Николай резко повернулся:
– А вам жалованье платят за то, чтобы делать плохое настроение отвратительным, советник?
– Нет, – Форн оставался равнодушным. – Мне платят жалованье за честное мнение, мой лорд. Для лести у вас хватает челяди, а Совет Тринадцати освобожден от этой обязанности. Так вот, исполню-ка я свой долг и скажу. Если бы я был там, то выступил бы против такого решения.
– В самом деле, почему вас там не было? – с ядом ответил Николай. – Тогда бы вы увидели, что для дискуссий не было времени! Иногда надо принять любое решение, даже не самое эффективное!
Другие хоасси не вмешивались – наоборот, внимательно слушали, будто сопоставляли со своим мнением. Даже Ноэ за лорда не заступался, наблюдая за тем, как он парирует сам. Это заметил и Форн, выпрямился и заговорил с большим нажимом:
– Может и так, мой лорд. Но для начала речь должна идти хоть о какой-то эффективности решения. Я все никак не мог определиться с отношением к вам. Вначале мне даже нравилась ваша необычность – я и сам видел необходимость встряхнуть этот мир. Вы умны и изворотливы, признаю. Вы даже свою добросердечность умудряетесь прикрыть, и хоть толки идут, а ваших врагов все больше, но вопреки моим ожиданиям, ситуация так и не вышла из-под контроля. Но теперь могу сформулировать, что меня с самого начала неясно смущало: вы не просто необычный, вы не в курсе законов этого мира и не собираетесь их понимать. Ну, тогда я вас просвещу. Черные и белые никогда не сотрудничали отнюдь не потому, что все такие высокомерные и зашоренные… хотя и не без этого. Просто недоверие между нами заложено на генном уровне, ежели угодно. Ниэль мог искренне согласиться на договор, но пройдет час, день, три недели – и он передумает. И это не назовешь предательством. Потому что выбор будет стоять простой: предать вас или предать тысячелетние традиции. Ждите удара в спину, если вы настолько глупы, чтобы им доверять!
– Вы хотите сказать, что не сомневаетесь в нарушении договора?
– Не сомневаюсь, конечно. Скажу больше, никто в этом зале не сомневается. Большинство, однако, поддерживает ваше решение только потому, что оно в тех условиях остановило кровопролитие. И на этом вся результативность. Но вы здесь единственный, кто верит в этот союз, мой лорд. А мы все терпеливо ждем, когда же до вас дойдет. Точнее, я вот не выдержал – устал ждать.
Николай в ужасе рассматривал по очереди лица хоасси. Дольше задержался на Ноэ и спросил:
– Это так? – Тот неопределенно пожал плечами в ответ. Но Колю, конечно, это не устроило: – А как же ваши слова, Ноэ?
– Я подтверждал, что Ниэль Святой говорил искренне, это чистая правда. А вот насколько хватит его искренности, тут уже никакой уверенности. Я лично ставил на месяц. Господин Шур был уверен, что и двух дней не пройдет, а армию они пока не собирают только потому, что ждут более подходящего момента.
– А Трина? – Николай совсем уж похолодел. – Про ее безопасность вы тоже врали? Ее уже убили, по вашему мнению?! Ноэ, вы единственный, кому я здесь доверял!
Ответил почему-то снова Форн:
– Нет, мой лорд, вряд ли. Им незачем ее убивать – просто нет смысла. Белые намного лучше нас улавливают любые светлые эмоции, и если они заподозрили в шорсир человека, который вам близок, то ее можно использовать. Кстати, их интерес к Тринадцатой на многое открыл глаза и нам, и это тоже не идет в плюс вашей репутации. В самом крайнем случае им выгоднее швырнуть ее истерзанный труп на наши стены, когда белая армия подойдет сюда. Или наоборот, относиться к ней как к почетной гостье, тем самым раздражая вас еще сильнее. Вот только вы отчего-то свой гнев направляете не на них, а на нас. В том числе на господина Ноэ, который с первого и до последнего дня оставался на вашей стороне, кстати, да, единственный, кто ни разу не подверг вашу кандидатуру сомнению.
Николай почувствовал опустошение. Но главный невысказанный совет – повзрослеть и начать принимать вещи такими, какие они есть, – к сведению принял. Потому неожиданно успокоился. Отправился к своему стулу в общем кругу и сел. Хватит давать волю эмоциям, хватит злиться без результата. Никто здесь ему не друг. Во всем этом мире только шорсир он может доверять – тем, которые стоят сейчас за дверью и ждут окончания совета, им безразличны результаты совещаний и уровень его репутации, они всегда на его стороне. Они и, конечно, Трина. Потому что она тоже шорсир. Ну и потому что Трина. Николай сначала вернет ее, а потом на глазах у этих мерзавцев плюнет с высокой колокольни на еще одну тысячелетнюю традицию. А пока только дипломатия.
– Все верно, господин Форн, – он сам удивился появившемуся равнодушию. – Есть проблемы поважнее, с чего я и начал. Предлагаю еще раз послушать клятвы в том, что никто из вас не является предателем.
– Пустая трата времени, мой лорд, – вздохнул господин Зор. – Мы это вам и в первый, и во второй раз объясняли. Конечно, любой из нас способен чувствовать ложь. Но при этом любой из нас настолько могущественный, что может скрыть ее даже от сильнейших.
– А на что вы экономите время, советники? Или занимаетесь чем-то еще, кроме пустой болтовни? Весь ли двор проверили?
– Да, мой лорд, еще после вашего первого распоряжения. Выявили четырех злоумышленников против вашей персоны, но ни один из них не причастен к главному заговору.
– Всех? Даже самого последнего служку или ругра?
– Всех, – подтвердил Луар. – В замке нет того самого предателя, если он не сидит в этом зале. Следующим пунктом проверки становится Серая Пустошь – земля там сама по себе богата магией, потому в деревенских семьях нередко появляются одаренные.
– Так чего же вы ждете?
Сразу двое советников усмехнулись, а ответил господин Шур:
– Атаки белых, конечно. Мы опасаемся отправляться в Пустошь, ведь белые могут нагрянуть в любой момент.
Николай вздохнул и, не прощаясь, отправился на выход, больше не видя смысла что-то обсуждать. Хоасси не глупы и всегда верно расставляют приоритеты, вот только не спешат самого посвящать его в каждый шаг – он для них лишь фигура, красивая и значимая, с черной коронкой и вкусной кровушкой. Потому они останутся предельно вежливыми, но основные стратегии будут строить сами.
До конца дня он успел рассмотреть еще несколько жалоб, но потом закрылся в покоях. Его тревожило затишье – отчего главный враг перестал обозначать себя? Не входило ли в его планы только натравить друг на друга черный и белый престолы? Хватило бы разрушения одного из них, и дело было бы сделано. Но Коля своим непопулярным решением именно на этом направлении и поставил преграду. Маг может быть очень могущественным, но сам Николай защищен тоже не любителями. Выходило, что он снес важнейшую ставку противника, когда сдержался и не убил Ниэля. И как себя после этого не любить? Как не хвалить?
Он уже отправился спать, когда шорсир пропустили в его покои запыхавшегося Тайгона:
– Мой лорд! Срочное сообщение от Глубины! Отряд белых пересек приграничную реку!
Николай вмиг забыл о сонливости, натягивая первый попавшийся под руку сюртук, точнее, который вовремя подсунула Вторая.
– Что? Опять война?
Тайгон покачал головой:
– Не похоже, мой лорд. Отряд небольшой – двадцать человек без тяжелого вооружения и пегасов, но с двумя магами. Пешим ходом они будут здесь примерно через три-четыре дня. И уж точно не представляют никакой угрозы. Я предполагаю, что это разведывательная операция – осматриваются, перед тем как пойти в наступление всей армией. Расстрелять издали или притащить сюда для пыток?
Николай глубоко задумался.
– Пусть идут. Если двигаются прямиком сюда, значит, никакие они не шпионы. Делегация с какими-нибудь новостями. А вот если свернут с дороги, тогда мы объявим военную готовность. Ты молодец, брат. Но ничего не делай с ними, только наблюдай.
– Делегация? – озадачился Тайгон. – А это что еще за идиотизм? Это ж белые! Прошу прощения, мой лорд, но вы, по всей видимости, очень далеки от истинного понимания белых… Однако почему они не на пегасах? Ничего не понимаю…
Николай не перебивал – внимательно слушал сбивчивые объяснения. Тайгон, в отличие от тех же хоасси, пытался разобраться и перебирал все приходящие на ум варианты. И его рассуждения могли к чему-то привести:
– Если вы говорите… Предположим, они хотят передать вам какую-то записку от белой мрази, тогда проще снарядить одного посыльного на одном пегасе… Это же все равно что вы бы слугу пешком отправили, когда могли поднять в небо дракона… Не понимаю. А для шпионов они идут слишком открыто – так отчиталась Глубина, сейчас ей можно верить…
Поскольку он замолчал в раздумьях, Николай повернулся к застывшим шорсир:
– Вторая, будь добра, предупреди демонов-стражников о любых движениях со стороны Долины Смерти. Пусть обо всем сообщают. Мы не понимаем, что происходит, но на всякий случай перебдим.
– Да, господин, – она коротко поклонилась и исчезла.
Николай снова прислушался к бормотанию родственника:
– Предупредить демонов-стражников… Да. Демоны… Я вот все думаю и думаю, мой лорд, при каких условиях вы не отправили бы посыльного на драконе? И в голову не приходит ничего дельного, кроме того, что дракона некому было бы поднять в воздух…
– А это ты о чем? – Николай даже наклонился.
– Ну, ерунда, просто размышляю вслух. Драконы подчиняются демонам, демоны – вам. Если нет вас, демоны не поднимут драконов. Заставить, уговорить, конечно, можно, но никаких гарантий, что те же драконы не полетят пастись на луга, например… На кой им воевать, если их магия тьмы не ведет?
– Подожди, Тайгон, стоп! Ты сейчас говоришь, что некому было поднять в воздух пегаса?
– Не говорю, конечно, просто вслух… Но если у них пегасы тоже направляются белой магией?
Ни к каким выводам они прийти не успели, слишком неясные были предпосылки. А дальнейшее обсуждение прервала Вторая, которая ворвалась в спальню, сообщая:
– Господин, как раз сейчас кто-то идет со стороны Долины. Вы просили оповещать. Один путник, пока неизвестен.