум лихорадочно работает, пытаясь найти способ, который мог бы решить все наши проблемы. Сделать невозможное возможным.
Независимо от того, в какую сторону я повернусь, остается одна вопиющая проблема.
Я должен убить Валенсию.
Я знаю, что он в центре всего этого. Он все организовал. Он убил Рокси и подставил меня. Он намерен уничтожить Братву и ирландцев, подчинить себе преступников этого города.
Его действия требуют возмездия; ирландцы будут ожидать этого, и моя собственная неистовая ярость требует того же.
Он должен быть наказан, подвергнут пыткам, уничтожен.
Как, черт возьми, я это сделаю рядом с Клэр?
Она следует за мной на каждом шагу. Я похитил ее, сбежал из тюрьмы, потащил ее за собой в этот безумный рывок. Нам угрожали, в нас стреляли, нас чуть не убили.
Но должна быть грань, за которой я оставлю ее.
Валенсия — ее отец. Если я перережу ему горло у нее на глазах, она никогда меня не простит.
Это опустошит ее.
Я достаточно хорошо узнал Клэр, и прекрасно представляю ужас в этих прекрасных темных глазах, чувство вины и страдания.
Не хочу причинять боль Клэр. Не могу даже думать об этом. Может, я и ударил ее ремнем по заднице, но наказание — это не увечье.
Клэр — хороший человек, по-настоящему хороший. Она пришла в эту тюрьму, чтобы попытаться помочь худшему типу людей — таким, как я. Она видела во мне не монстра в клетке, а человеческое существо, обладающее силой и интеллектом, способное меняться и расти.
Я никогда не думал, что способен на это.
Я верил, что родился волком, буду жить волком и умру волком. Подчиняясь законам хищников, а не философов.
Теперь мое представление о себе разрушается, и я задаюсь вопросом, каким мог бы стать рядом с такой женщиной. Чего мы могли бы достичь вместе.
Смогут ли милосердие и сила ужиться вместе? Любовь и доминирование?
Обнаженное, мягкое тело Клэр прижато к моему. Ее нога закинута на мое бедро, голая киска прижимается к моей коже.
Она тихо стонет во сне, ее бедра нежно трутся об меня.
Я чувствую, как ее соски напрягаются возле моих ребер.
Непослушная маленькая мегера… никогда не насытится. Неважно, как грубо я с ней обращаюсь, как глубоко я ее трахаю, она все равно жаждет большего.
Когда я убираю бедро от ее сладкой маленькой щелочки, она жалобно вздыхает, ее темные ресницы трепещут, кончики пальцев тянутся ко мне.
Я толкаю ее на спину.
Ее колени раздвигаются, киска раскрывается для меня, как цветок.
Провожу кончиками пальцев по обнаженному бугорку ее клитора, набухшему и теплому.
Она стонет, ее ноги дрожат от моего прикосновения.
Я никогда не чувствовал такой бархатной мягкости. Я никогда не встречал такой отзывчивой женщины. Я погружаю в нее один палец, чувствуя, как она сжимается вокруг него, и наблюдаю, как она снова покачивает бедрами, умоляя меня проникнуть в нее глубже, потереть сильнее.
Я мог бы часами прикасаться к ней вот так.
Эта киска — неизведанная земля, а мои пальцы — Магеллан[8]. Я хочу исследовать каждую ее частичку. Провожу пальцами вверх и вниз по ее складочкам, обхватываю ладонью ее киску, размазываю влажность, касаюсь ее задницы, настолько плотно сжатой, что не могу поверить, что всего час назад я ее трахал.
Мой член пульсирует от этого воспоминания.
Нет акта более доминирующего, чем анальный секс. Это требует от женщины полного подчинения. Она должна находиться в состоянии полного принятия, когда все ее тело расслабляется, она становится мягкой и податливой, как теплая ириска. То, что сначала кажется невозможным и даже болезненным, превращается в глубокое и отчаянное удовольствие, настолько интенсивное, что к концу Клэр умоляла меня толкаться жестче.
Клэр хнычет, ноги раздвигаются шире, ее киска жаждет наполнения.
Вместо этого я проскальзываю под простыни, вдыхая теплый, сладкий аромат ее кожи, спускаясь к нежному изгибу ее пупка, по бедрам, вниз к моему любимому месту.
Просовываю свой язык внутрь нее.
Клэр ахает, прижимая свой клитор к моей верхней губе.
Я трахаю ее языком, потирая подушечкой большого пальца клитор.
Полусонная и наполовину бодрствующая, она наклоняется, чтобы запустить пальцы в мои волосы, царапая кожу головы ногтями. Каждая точка трения посылает восхитительные искры удовольствия по моему позвоночнику. Ее аромат наполняет мой нос и рот, насыщенный и опьяняющий. Ее киска — кошачья мята, и я будто под кайфом.
Она прижимается ко мне бедрами, все мое лицо мокрое и скользкое. Я хочу больше, больше, больше.
Я трахаю ее двумя пальцами, проводя языком по клитору. Он никогда не был таким опухшим. Я нежно посасываю его, дергая кончиком языка.
Клэр начинает кончать, еще не совсем проснувшись. Ее стоны глубокие и гортанные, хриплые от дремоты.
Она кончает мне на язык, бедрами сжимая мою голову.
Прежде чем она успевает осознать, я погружаю свой член в это до боли чувствительное влагалище.
Теперь ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня так, будто все предыдущее ей снилось, и я ее потревожил.
— Скажи, что я принадлежу тебе, — стонет она.
— Ты моя, — рычу я. — Я никогда тебя не отпущу.
— Скажи мне, что я твоя хорошая девочка…
— Ты моя принцесса, моя королева. Я убью любого, кто хоть пальцем тебя тронет. Лишь я могу прикасаться к тебе. Лишь я могу смотреть на тебя. Ты моя и только.
Она тянет меня на себя, впиваясь ногтями в спину, крепко прижимая к себе.
Снова кончает, ее киска сжимается вокруг моего члена.
При этом она вздыхает мне на ухо:
— Ох… Константин…
Звук моего имени на ее языке дает толчок, и я извергаюсь внутри нее. Оргазм такой мощный, такой всеохватывающий, что комната становится морем черноты, и сознание исчезает.