– Я думала, ты позже будешь. Это ничего, что я твою рубашку надела?
– Конечно! Пахнет вкусно!
– Проголодался? Сейчас покормлю, только оденусь.
– Не надо, ты мне так больше нравишься.
– Больше ничего не замечаешь?
– Прибралась. Я просто сказать не успел. Спасибо.
Вроде в холодильнике запасы скудные были, а вчера он полуфабрикаты в основном покупал. Вымыл руки, за стол уселся. Настя, как заправская хозяйка, уже стол накрыла, поставила перед Никитой тарелку супа. Пахло аппетитно. Никита осторожно попробовал – не горячий ли? Заодно вкус оценил. Учитывая скудный исходный запас продуктов, очень даже неплохо. На второе отбивные были с картофельным пюре, затем компот. Никите понравилось, о чём он сразу сказал. Настя не ела, смотрела, как ест Никита.
– А ты почему не ешь?
– Пока готовила, напробовалась.
– Куда-нибудь пойдём?
– Ты с работы, отдохни. Завтра суббота, можно с утра в город отправиться.
Конечно, к концу недели Никита устал. Всё же напряжённая работа, на нервах, да и физическая усталость чувствовалась. Сложно на длительной операции неподвижно стоять часами, работают только руки, да глаза и мозги напряжены. После операции мышцы спины затекают, массаж бы помог. Но после операций перевязки, обработка ран, в палаты к пациентам зайти надо. Обычно в операционные дни он старался прийти пораньше, обход своих палат сделать, заполнить истории болезней. Правда, сейчас они назывались картами стационарного больного. Чиновникам Минздрава не сиделось спокойно, что ни год, изменят форму, название, либо другое выдумают. Никита, как и другие врачи, что «на земле», считал – слишком много чиновников развелось. Документооборот электронным быть должен, а не бумажным, причём одни бумаги зачастую дублируют другие, а если потребуется найти в архиве, ещё не один час промучаешься, весь в пыли и паутине из архива выйдешь.
Никита на диван улёгся, Настя в ногах присела. Никита о родителях Настю расспрашивать стал. Семья простая, папа станочник на заводе, мама бухгалтер, ещё младшая сестра есть, в школе учится. Так что к роскоши не привыкла. Да это Никита ещё в Питере понял. Дети обеспеченных родителей не подрабатывают после учебного времени. Никита зазорным это не считал, студент должен знать, как копейка достаётся, ценить будет.
Чем больше Настя говорила о себе, о родителях, тем больше нравилась. Не как нынешние о родителях – предки, родаки, а уважительно. Никита это отношение оценил. Кажется – мелочи, а из таких личность складывается.
На следующий день с утра на Красную площадь, по просьбе Насти, место знаковое для туристов и приезжих со всех концов страны и мира. Ну и как же в ГУМ не зайти, не попробовать знаменитого мороженого? А потом на метро на Воробьёвы горы, на смотровую площадку. После – автобусная экскурсия по городу. Успели и на храм Христа посмотреть и на речном трамвайчике по Москве-реке прокатиться. С реки отличный вид на Кремль со стороны набережной и странноватое творение Церетели, названное Петром Первым. Домой заявились уставшие, но довольные. Настя массу впечатлений получила, столько снимков на телефон сделала. Явно перед подругами или родителями по возвращении похвастаться хочет.
Сразу в душ, потом поели вчерашнего супа и спать. Никита уснул, едва коснувшись подушки. А утром вскочил от посторонних звуков, непривычно. А это Настя приводила себя в порядок в ванной. На часы посмотрел – восемь утра. Для воскресенья – рань несусветная. Вставать не хотелось, но надо, гости у него.
Уже через час выехали из дома на такси в Коломенское. Старинные русские постройки, экскурсовод в форме стрельца. Оба получили удовольствие. Никита, как и Настя, первый раз был в царских покоях. Никита обратил внимание, что Настя поглядывает на часы.
– Торопишься куда-то?
– На поезд надо.
– На поезд? У тебя каникулы, можешь жить хоть до первого сентября.
– Непривычно, и тебя обременять не хочу. Что люди скажут, я ведь даже не невеста.
– Люди? Да соседям всё равно. По-моему, они даже не знают, как меня звать и где я работаю. А хочешь – мы завтра в ЗАГС пойдём и подадим заявление? Будешь в статусе невесты, а распишемся через месяц.
– Нет, я поеду, – упёрлась Настя. Родители будут волноваться.
– Позвони, есть же сотовый телефон.
Но Настя была непреклонна. Единственная сумка была при ней и, не заезжая на квартиру Никиты, поехали на вокзал. Никита оплатил билет, дал Насте несколько крупных купюр. Она сначала заартачилась, гордость не позволяла, но Никита уговорил. Откуда у студентки деньги? Она и так потратилась, добираясь из Пскова в Москву. Уже у вагона обнял, поцеловал в губы крепко. Настя всем телом к Никите прижалась. Затянувшийся поцелуй прервала проводница.
– Молодые люди, поезд отправляется, поторопитесь.
Никита оторвался от девушки, Настя зашла в тамбур. Вагоны медленно поплыли.
– Ты позвони, как доберёшься! – крикнул Никита. Он шёл быстрым шагом, но поезд быстро набрал ход. Никита, проводив взглядом красные огни последнего вагона, побрёл к вокзалу. Как-то странно встреча произошла и таким же внезапным расставание. Хоть бы с утра словечком обмолвилась. Всё же женщины – непредсказуемые натуры.
В квартире одному показалось скучно. Всё время жил один, с приездом Насти всё переменилось. Всего-то двое с лишним суток пробыла, а тоскливо. Всё же сложно в тридцать лет уклад жизни менять коренным образом. Пару раз хватался за телефон, хотел позвонить, но не решился. Только что расстались, новостей никаких, а к импульсивным поступкам он не привык, это удел неврастеников.
Утром, когда шёл на работу, позвонила Настя.
– Не разбудила? Привет! У меня всё хорошо, я уже выехала из Питера в Псков.
– Отлично! Ты на меня не обиделась?
– За что? Мы отлично провели время. Не буду отвлекать, удачного дня.
– Целую! – успел сказать Никита, прежде чем Настя отключилась.
Градус настроения поднялся. И день в самом деле прошёл удачно. Плановая операция у пожилой женщины по варикозным венам прошла удачно. Потом перевязки, заполнение документации. Никита о подработке задумался. В медицине редко кто из персонала работает на ставку, большинство на полторы, хотя нагрузки получается больше. Некоторые на две ухитряются, но это уже на износ. А всё из-за низких зарплат. Реформы в здравоохранении криво пошли, впрочем – как всегда. Лечебную сеть необдуманно сократили, оставив деревни и сёла без фельдшерско-акушерских пунктов, а малые города зачастую и без больниц. Какая же это забота о населении? Чиновники обещали за счёт «оптимизации», как они это называли, повысить зарплаты. Получилось по-Черномырдински – «хотели как лучше, получилось как всегда». У главных врачей в самом деле зарплата выросла – премии, надбавки за вредность, ненормированный рабочий день, да найдут чиновники, за что добавить. И получалось, как средняя температура по больнице. А главное – бодрые отчёты с мест наверх медперсонал злили. По цифрам на уровне средней по региону, но таких зарплат никто не видел, надувательство. Конечно, в частной клинике заработки больше, но вовсе не огромные.
К Артёму Витальевичу? Так в отделении все штатные единицы заняты, даже дежурантов. Получается – приработок на стороне искать надо.
Уже собрался уходить, как из приёмного покоя позвонили.
– Никита Алексеевич, похоже – ваш пациент. Подойдёте?
– А у меня есть выбор? Сейчас буду.
Не понравился пациент Никите. Язык обнесён, изо рта фекальный запах, в области пупка, немного ниже, образование прощупывается. Похоже на кишечную непроходимость. Пока рентгенолог не ушёл, сразу повезли на коляске в рентгенкабинет. Только за аппарат поставили, как и Никита и рентгенолог разом сказали.
– Чаши Клойбера!
В медицине многие симптомы называются по именам врачей, впервые описавших данную патологию. В данном случае чётко видны петли кишечника с уровнем жидкости и газом над ней. Симптом специфический, свидетельствующий о непроходимости. Но чем вызвано препятствие? Опухолью? Инвагинацией? В его практике, несколько лет назад, был случай, когда такую непроходимость вызвал клубок глистов. Операционную медсестру тогда, привыкшую ко всему, едва не стошнило.
Пациента по-любому оперировать надо и экстренно. Никита распорядился брать анализы, готовить бригаду. Хуже экстренных пациентов ничего нет. Острый цейтнот и непонятно, что увидишь в животе, невозможно подготовиться, прикинуть план операции.
Если опухоль – одна тактика, инвагинация – другая. И решать приходится быстро. Иной раз помог бы совет более опытного коллеги, только редко бывает, чтобы он в этот момент в отделении находился.
Пациента, уже на каталке, подняли лифтом на второй этаж. Никита в предоперационную вошёл, надевать разовое бельё, мыть руки. У хирургов от частого мытья дезрастворами кожа на кистях сухая. Пока готовился, анестезиолог уже дал вводный наркоз. В предоперационную буквально влетел Олег Фролович, заведующий хирургией, стал переодеваться.
– Ты знаешь, кто пациент?
– Сам заполнял историю, знаю.
– Это же сын…
И назвал фамилию известного бизнесмена. Болеть могут все, что богатый, что нищий, Никита разницы никогда не делал. Но у богатого могут быть влиятельные знакомые и в случае осложнений после операции могут доставить кучу неприятностей. Да плевать! Никита уже настроился на операцию. Он приложит максимум усилий, а дальше – один Господь знает. Пациенту бы пораньше обратиться, проблему легче решить вначале. Наконец анестезиолог произнёс:
– Можно приступать.
Никита первым хирургом, Олег Фролович – вторым. В операционной не играют роли чины, должности, звания хирурга. К тому же маленькая хитрость есть, за всё отвечает первый хирург, а второму, случись проблемы, шишек при разборе достанется меньше. Но Никита к риску привык, работа такая.
Вскрыли брюшную полость широким разрезом. Щадящим способом – лапароскопией тут делать нечего. Начали делать ревизию. Фу-у-у! Инвагинация, не опухоль, уже легче. Инвагинация, это когда одна часть кишечника входит в другую, как трубка в трубку, у детей бывает чаще, чем у взрослых. В месте инвагинации образуется непроходимость кишечного содержимого, а ткани кишечника могут омертветь, как оказалось в данном случае. Пришлось часть кишечника резецировать, сшить бок в бок. Не специалисты думают, что кишечник состыковывается торец в торец. В этом случае образующийся рубец стянет место разреза и получится частичная кишечная непроходимость. Никита проверил кишечник, место соединения на герметичность. Кишечник вялый, атопичный, перистальтика слабая. Но пациент перенёс операцию хорошо. Перевели в палату интенсивной терапии, теперь он будет сутки под неусыпным наблюдением сотрудников и мониторов. Пока документацию заполнил, задержался, ушёл из клиники поздно, почти в полночь. Переработки, ненормированный день у врачей почти правило. Дома, несмотря на позднее время, поужинал, иначе пустой желудок заснуть не даст. Проснулся в четыре часа ночи от сна, вроде его пациент умер. Холодный пот со лба утёр, позвонил в клинику.