— В заброшенном доме за Горками, — с трудом выдавила она. — Других мест не ведаю, да вряд ли он туда придет опосля того, как меня взяли.
— А из города ему не выбраться, — «успокоил» ее Зыбин. — Разве что через лесок, тот самый, куда вы княжну Виолу отвезли. Но там голодные волки, одному человеку с ними не справиться. Итак, голубушка, выкладывай ваш план.
— Я лишь помогала, потому не все знаю…
— Что знаешь, то и выкладывай.
— Тише, Маргарита Аристарховна, вас услышат, — шикнул Чаннаронг, очищая долотом зазоры между кирпичами.
Оба стояли на коленях у колонны с бюстом, места между стеной и колонной мало, что создавало трудности в работе, а долбить стену надо внизу, тайник у самого пола. Марго держала канделябр с тремя свечами, Пакпао находился тут же, сидел в сторонке — это была вторая статуя в комнате. Ночь — самое спокойное время в доме, кишащем слугами, князьями в неисчислимом количестве, просто дворянами, приживалами. Не дом, а Ноев ковчег, всем нужно участие в судьбе, выраженное в круглой сумме. Только ночью можно освобождать тайник от чертовой штукатурки в палец толщиной и каменной твердости!
Чаннаронг действовал осторожно, словно оперировал человека, поначалу эта скрупулезность злила Марго, ей бы поскорей открыть тайник и закончить эту историю. Он объяснил: прошло много лет, не исключено, что конструкция обветшала, а то и нарушилась в связи с покрытием штукатуркой, лучше не рисковать и затратить время, нежели устройство заклинит — тогда придется стену ломать, а то и колонну. Чаннаронг работал, а Марго услаждала его слух новостями от Зыбина, порой она входила в раж и повышала голос, но после замечания соучастника перешла на полушепот:
— Ну, вот… Селестина решила, что дочь убита, и ради спасения своей жизни согласилась на их условия — подарить дом дочери, то есть уже мерзавке Аське. Филька тут же унес Виолу, его не было долго, а приехал он с мужчиной, которого Меланья толком не разглядела — ее выставили из комнаты, к тому же незнакомец прятал лицо. Селестина написала бумагу дарения, а мужчина заверил печатью и подписью, для этого Филька привез его.
— Полагаю, Виссарион Фомич быстро найдет чиновника, нотариусов в этом городе немного.
— А я думаю, нотариус не пойдет на преступный сговор, тут либо печать поддельная, либо украдена. Когда мужчина ушел, Селестину вновь связали, бросили на сани и повезли к лесу. Но она как-то сумела высвободить руки, спрыгнула с саней и побежала, это случилось у реки. Селестина звала на помощь, но Филька догнал и ножом ее… Далее не было смысла везти труп в лес, боялись запачкать сани, по этой же причине Филька не вынул нож из спины Селестины — чтобы не хлынула кровь и не оставила следов. Они отнесли труп к проруби, Филька пробил сапогом лед и сбросил несчастную в воду.
— Как же они в темноте прорубь нашли?
— О, ваше высочество, давно вы в России не бывали, забыли, что луна отражается на снегу, поэтому лунной ночью довольно светло.
— Значит, Меланья хотела заполучить…
— Да, дом, в котором росла ваша дочь.
— Скромное желание.
— Это не все! — воскликнула Марго и прикрыла ладошкой рот. Но было тихо, она продолжила: — Ася в роли Виолы… кстати, бездарно притворялась… так вот главная цель у этих бандитов — ваш отец.
Чаннаронг сделал паузу в работе, развел руками:
— По закону Виола не может стать наследницей.
— Но существуют другие способы, например: на Виоле… то есть на Аське женится один из кузенов, крестный пишет завещание на его имя с некоторыми условиями, выгодными для внучки. Ну и на подарки запрет не наложен, вы ведь тоже хотите сделать дочери подарок.
— М-да, в России умеют обходить законы.
— Их обходят во всех странах, — заступилась за русских плутов Марго. — Но вы понимаете, что главное лицо заговора еще находится в этом доме?
Чаннаронг продолжил работать, а через пару минут попросил:
— Сударыня, попробуйте повернуть бюст моего прапрадедушки.
Поставив канделябр на пол, она поднялась с колен, взялась за бюст, но тот ни на йоту не сдвинулся, пришлось Чаннаронгу подергать дедушку. И вдруг Марго пришла мысль, которая должна была бы посетить ее раньше:
— Этот дом не принадлежал вашей матери, крестный взял ее без приданого. Дом вашего отца, почему же он не знал о тайнике?
— Это дом моей бабушки, а бюст ее прадеда, — пытался повернуть дедушку Чаннаронг. — Когда она выходила замуж, дом дед получил в приданое, а ее мать рассказала о тайнике и просила никогда о нем не рассказывать мужу, потому что в жизни бывают обстоятельства, когда и замужней женщине надобно сокрыть…
— Смотрите, смотрите! — громким и радостным шепотом воскликнула Марго. — Кирпичи двигаются! Им что-то мешает…
Шесть кирпичей, спаянных друг с другом неким составом, действительно шевелились, но им мешал плинтус. Чаннаронг озадачился, как быть, ведь отдирать плинтус придется по всей длине.
— Отдирайте, — разрешила Марго. — Завтра вам предстоит отнять имение у крестного, сами всех поставите в известность, кто вы и как добыли завещание.
Чаннаронг стал на колени и принялся отделять от стены деревянный плинтус, Марго напомнила, что он не все рассказал.
— Я помню, мадам. Тайник в роду бабушки принадлежал только женщинам, но у бабушки родился сын — мой отец, потому секрет бюста она передала моей матушке, которая и хранила его, но когда ваш крестный выставил меня из дома, она открыла его мне.
— А имение откуда взялось у вашей матушки?
— Моя матушка была ангелом, удивительной доброты. Она ухаживала за бабушкой сама, когда та болела перед смертью в течение нескольких лет. Из благодарности бабушка завещала имение невестке, а не сыну.
Еще немного и — плинтус оторван. Чаннаронг взялся за бюст, не без усилий, но повернул его вокруг оси. От стены отделились кирпичи и выехали вперед вместе с ящичком, точнее, образовалась достаточно широкая щель, чтобы взять футляр из ящичка, а в нем…
— Вот оно, завещание, отлично сохранилось, — удовлетворенно произнес Чаннаронг. Но в футляре были еще бумаги. — Угу, завещание бабушки… матушка и его положила, не доверяла отцу… Что это? Вы слышали?
— Нет… — прислушиваясь, сказала Марго.
Несколько слов он бросил Пакпао, тот бесшумно вскочил и также бесшумно выскользнул за дверь. Вернулся юноша буквально через секунду, Чаннаронг перевел его слова, бросаясь к двери:
— Ваша Анфиса!
Горничная лежала на полу и как будто спала, но спать она не могла, значит… Марго прислонилась спиной к стене, кутаясь в шаль от ужаса, что любимую горничную убили. Тем временем Чаннаронг пощупал пульс у девушки и шепотом успокоил графиню:
— Она жива, но без чувств. Надо перенести ее…
М-да, теперь Анфиса может хвастать, что ее носил на руках не только князь, но и заморский принц. Шутки шутками, но когда Пакпао привел в чувство горничную, она с трудом вспомнила, что кто-то неслышно подкрался сзади и придушил ее. Анфисе дали какой-то микстуры из кофра Пакпао, тем временем Чаннаронг потянул графиню в первую комнату, где заявил:
— Пакпао останется с ней. Неизвестный не рассчитал силы и придушил чуть больше, чем того требовалось для сна, боюсь, Анфисе может стать хуже.
— Что вы! Юноша в комнате спящей девушки…
— Мадам, — усмехнулся он, — Пакпао женское имя.
— Что? — вытаращила глаза Марго. — Как? Женское?..
— Пакпао женщина и моя жена. Здесь не разбираются в восточных народах, отличить мужчину от женщины вам весьма затруднительно, а мне выгодно. Мужчине проще в любом обществе, поэтому я решил представить ее своим сыном. Моя преданная жена не только искусная лекарка, она еще и телохранитель, что в данных обстоятельствах оказалось весьма кстати.
Закусив нижнюю губу, Марго качала головой, не имея слов, чтобы выразить свое изумление. Однако женщина она практичная, быстро сосчитала в своей головке, что сын крестного мудрый человек с оригинальным подходом к проблемам. Наконец, улыбнувшись, она тоже нашла оригинальный подход к обстоятельствам:
— Вы обманщик, ваше высочество.
— Правда? Но вы тоже обманщица.
— Так вот, спите здесь. Вон на том диване, это почти рядом с вашей женой. Вы же видите, кого-то просто тянет в мои апартаменты.
— Думаю, этот кто-то заметил свет в дверных щелях и хотел подслушать нас, а ваша Анфиса ему мешала.
— Конечно, это кто-то из многочисленных князей! Все, ваше высочество, я — спать, а вам — тот диван.
— Но сударыня! Утром из ваших апартаментов выйдут двое мужчин! Ваша репутация пострадает, ежели нас с Пакпао увидят.
— К черту репутацию! Прошли времена, когда женщин беспощадно карали за измены. Я боюсь, понимаете? Покой и жизнь дороже репутации.
12Angel of death[1]
Дочь Жориной Яна наглоталась таблеток, спасти ее не удалось. Было ей всего-навсего двадцать три года, а причина — муж девочки погиб в автомобильной катастрофе, она не нашла в себе сил пережить трагедию. Такую историю рассказала соседка Жориной по подъезду — симпатичная старушенция, поселившаяся в доме со дня его сдачи в эксплуатацию.
«Такая пара красивая была, такая пара… — слушали все в кабинете Курасова запись показаний старушки-соседки. — Яночка и Коленька наглядеться друг на дружку не могли, как говорили раньше: созданы друг для друга — это про Яночку и Коленьку. Два года они у Женечки жили, квартира у нее четырехкомнатная от родителей, одной-то что там делать? Свадьба скромная была, денег особо у Жени не водится, да разве ж богатая свадьба гарантия счастья? А эти двое счастливы были, и вдруг… Сначала Коля погиб как-то так глупо, говорили, напился и врезался. Странно…
— Почему странно? — это был голос Антона.
— А не пил он. Мы ж тут все знаем друг друга, кто чем дышит — известно. Так вот Коля не пил, сейчас много молодежи непьющей — немодно, это правильно. Ну, вот, сначала погиб Коля, а на девятый день Яночка… Их рядом похоронили.