Еще до полудня остальные радикально настроенные аристократы покинули планету. Транспортный челнок исчез в бескрайнем пустынном небе Носсуса. Лето, как ему и было велено, остался вместе с Якссоном и его домашней службой безопасности. Ему приходилось играть свою роль как следует, поскольку, если эти люди хоть на минуту усомнятся в нем, он не доживет до возвращения домой.
С тяжелым сердцем Лето бродил по комнатам. Он знал, что Пол вполне способен править Каладаном – особенно с помощью Сафира Хавата, Дункана Айдахо, доктора Юэ и Гарни Холлика. Несколько месяцев после ухода Джессики – его дражайшей Джессики – Лето провел в душевном смятении, чувствуя, что ему больше нечего терять. И поэтому рискнул всем.
Груз без опознавательных знаков доставили с того же межпланетного лайнера, который прибыл забрать гостей. Лето и Якссон отправились его встречать. Работники поместья уже выносили ящики с небольшого почтового корабля.
Изучая сопроводительный лист, Якссон озадаченно чесал в затылке.
– Я не ждал посылку с Элегии… А-а, это от виконта Джандро Тулла! Один из наших самых рьяных новобранцев. Ты его знаешь?
Лето пожал плечами:
– Мне известно это имя, но у нас с ним никогда не было общих дел.
Открыв ящики, Якссон испустил восторженный вопль.
– О, оружие! Какие-то экспериментальные образцы, – сверился он с бумагой и вытащил металлический кубик с надписями и линзами, встроенными в грани – каждая шириной с его вытянутую ладонь. – Эти устройства толком не опробованы, однако, учитывая качество военной продукции, которую мы получаем от Дома Туллов, они должны оказать большую пользу восстанию.
Якссон повертел кубик в руках, пытаясь сообразить, как это работает. Порывшись в ящике, он нашел запечатанный голокристалл. Использовав свой идентификационный отпечаток, он включил воспроизведение и наклонился ближе, просматривая сообщение от Джандро Тулла.
Красивый дворянин на голограмме выглядел гордым и решительным, стоя возле ящиков с новыми прототипами. Запись делалась на фоне конюшен с призовыми лошадьми.
– Якссон Ару! Посылаю тебе пятьдесят нейтрализаторов защитного поля. Это устройства, которые отключают индивидуальные экраны противника. Ничего не подозревающие враги внезапно окажутся уязвимыми для традиционного метательного оружия.
Якссон кинул на Лето восторженный взгляд. Его глаза лихорадочно заблестели:
– Ого! Мы сможем перебить даже сардаукаров, если займем выгодную позицию!
Но Лето не отрываясь смотрел на изображение, будто окаменев. Он не мог поверить глазам.
Джандро продолжал:
– Это моя новая наложница – важный советник и первый критик, я ценю ее мнение. Мы стремимся как можно скорее оказать помощь Союза Благородных.
Волосы Джессики стали темней и короче, но герцог сразу узнал этот овал лица, полные губы, зеленые глаза – классическую красоту, которую так долго любил… Женщину, которую когда-то обнимал и ласкал, мать его сына.
Джессика стояла рядом с виконтом Джандро Туллом и смотрела с голограммы, будто насмехаясь над Лето.
В конечном счете все всегда сводится к запасам меланжа.
На развалинах завода Оргиз по переработке специи барон Харконнен размышлял о своей утраченной собственности. Впрочем, на эту неизбежную жертву пришлось пойти, чтобы сбить графа Хасимира Фенринга со следа контрабандных сделок на черном рынке.
Темный дым клубился в небе, оранжевом от мелкой пылевой взвеси. В дальнем конце котловины, расположенной на отшибе, все было сметено стремительной бомбардировкой со штурмовых орнитоптеров без опознавательных знаков – и хранилища меланжа, и упаковочные цеха, и казармы, и посадочные площадки.
Рабочие с завода, должно быть, почувствовали себя преданными, когда летательные аппараты атаковали без предупреждения. Раббан, племянник, проявил энтузиазм и основательность, когда барон тайно проинструктировал его, как свернуть производство и не оставить зацепок для Фенринга или его неуемного ментата Грикса Дардика. Раббан частенько разочаровывал дядюшку, но неизменно преуспевал, когда ему давали возможность кого-то покалечить или что-то сломать.
Инспекционные войска на разрушенном участке были одеты по-пустынному: в конденскостюмы с нософильтрами. Но барон отказался от такого, заявив, что не хочет выглядеть слабаком – особенно перед графом Фенрингом. При невероятном богатстве, которое Дом Харконненов нажил на операциях со специей, – как санкционированных Империей, так и незаконных через КАНИКТ, – барон мог купить столько воды, сколько ему требовалось.
Пока барон осматривал обломки завода, от жары и ужасающей сухости у него запылало лицо, пересохли ноздри и запершило в горле. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в Карфаг и расслабиться в паровой бане, но приходилось играть роль до конца.
– Нападавшие были хорошо вооружены и действовали продуманно, – заметил он. – Кем бы они ни были.
Несколькими днями ранее Фенринг как-то пронюхал о местонахождении завода и потребовал, чтобы незаконные производители были задержаны для допроса. Делая вид, что хочет помочь, барон успел послать племянника, чтобы все уничтожить. Теперь ему приходилось поддерживать этот образ перед любознательными чиновниками Имперского Комитета по контролю за специей.
Фенринг нахмурился:
– Хммм. Похоже, кто-то знал, что мы нагрянем, не так ли?
Учитывая, что Раббан не умеет держать рот на замке, барон благоразумно отослал его подальше от Арракиса. В другой раз племянник непременно разворчался бы из-за того, что его отстраняют от торговли специей, но теперь он и сам с нетерпением ждал возможности вернуться на Ланкивейл, чтобы позабавиться с их пленником из Дома Атрейдесов – Гарни Холликом…
В данный момент, под нещадно палящим солнцем, граф с трудом сдерживал ярость. Сразу, как только корабли Харконненов приземлились среди развалин, Фенринг выскочил наружу, будто мог еще что-то спасти. Некоторые обломки все еще пылали. Обгорелый искореженный металл валялся в котловине среди камней. Огромные пласты породы были срезаны с отвесных стен лазерными лучами, и образовавшийся оползень похоронил под собой все, что не уничтожила непосредственно бомбардировка.
– Видимо, контрабандисты-конкуренты, – предположил барон. – У этих бандитов ни чести, ни солидарности.
– Хммм, – вновь промычал Фенринг, но не стал высказывать сомнений.
Грикс Дардик носился вокруг хозяина, покачивая огромной башкой на стебельке шеи, просеивая все детали обстановки широко расставленными глазами. Дардик напоминал детскую куклу, которую долго растягивали и дергали в разные стороны. Его пальцы с шишкообразными суставами постоянно двигались, будто играли на невидимом музыкальном инструменте.
Суматошный ментат вскарабкался по опаленным камням и зашипел, коснувшись ладонью еще горячего куска пластали. Он отбросил ногой какой-то мусор, и металлический фланец задел упавший камень, оставив отметину на слое нагара. Дардик наклонился, чтобы ее осмотреть. Выпрямившись, он повернулся к Фенрингу:
– Много лет назад добыча здесь бурно развивалась, сэр. Сводный брат барона, Абулурд Харконнен, даже расширил перерабатывающий завод, но его разрушило нападение песчаного червя. – Дардик хрюкнул. – Представляете, огромный червь вывалился в эту котловину и стал крушить все вокруг! – Он снова хихикнул, затем посмотрел вверх – на клубы дыма, обвалившиеся стены, четкие следы ожогов на камне. – Впрочем, сдается мне, сейчас червь ни при чем.
– Благодарю за службу! – фыркнул Фенринг. – Дедукция настоящего ментата-профессионала!
Граф побрел вперед, размышляя вслух достаточно громко, так что барон мог слышать его бормотание:
– Кто бы ни руководил этим производством, оно требовало хорошего финансирования. Инвестиции в постройку такого завода совершенно непосильны для какой-нибудь мелкой банды контрабандистов. Не-ет, тут все не так просто.
Барон отрегулировал свой гравипояс, чтобы легче держаться на ногах, передвигаясь по руинам, и тут же споткнулся о изогнутый кусок металла, который мог быть стенкой хранилища для специи.
– Меланж приносит богатство, мой дорогой граф. Доставка всего нескольких партий незаконного груза за пределы планеты дает значительную прибыль. Амбициозному человеку совсем нетрудно найти дальновидного инвестора, готового пойти на большой риск ради получения максимальной выгоды.
– Но кто это может быть? – спросил Фенринг. – Такого скоробогача непременно заприметили бы в Ландсрааде.
Барон как раз выкрикивал приказы своим пехотинцам, вылезающим из разведывательных машин:
– Рассредоточиться! Прочесать завалы! Сразу докладывать мне, если что-то найдете – нам нужно докопаться до сути!
Люди в форме врассыпную кинулись в обгорелые развалины. При личном инструктаже все они получили четкий приказ ничего не находить.
Барон снова повернулся к Фенрингу, пока они огибали груду каменных обломков.
– Мне приходит в голову единственный альтернативный вариант. Существует некая группировка, нуждающаяся в значительных средствах и готовая пойти на огромный риск. – На его пухлых губах заиграла улыбка. – И ее доходы никак не учитываются ни в каких имперских документах.
Бешеный взгляд Фенринга метнулся в его сторону.
– Что вы имеете в виду? – Вопрос прозвучал как угроза.
– Ну как же – Союз Благородных, конечно. Коварное, жестокое движение бунтовщиков. Якссон Ару и его нелепая деятельность производят много шума и уносят множество жизней. Представляете, сколько денег этот человек сможет заработать для своей кровожадной организации, если создаст независимый канал для торговли специей?
Фенринг погладил подбородок:
– Хмм, интересная версия.
Улыбнувшись, барон подумал, что нашел изящный способ сбить Фенринга со следа, однако следующий вопрос графа опять все испортил:
– Но если завод был построен хорошо финансируемыми террористами Союза Благородных, то кто все это уничтожил? – Он повел рукой вокруг.