Надо было поблагодарить и отпустить его. Отодвинуться, чтобы не находиться так неприлично близко в который уже раз за сегодня, но я не шевелилась. Замерла, точно бабочка, пойманная в сети его очарования, осознавая, насколько попала. Рацио лихорадочно пыталось придумать объяснение тягучему томлению, которое разливалось по телу от одного лишь ощущения крепких, надежных руки на моей талии. Полной грудью вдыхала пикантную горчинку его парфюма, и голова кружилась. Снизу открывался великолепный вид на изгиб мужских губ. Не капризных как бывает или безвольных, а таких как надо. Таких, какие до ужаса хочется поцеловать.
Перевела взгляд на подбородок, покрытый темной щетиной — сегодня выходной и он не стал бриться? А внутри поднималась волна томительного жара, грозящая захлестнуть меня с головой. Кровь застучала в висках, вторя сердцу. Я облизнула пересохшие разом губы, и его лицо медленно приблизилось. Когда оно оказалось слишком близко, так близко, что объяснений больше не требовалось, я закрыла глаза в ожидании неминуемого поцелуя. Поцелуя, которого я отчаянно желала, как никогда в жизни…
Звонок мобильного развеял наваждение. Звонили Данилову.
— А… Кхм, извините… — я отодвинулась первой и даже перешла на вы от растерянности.
Отошла на несколько шагов, чтобы не мешать разговаривать. Отвернулась. Лицо полыхало. Порыв ледяного ветра обжег щеки. В голове царил полный сумбур. Что это сейчас было? Что я тут еще вытворяю? Мне кажется, или я только что совершила одно из важнейших открытий в жизни? Никто коварный не пытается совращать молоденьких дурочек, хотя бы потому что они и сами рады совратиться, стоит только немножечко пойти навстречу…
— Да, Лена? — как-то устало ответил Данилов, с запозданием сняв трубку. — Уже еду!
Тон изменился, ответ прозвучал коротко и хмуро, после того как он, выслушав собеседницу, повернулся ко мне.
— Маша, извини… Тут такое дело…
Мое лицо шло пятнами. Лена… Домой… Кто его ждет? Девушка? Жена? Не важно, главное я вовремя остановилась.
— Да-да, я все понимаю, — перебила я его. — Простите, что отняла ваше время, Ярослав Алексеевич… Совсем не подумала, что вас могут ждать дома.
— Боец, дай же сказать! — теперь уже он прервал меня немного резко, подхватил под руку и быстрыми шагами направился к выходу из парка.
Я замолчала, удивленно хлопая глазами и стараясь поспеть за ним. Вырываться или нет, я пока еще не решила.
— В общем, неловко тебя просить снова. Особенно в выходной, но мне опять нужна твоя помощь.
— Что? Опять?! Теперь еще и Лену отвадить понадобилось? — зло спросила я и все же вырвала руку.
Нет уж. Я на это не подписывалась.
— А причем тут Лена? — Данилов даже остановился.
— А ни при чем? — засопела я, ответив вопросом на вопрос.
И он вдруг горько рассмеялся и покачал головой.
— Одному моему другу очень плохо, я должен срочно к нему приехать. Вопрос жизни и смерти. Я хотел, чтобы ты составила мне компанию. Боюсь, одному мне будет тяжело.
— Я не врач… — ответила растерянно, чувствуя себя полной дурой.
— И я. Врачи будут, но друг… Он еще маленький. Если это наглость с моей стороны, скажи, и я тебя доброшу до офиса.
Данилов заметно волновался. Я видела, что он инстинктивно разворачивает плечи в сторону, куда ему так не терпится двинуться.
— Но это же не по пути? — уточнила я. — Уж лучше я на метро…
И тут же пожалела о собственных словах, заметив тень, набежавшую на его лицо. Ярослав не сказал ни слова, только кивнул и пошел по направлению к парковке. Я смотрела ему вслед, пока мужчина не отошел довольно далеко, а затем припустила следом. И пусть я пожалею, пусть окажусь лишней, пусть его друг окажется…
Тут я оказалась рядом с его машиной. Запыхавшаяся и растрепанная от быстрого бега рванула дверцу Лексуса и антиграциозно плюхнулась на сидение. И даже сама пристегнулась. Резко и нервно, не с первого раза попав ремнем в замок. Словно поставила точку.
Данилов покосился на меня, и ни говоря ни слова вырулил с парковки.
За следующие полчаса я едва не поседела. На МКАДе мы превысили допустимую скорость, как минимум, вдвое. Куда делся неспешный и размеренный стиль вождения? Сейчас за рулем сидел Шумахер, как минимум. Я забывала, как дышать, когда мы стремительно нагоняли впереди идущую машину и расходились бортами в последний момент. То и дело нам вслед доносились возмущенные сигналы клаксона, я и представить не могла ту сумму штрафа, какую Данилову предстояло заплатить. Хорошо еще дороги были по-местному пустыми, и ничего не мешало играть в шашки до самого дома.
Сам дом находился в каком-то коттеджном поселке, я от страха перестала воспринимать указатели, пока думала, что мы снесем шлагбаум на въезде, но тот успел открыться перед машиной.
Поселок ни в какое сравнение не шел с моими Лесищами. Общего, что называется, только само слово — поселок. Вдоль асфальтированных улиц тянулись выложенные плиткой тротуары, а между ними все еще зеленые газоны. Дома находились в глубине обширных участков, сплошь засаженных хвойными деревьями, местные явно ценили уединение. Солнце уже село и в сумерках громадина дома в стиле шале выглядела настороженно затаившимся зверем, наблюдающим за мной горящими глазами окон на первом этаже.
Остановив машину во дворе на парковке, Данилов повернулся ко мне и проронил первое слово с тех пор, как мы выехали:
— Спасибо.
Я почувствовала по его напряженному взгляду, что он волнуется, и всей душой рвется в дом, но все же прежде он обошел машину и успел открыть мне дверцу, пока я трясущимися пальцами боролась с ремнем.
Ярослав Алексеевич принял мою дрожащую руку, помогая выбраться.
— Испугалась?
— Есть немного, — не стала я отрицать и встала на не менее дрожащие ноги.
Земля и правда ощущалась как-то непривычно.
— Прости, я обычно так не гоняю. Идем, — не выпуская моей руки, он зашагал к дому.
В тот же миг дверь отворилась, и на крыльцо выскочила молодая светловолосая женщина с аккуратным каре. Одета она была в джинсы и светло-серый теплый свитер под горло. Она резко остановилась, вперившись взглядом в меня, но тут же опомнилась, коротко поздоровавшись со мной. Затем ухватила Данилова за рукав и повела в дом, быстро вводя в курс дела:
— Приходил наш доктор, диагностировал отравление. Вколол ему антидот и витамины, список назначений на столе. Вряд ли это живодеры, скорее похоже на пищевое отравление. Переел, дурашка.
Немного помявшись, я последовала за ними, точно животное, втягивая ноздрями запахи незнакомого жилища и несмело осматриваясь по сторонам. Не разуваясь, мы прошли в большое помещение, занимающее весь первый этаж — обустроенная в классическом стиле гостиная, плавно переходящая в кухню, сделала я выводы. Данилов как раз подошел к столу и взял листок. Хмурясь, пробежался по нему взглядом, а затем посмотрел куда-то между пустующим диваном и окном, при этом его лицо стало таким умильно жалостливым, что я недоуменно заморгала и спросила:
— А где больной друг?
В этот миг жалобно заскулил щенок, и я подалась вперед, выглядывая из-за Данилова. В лежаке на полу лежал черно-белый хаски, глядя на нас голубыми глазищами. Весь вид щенка, которому было не больше полугода, говорил о том, что ему нездоровится. И напряженная поза на боку, и самофиксирующийся бинт на лапе, и мелкая дрожь, сотрясающая тело. Без раздумий, я опустилась рядом, протянула раскрытую ладонь:
— Ну привет, дружок. Худо тебе да?
Песик обнюхал мою руку, легонько лизнул суховатым языком и, бессильно уронив голову, снова заскулил. Я запустила пальцы в непривычно мягкую шерстку, почесала за ухом. Щенок уткнулся широким лбом в мою ладонь да так и замер, прикрыв невероятно голубые глаза.
Рядом со мной опустился Данилов, погладил песика осторожно:
— Ларс, ну как же тебя угораздило?
Стоя на коленях, он гладил щенка. Затем наклонился и что-то принялся шептать ему на ухо ласковые слова. Мне было немного неловко наблюдать столь интимную сцену. Я отвернулась и встретилась взглядом с девушкой. Она как-то виновато улыбнулась и коротко глянула на дверь.
— Яр, я пойду. Мне пора кормить Алинку, Андрей звонил. Переживает…
— Да, конечно. Спасибо тебе, Лен, — толком не обернувшись ответил Данилов.
Мы коротко попрощались, и она ушла, накинув капюшон легкомысленной шубки из голубой норки.
— Бывшая, — коротко выдал вдруг Данилов, когда за Леной закрылась дверь.
— А? — недоуменно посмотрела на него.
— Лена — моя бывшая. Замужем за моим родным братом, — пояснил он. — Ну чтобы ты не мучилась в раздумьях.
Он присел на диван и достал смартфон.
Пока он разговаривал с доктором, выясняя подробности, Я скинула пальтишко и самовольно отправилась на кухню, которая располагалась тут же и принялась готовить чай. Все необходимое нашлось прямо на столе, так что мне и здесь не пришлось задавать лишних вопросов.
Я знала, что Данилов любит несладки чай из смеси черного листового со щепоткой бергамотового. Сорт его любимого печенья также не был тайной — неоднократно выбрасывала пустые упаковки и мыла посуду. Присовокупила баночку абрикосового варенья и тосты, с интересом пронаблюдав, как два поджаренных кусочка выпрыгнули из чудо-техники. С одной стороны — баловство, а с другой вкусно.
Поднос с нехитрой снедью поставила на журнальный столик.
— Спасибо! — Данилов буквально просиял, подняв на меня глаза, но залегшая промеж бровей морщинка никуда не делась. — Давай-ка я сделаю бутерброды.
— Лучше я!
— Идем, я покажу, где холодильник, — пошутил Данилов. — Правда, не уверен, что там есть что-то толковое, я дома почти не ем.
Все же в холодильнике нашелся сыр, и мы сделали-таки бутерброды. Пока готовили, Ярослав поделился тем, что сказал ему доктор.
— Говорит, предположение подтвердилось. Таурином отравился. Это значит он регулярно ел кошачий корм… Причем в больших количествах. Его кормом и рвало, но сначала думали, что он собачий. А у меня и кошек-то нет, где же он его смог найти…