ГЛАВА XI
Чрезъ недѣлю, мистеръ Эдмонстонъ и его старшая дочь должны были выѣхать въ Ирландію. Лора втайнѣ тосковала, что ей предстоитъ разлука съ семьей и съ Филиппомъ, тѣмъ болѣе, что полкъ послѣдняго выступалъ изъ Броадстона. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, нервы ея были дотого раздражены, что она радовалась каждой перемѣнѣ въ образѣ домашней своей жизни. Отъ страха выдать свою тайну, она готова была бѣжать куда бы то ни было: такъ тяжело казалось ей оставаться на мѣстѣ. Когда она и отецъ ея пріѣхали на станцію желѣзной дороги въ Броадстонъ, Филиппъ былъ уже тамъ. Мистеръ Эдмонстонъ нашелъ, что еще рано, и потому отправился въ городъ за чѣмъ-то. Молодые люди остались одни на платформѣ. Чувствуя, что времени терять нечего, они хотѣли хорошенько наговориться между собою; но слова ихъ какъ-то не вязались.
— Вашъ полкъ выступитъ прежде, чѣмъ я вернусь, Филиппъ, — начала Лора.
— Да, — отвѣчалъ Филиппъ:- мы уходимъ недѣли черезъ три.
— Но вѣдь тебѣ можно будетъ пріѣзжать къ намъ въ Гольуэль, надѣюсь?
— Я думаю, что да. У меня только это и есть впереди. Нынѣшнее лѣто не повторится болѣе! вздохнувъ замѣтилъ Филиппъ.
— Да, это лѣто незабвенное! — сказала Лора.
— Особенно для меня. Я получилъ то, чего никогда не ожидалъ, а между тѣмъ я только теперь и понялъ, какая важная помѣха счастію — бѣдность!
— Ахъ, Филиппъ, развѣ я не знаю, что ты сдѣлался бѣденъ потому только, что слишкомъ честно и благородно поступилъ, — возразила съ жаромъ Лора. — Гэй самъ не разъ говорилъ, что онъ завидуеть твоему положенію въ свѣтѣ. Безъ средствъ, безъ титула, ты съумѣлъ заслужить общее уваженіе.
— Да я бы ни за что въ свѣтѣ не согласился, чтобы покойный отецъ мой завладѣлъ Рэдклифомъ. Гэй прямой наслѣдникъ дѣда, какое же право имѣли бы мы воспользоваться минутнымъ порывомъ великодушія старика сэръ Гэя. Но, милая Лора, и тебѣ и Гэю легко говорить, что мое настоящее положеніе завидно. Каково мнѣ-то знать, что я могъ бы имѣть всѣ средства, чтобы доставить тебѣ полное довольство въ жизни, и что все это выскочило у меня почти изъ рукъ: это не легко было перенести! А замужество сестры Маргариты? вѣдь я пожертвовалъ ей лучшіе годы моей жизни и для чего? — чтобы видѣть, какъ она унизила себя неравнымъ бракомъ.
— Правда, ты перенесъ, по милости сестры, много горя, — сказала Лора.
— Еще бы! не будь этого, я и не вспомнилъ бы о потерянномъ состояніи и испорченной карьерѣ. Впрочемъ, зачѣмъ говорить о томъ, чего не воротишь;- кажется твой отецъ идетъ сюда.
Онъ замолчалъ. Мистеръ Эдмонстонъ прибѣжалъ запыхавшись и ему было не дотого, чтобы слѣдить за лицомъ Лоры, которое было сильно взволновано. Поѣздъ черезъ минуту тронулся; онъ высунулъ голову изъ вагона и закричалъ Филиппу вслѣдъ:
— Смотри-же, братецъ, пріѣзжай къ намъ, въ случаѣ, если ты скоро вернешься.
Послѣднее слово какъ-то непріятно поразило Филиппа. Съ горькимъ чувствомъ на сердцѣ вернулся онъ въ казармы. Дорогой онъ встрѣтилъ полковницу Дэнъ, котораы просила его совѣта, какъ бы ей половчѣе пригласить сэръ Гэя на обѣдъ къ себѣ, черезъ недѣлю.
— Это такой милый, любезный, молодой человѣкъ, — говорила старая лэди: — мы должны непремѣнно оказать ему вниманіе, онъ такъ искренно извинялся, что не былъ на послѣднемъ нашемъ балѣ.
— Я увѣренъ, что Гэй будетъ очень счастливь, получивъ ваше приглашеніе, — замѣтилъ Филиппъ:- и пріѣдетъ непремѣнно.
— Мы сейчасъ къ нему напишемъ. Что это за красивый, ловкій джентльмэнъ; въ немъ нѣтъ ни малѣйшей тѣни ни тщеславія, ни пустоты!
— Да, онъ держитъ себя отлично въ свѣтѣ, - сказалъ Филиппъ.
— И при томъ какъ богатъ! Мы увѣрены, что онъ современемъ займеть одно изъ первыхъ мѣстъ въ нашемъ обществѣ.
Эти слова рѣзнули Филиппа какъ ножомъ. Какая разница между положеніемъ Гэя и его собственнымъ! Тотъ еще мальчикъ, характеръ его не выработался, способности еще не выяснились для общества, а по своему состоянію и родовому титулу, онъ уже занялъ мѣсто недосягаемое для такой скромной личности, какъ Филиппъ, который, не смотря на личные свои таланты на гораздо большія нравственныя права, чѣмъ Гэй, и при томть человѣкъ чисто аристократическаго происхожденія, со стороны отца и матери, и онъ не смѣетъ даже мечтать о привиллегіяхъ, почти попираемыхъ Гэемъ.
— Одно, чего онъ не можетъ у меня отнять, — думалъ Филиппъ:- это Лору и мои умственныя способности; правда, служебная моя будущность испорчена, Лору я долго не назову своей, но кто знаетъ?… и Филиппъ невольно замечтался о томъ, что бы онъ сдѣлалъ, будучи сэръ Филиппомъ лордомъ Рэдклифъ въ случаѣ, если бы Гэй умеръ въ дѣтствѣ, какъ это предполагали. Но, вздрогнувъ отъ этихъ мыслей, онъ заставилъ себя думать о другомъ.
Гэй не пришелъ въ восторгъ отъ приглашенія мистриссъ Дэнъ. Сознавая, что ему нужно загладить передъ ней свое преступленіе касательно бала, онъ, конечно, рѣшился ѣхать, но дотого ворчалъ, что насмѣшилъ мистриссъ Эдмонстонъ, которая замѣтила, что ему пора и совѣсть знать, не все подлѣ печки сидѣть. Дѣло въ томъ, что дома-то было хорошо. Въ Гольуэлѣ жилось какъ-то привольно, каждый старался оживить свой домашній кружокъ. Гэй совершенно посвятилъ себя больному Чарльзу и развлекалъ его даже болѣе, чѣмъ мать этого желала. По утрамъ они вмѣстѣ занимались чтеніемъ по-латыни, а послѣ завтрака Гэй каталъ Чарльза въ фаэтонѣ, по тѣмъ мѣстамъ, куда вся семья отправлялась гулять. Вочеромъ занимались музыкой, поэзіей и разговорами. Мистриссъ Эдмонстонъ очень радовалась, видя, что живая, черезчуръ впечатлительная натура Гэя проходитъ хорошую школу подъ руководствомъ насмѣшливаго критика, Чарльза. Послѣднему удавалось не разъ, двумя-тремя острыми замѣчаніями разомъ охладитъ неумѣстный восторгъ Гэя, во время чтенія какой-нибудь книги или стихотворенія.
Въ сентябрѣ мѣсяцѣ, въ Англіи, обыкновенно начинается охотничій сезонъ. Мистеръ Эдмонстонъ разрѣшилъ Гэю пользоваться своими правами наслѣдника Рэдклифа, и сказалъ, что онъ можетъ устроить себѣ, если хочетъ, кругъ знакомства между охотниками, въ ихъ околодкѣ. Гэю приходилось не разъ слышать отъ сосѣдей замѣчанія, что бѣдныя куропатки давно не слыхали выстрѣла. Но онъ боялся охотиться въ Гольуэлѣ: мѣста было мало, по его мнѣнію: того и гляди попадешь въ бѣду и застрѣлишь чужую дичь. То-ли дѣло дома, тамъ на нѣсколько верстъ тянулись земли, принадлежавшія рэдклифскому помѣщику!
Вотъ почему Гэй только по утрамъ и позволялъ себѣ иногда побѣгать съ ружьемъ и съ Буяномъ, а затѣмъ цѣлый день онъ посвящалъ занятіямъ. Ему сначала даже не очень нравилось, когда его приглашали на обѣды съ охотою, и особенно когда сосѣди дѣлали ему дружескія замѣчанія, какъ ему должно быть скучно сидѣть съ глазу на глазъ съ мистриссъ Эдмонстонъ и ея калѣкой-сыномъ. Но впослѣдствія онъ увлекся и съ удовольствіемъ участвовалъ во всѣхъ охотничьихъ пирушкахъ.
Разъ вечеромъ, вернувшись домой послѣ одного такого обѣда и не найдя никого въ гостиной, онъ побѣжалъ на верхъ и, шумно растворивъ двери уборной, крикнулъ:
— Слышали вы? въ Броадстонѣ готовится концертъ.
Чарльзъ въ это время уже спалъ и потому Гэй на цыпочкахъ вышелъ изъ комнаты, собираясь сообщить ему новость на другой день. Онъ находился въ какомъ-то страшномъ волненіи по случаю предстоящаго концерта. Ему было досадно, что его назначили вечеромъ, и что, слѣдовательно, Чарльзу нельзя будетъ попасть туда. Филиппъ, съ своей стороны, положительно объявилъ, что онъ на концертъ не поѣдетъ, тѣмъ болѣе, что для мистриссъ Эдмонстонъ и для ея дочерей достаточно и одного кавалера — Гэя. Филиппу очень надоѣли толки объ этомъ вечерѣ, и онъ нарочно отправился осматривать развалины какого-то аббатства вблизи Броадстона, именно въ тотъ день, какъ всѣ семья собиралась въ концертъ.
Выходя изъ дому уже передъ вечеромъ, онъ встрѣтился на улицѣ съ какимъ-то неизвѣстнымъ господиномъ, который, увидавъ его, подошелъ и скороговоркой, но съ явнымъ смущеніемъ, проговорилъ:
— Сэръ! извините, наши родственныя отношенія….
Филиппъ выпрямился во весь ростъ и величественмо оглядѣлъ фигуру говорившаго.
— Что вамъ угодно, сэръ? — произнесъ онъ медленно.
Передъ нимъ стоялъ, повидимому, иностранецъ, въ какомъ-то эксцентричномъ костюмѣ; онъ низко раскланивался и, едва переводя духъ отъ робости, продолжалъ:
— Прошу извинить — я имѣю честь говорить съ сэръ Гэемъ Морвиль, какъ кажется?
— Я капитанъ Морвиль, сэръ, — отвѣчалъ гордо Филиппъ.
— Ахъ, извините! я ошибся. Mille pardons! и и незнакомый удалился, оставивъ Филиппа въ крайнемъ недоумѣніи. Эдмонстоны между тѣмъ сидѣли уже въ броадстонскомъ концертѣ и наслаждались прекрасной музыкой. Въ срединѣ одной итальянской аріи, которую Эмми слушала съ большимъ вниманіемъ, Гэй вдругъ тронулъ молодую дѣвушку за руку.
— ПосмотритеІ- сказалъ онъ, указывая ей пальцемъ на слѣдующія слова, намечатанныя на афишѣ:
Соло для скрипки….. Mr S. B. Dixon.
Эмми вопросительно взглянула на Гэя. Говорить нельзя было, она замѣтила только, что онъ весь вспыхнулъ, когда скрипачъ взошелъ на эстраду, и что во все время, пока тотъ игралъ, ея сосѣдь сидѣлъ, опустивъ глаза. Концертъ кончился, они сѣли въ карету; но не успѣлъ экипажъ тронуться съ мѣста, какъ Гэй воскликнулъ:
— Мистриссъ Эдмонстонъ! вѣдь это мой дядя? Я увѣренъ, что такъ. Завтра же поѣду верхомъ въ Броадстонъ и разузнаю.
— Дядя вашъ? спросила она съ удивленіемъ. — Вотъ не воображала-то!
— S. B. Dixon! Его зовутъ Себастьяномъ. Это вѣрно онъ. Онъ вернулся изъ Америки. Вотъ странно-то! Какъ вы думаете, я успѣю еще застать его дома завтра утромъ?
— Безъ сомнѣнія, артисты встаютъ всегда поздно.
— Такъ я до завтрака къ нему отправлюсь. Впрочемъ, не зайдти ли лучше къ Редфорду прежде, или въ музыкальный магазинъ для справки? Немудрено и ошибиться. Но какъ я буду радъ, если это онъ! такъ давно желалъ его видѣть.
— Неужели? подумала про себя мистриссь Эдмонстонъ:- однако, не всѣ такъ же думаютъ, какъ Гэй. Бѣдный родственникъ не находка. Это дѣлаетъ ему честь. Но лучше бы господинъ Диксонъ не являлся сюда. Мужа дома нѣтъ, хоть тутъ дурнаго ничего не выйдетъ, но все-таки я не знаю, какъ лучше поступить. Запретить Гэю ѣхать въ Броадстонъ нельзя; я, пожалуй, сильно огорчу его, и кто знаетъ? можетъ быть, дядя-то и исправился теперь. Вѣдь онъ близкій его родственникъ, я не имѣю права запрещать ему съ нимъ видѣться, Конечно, у Гэя свой царь въ головѣ; а вce лучше было бы, если бы мужъ был