Мохайем склонилась над помостом, где навзничь лежал Бром с закрытыми глазами. Его тело казалось жестким и неподвижным, но с помощью своих обостренных чувств Мохайем смогла понять, что он дрожит от едва сдерживаемого страха. В руке преподобная мать держала флакон с прозрачной жидкостью – ядом Россака, собранном на планете, где много лет назад зародилось Сестринство. Другой вариант этого мощного средства использовался для усиления способностей Вещающих Истину. Этот яд убивал любого, кто не был готов к нему всем своим естеством. Мохайем хорошо помнила собственное испытание Агонией – один из тяжелейших и самых славных моментов в ее жизни. Она ничего не захотела бы в ней менять и не сожалела о последствиях. Она стала выдающейся и пользующейся доверием прорицательницей при Императоре. А этот молодой человек, возможно, наконец-то окажется Квизац Хадерачем. Как же замечательно, что ей повезло жить в такое время – после долгих столетий тщательного планирования и отбора… и ожидания.
Брому, сыну амбициозной Ксоры, предстояло принять препарат Россака, а затем переработать смертельный токсин в организме, преобразовать его в безвредное вещество и выйти из испытания с фундаментально измененными разумом и метаболизмом. Мохайем видела, как многие талантливые сестры пытались это сделать и терпели неудачу. И они быстро исчезали из памяти.
Но если Бром действительно Квизац Хадерач…
Она говорила мягко, скорее давая указания, чем подбадривая. Бром держал глаза закрытыми, но его веки подрагивали. Он не сопротивлялся, когда Мохайем раздвинула ему губы и вылила в рот содержимое маленького пузырька. Юноша поморщился – возможно, от противного вкуса, возможно, от осознания того, что это такое. Он долгое мгновение держал жидкость во рту, прежде чем набрался смелости и проглотил.
Бром открыл глаза и бросил в сторону Мохайем острый и дикий взгляд, затем посмотрел куда-то в бесконечность и улыбнулся, наконец, снова закрыл глаза и перестал дрожать. Одними губами он шептал знакомые слова молитвы.
Отчаянно надеясь, что Бром пройдет это испытание и станет мужчиной Бинэ Гессерит, который сможет соединить пространство и время, Гайя Елена Мохайем затаила дыхание.
Менее чем через минуту тело Брома обрело каменную неподвижность. Затем, к ее ужасу, из его глаз, ушей, носа и рта потекла кровь. Юноша издал еле слышный стон, за которым последовал еще один.
Склонившись над ним, Мохайем поняла, что он пытается закричать, но не может.
Затем начались ужасные конвульсии.
Каждый Мастер меча должен быть готов сражаться не на жизнь, а на смерть. Боевые навыки Гинац сослужат вам хорошую службу, но не менее важно умение правильно мыслить. Проанализируйте противника до мелочей. Вот так вы побеждаете. И именно так вы убиваете.
Пол беспокойно ерзал в библиотеке замка, пока смотрел книгофильм о ближнем бое, рекомендованный ему Дунканом. Диктор монотонно бубнил математические формулы, объясняющие, почему нужно замедлять движение клинка, чтобы пробить персональный силовой щит. Лучи послеполуденного солнца пробивались сквозь наполовину задернутые шторы на открытых окнах. Юноша все еще слышал шум снаружи, хотя день уже клонился к вечеру. Мысли витали вдали от урока – это занятие казалось слишком… обычным в данных обстоятельствах.
После того, как флот сардаукаров покинул Каладан, люди дрожали от радости и ужаса. Имперские войска высадились бесцеремонно и нанесли большой ущерб, продемонстрировав силу. Когда корабли улетели, они оставили после себя шрамы на поле космопорта и во многих других попавших под удар местах Кала-Сити.
По самым взвешенным оценкам, погибло сто пятнадцать человек, включая безрассудных смельчаков, пытавшихся сбить корабль-переговорщик. Другие расстались с жизнью в городе из-за бездушной жестокости захватчиков. Пол попросил составить список жертв и прочитал каждое имя, думая о них и поминая. Так поступил бы и Лето Атрейдес.
Командир сардаукаров снял копии с двух важных записей герцога, а чтобы не сомневаться, что информация непременно дойдет до Императора Шаддама, Сафир сделал еще четыре копии и отправил их на Кайтэйн разными космическими маршрутами. На этот раз никакое вмешательство Харконненов не сможет помешать Шаддаму Коррино узнать правду.
Однако Пол так и не получал вестей от отца – в эти окаянные дни новости распространялись по Империи бессистемно и без всяких гарантий. До юноши доходили тревожные сообщения о нападениях сил сардаукаров на другие благородные семейства, также обвиняемые в сговоре c жестокими мятежниками. Планеты казались выбранными случайно, сведения были противоречивыми и непроверенными. По крайней мере, Каладана среди целей не значилось.
Якссона Ару уже давно приговорили к смерти, но этот человек по-прежнему ускользал от имперского правосудия. Пол понимал, что отец сейчас вместе с лидером повстанцев и сардаукары продолжают его преследовать. Лето Атрейдесу грозила более серьезная опасность, чем когда-либо. Все сообщения, приходящие на Каладан, имели недельную давность.
Пол также знал, что старания отца внедриться в Союз Благородных сделали Каладан мишенью. Из-за этого и прилетели полковник-баши и его безжалостные сардаукары, чем нанесли мирным людям ужасный ущерб.
Сто пятнадцать погибших – невинные мужчины и женщины, не имевшие никакого отношения ни к жестокому восстанию, ни к планам Лето Атрейдеса. Герцог Каладанский вовсе не хотел этого, однако его народ заплатил высокую цену.
Несмотря на скорбь по погибшим, Пол понимал, что ситуация могла обернуться намного хуже, что жертвы могли исчисляться сотнями тысяч, включая каждого вассала, служащего Дому Атрейдесов, каждого жителя Кала-Сити или прилегающих земель. Древний замок превратился бы в руины, если бы полковник-баши отказался выслушать.
Несмотря на горе и череду поминальных служб, жители Каладана нашли повод и для праздника. В городе состоялся парад благодарения, а морской рынок наполнился покупателями. Пол слышал, как заключались десятки помолвок.
Чувство облегчения охватило и всех обитателей замка Каладан. После того, как мать и отец улетели, Пол довольно долго находился в тревожном и подавленном состоянии. Однако теперь, зная, что угроза имперского наказания миновала, он мог спокойно вздохнуть.
Даже старый воин-ментат проспал всю ночь напролет. Гарни Холлик стал больше времени проводить в лазарете доктора Юэ, где его основательно подлатали. Его синяки прошли, а благодаря терапии он вновь мог в полной мере пользоваться пальцами – достаточно, как он уверял, чтобы в кратчайшие сроки вернуться к игре на бализете.
Войска Дома Атрейдесов расслабились, солдаты вспомнили, каково это: жить на мирном Каладане и служить герцогу, которого очень любят в народе. Пол и все остальные начали терять бдительность.
– Вы смотрите невнимательно. – Дункан толкнул его локтем.
– Я уже видел этот книгофильм раньше, и мы проводили по нему тренировки.
– Обучение никогда не прекращается, и тренировки никогда не бывают одинаковыми, независимо от того, сколько раз вам покажется, что вы уже научились. Вы только что получили огромный урок, встретившись лицом к лицу с командиром сарадаукаров! И я признаю, что вы выступили исключительно хорошо.
– Мне пришлось, – сказал Пол, зная, как скуп Дункан Айдахо на похвалу. – Я не хотел оказаться избалованным герцогским сынком, который потерял планету, пока отца нет дома.
– В это отчаянное время вы показали себя настоящим лидером, Пол. Но давайте не будем забывать об опасности, в которой находится ваш отец, где бы он ни был.
– И моя мать… – Пол взглянул на залитые солнцем окна. Когда Джессика проскользнула сюда, чтобы защитить его – вскоре после того, как Ксору убили в гостинице, – она проговорилась о своем новом назначении на Элегию. Пол надеялся получить от нее хоть какое-нибудь известие, но почта работала ненадежно и медленно.
Фыркнув, Дункан выключил книгофильм.
– Вы знаете, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Просто скажите, что нужно делать.
Пол подошел к окну и раздвинул шторы. Выглянув во двор, он увидел, как с черного хода въезжают машины с припасами, доставляющие продукты на кухню. День клонился к вечеру, и по двору протянулись тени.
– В данный момент мне нужно, чтобы вы просто были моим другом, Дункан.
– Эту миссию я с удовольствием исполню.
Продуктовые грузовики въехали через служебный вход на обширную территорию замка, затем через густую рощу добрались до открытой погрузочной площадки за кухней. Сегодня они запоздали и прибыли почти затемно. И это вполне отвечало целям Игана Саара.
Порочный Мастер меча исполнял свои обязанности как обычно – ехал рядом с водителем, соблюдал все формальности. Это была его третья доставка в замок, и к настоящему времени он уже знал, чего ожидать и как действовать. Мысленно он составил список слабых мест.
После выгрузки ящиков и мешков с овощами грубоватый водитель расслабился. Он развернул машину и поехал обратно, небрежно крутя баранку одной рукой. Низкое закатное солнце било ему в глаза, когда они въехали в рощу, где тени и листья закрывали обзор. Водитель сменил позу, чтобы лучше видеть, и устало вздохнул.
Сидевший рядом Саар выхватил свой длинный кинжал и глубоко вонзил сбоку в грудь напарника, затем быстро нанес еще два удара – прежде, чем успела хлынуть кровь. Пока умирающий дергался и хрипел, Мастер меча без труда направил медленно движущуюся машину с дороги в гущу деревьев. Он вытер кинжал, сунул его обратно в ножны и, прикрыв меч грязным плащом, ускользнул пешком.
Он имел в запасе достаточно времени.
Пробежав через рощу, он направился обратно к кухне, куда его впустила прислуга, только что видевшая Игана при грузовике. Автомобиль уже пропустили на территорию замка, так что поблизости не было охраны. Рабочие все еще разгружали и сортировали продукты, болтая о большом праздничном застолье в честь того, что сардаукары улетели и Каладан вновь в безопасности.