Хм… Я думал, она скажет «за злодеяния». Но схема, похоже, рабочая. Связать боем. Заставить стоять в строю. Измотать. Дождаться, пока ослабнут от жажды и голода. И разбить, когда попытаются отступить. Надо только застать их на берегу.
Мои советники, при живом участии Адель, продолжали переговариваться. Разве что Фанго тихо стоял в углу, прикидываясь мебелью. По сути, ничего нового они уже не добавляли. Надо было принимать решение, но внутри меня что-то свербило. Я обвёл взглядом помещение — и наткнулся на Волока.
Пользуясь своим положением пажа, он стоял рядом с моим шлемом в руках и с горящими глазами наблюдал за происходящим. Учитывая, что на мне не было лат, шлем был явным предлогом подойти поближе. Однако, он оказался как нельзя кстати. Лучший способ устаканить мысли — проговорить их вслух. Вот только внутренний Магн уже грыз удила: если я начну рассуждать вслух в духе «Итак, подытожим: вот это так, это этак. Всё правильно?» — это поставит меня в недостаточно альфачную позу.
Я не должен сомневаться. Я должен ронять пожелания — без малейшего сомнения в том, что их тут же подхватят на лету и исполнят с рвением, которого не дождёшься от приказов в моём старом мире. Наедине с людбми я мог позволить себе говорить по-человечески. Но тут было многовато народу. Я бы плюнул — дело важнее, — но теперь у меня есть Волок. Ему всё можно «объяснить».
— Волок, — подозвал я его. — Ты всё слышал. Что ты понял?
— Я⁈ — ужаснулся он и едва не выронил шлем. Я подошёл, мягко забрал из его рук этот символ геройства, бросил на одну из мягких кушеток и приобнял за плечи.
Волок заметно подрос с тех пор, как я его впервые встретил. Пожалуй, его макушка теперь была чуть выше моей подмышки. В плечах тоже раздался — вымахал крепыш, ничего не скажешь. Я подвёл его к столу.
— Да, ты. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что, по твоему мнению, сейчас происходит.
Он замер, стоя перед столом, как ученик перед доской. Перевёл взгляд на шлем, потом на меня. Потом на Гирена. Потом снова на меня.
— Ну… — начал Волок с тем выражением лица, с каким щенок смотрит на метлу, — это, вроде как… Мы в замке. А там — сорские пираты. И они, эти пираты, типа как… не любят нас. И вообще… они, значит, хотят забрать всё, что плохо лежит. А мы — не хотим, чтобы оно плохо лежало.
Наступила тишина. Гирен фыркнул. Адель закатила глаза так, что чуть не увидела своё детство. Я, однако, выдержал паузу. Волок продолжил:
— Но, раз у них нет обозов… и доспехов у них не много, то, выходит, они быстрые, но… голодные. И если их не остановить сразу, то они сожрут всё. А если остановить, то можно их… утомить? И потом убить.
— Утомить? — переспросил Гирен, приподнимая бровь.
— Ну, как… — Волок замялся. — Вот вы же говорили, что они ничего с собой не носят, а ходят за добычей. Если не дать им набрать добычи и придётся драться на голодный желудок, они уже не такие бодрые. Вот.
Он оглядел всех, словно спрашивая: «Я прошёл, да?»
Я кивнул, а потом сдержал желание потрепать его по голове.
— В целом, это почти всё, что надо было понять. Молодец, Волок.
Тот расправил плечи, будто вырос ещё на пару дюймов. Адель, скрестив руки, слегка улыбнулась, и даже Вокула подал голос:
— Чистая логика. Без деталей, но верно по сути. Иногда это полезнее, чем тысяча цифр.
— Вот именно, — сказал я и одобрительно потрепал Волока.
Глава 7Война по карте и на земле
Волок осмелел. И проявил отчаянную храбрость — верную спутницу глупости.
— Но я не понимаю, чего мы тут обсуждаем. Разве не пора поднимать войска? Я слышал, что вы разбили закованных в латы наёмников Железной Империи, которых вёл ваш брат. А их было сто тысяч! Как и нежити, что пришла от Отвина! И в чём же затруднение теперь?
Нахватался у меня велеречивости. И, надеюсь, у других глупостей. Однако, Волок мне отлично подыграл.
— У Гонората, если и было больше бойцов, то ненамного, — начал я. — Большая часть его людей были просто обозными слугами. С нежитью всё не так просто. Их тоже было сильно меньше. Мы обезглавили их, а они явно не были готовы к тому, что против них встанет сила — почти десять тысяч пехоты. И что эта сила устоит, справится со страхом, не разбежится при виде живых мертвецов. Так что та угроза была ничуть не меньше этой.
Все молчали, уважительно слушая. Ну вот такая у меня причуда — объяснять очевидное пажу.
— И обе эти битвы произошли под стенами Караэна. Когда горожане были готовы сражаться за себя и своё добро. Сейчас же, по всему выходит, островитяне не подойдут к стенам Караэна. Им хватит добычи. А это значит, что в этот раз за моей спиной не будет караэнского ополчения.
— Вам оно и не было нужно, когда вы взяли Вириин или когда одним лишь своим видом обратили в бегство хирд долгобородов, — угрюмо буркнул Волок.
Он упрям. Это хорошо. Я не проигнорировал его слова.
— Но есть и хорошие новости. Аст не понял Караэн. Инобал, как я знаю, практически безраздельно владеет крупнейшими городами побережья. И он думает, что понимает, как устроена власть в Караэне.
Я задумчиво прочертил пальцами стол, перпендикулярно «каналу».
— Гонорат вёл войска вдоль предгорий. Там, где власть в руках многих, но чуждых Караэну сил. Таких, как семья Дар, городки вроде Ченти, не говоря уже о долгобородах и горных кланах. И сделал он это не просто так. Он пытался не задеть интересы Караэна. Но не удержал своих наёмников в узде — и те начали грабить. Этим он напугал караэнцев. Сразу вдвойне: жестокостью своих войск — а значит и собственной — и угрозой их имуществу в контадо.
Я немного помолчал. Нашествие Гонората, оставившее в Караэне яркий след, лишь слегка померкшее после появления Ужаса, до сих пор остаётся болезненной, плохо затянувшейся раной. Хотя войско Гонората грабило полосу шириной километров в пять — по которой шло, и обходило хорошо укреплённые городки.
Если Адель права хотя бы наполовину, сейчас нам грозит в разы более масштабное опустошение.
— Что хуже — морские разбойники смогут собрать добычу, разграбив куда больше земли, и уйти по воде, — продолжил я. — Что ещё хуже — если поход окажется удачным, они начнут возвращаться сюда снова и снова. И отвадить их будет крайне трудно.
И это напугает не только купцов и гильдейцев Караэна, но и Великие Семьи, не менее моего вовлечённые в экономику города и Долины.
Они всегда оставались в стороне. Не выступили против Гонората, придерживаясь старой доброй традиции не лезть в «семейные скандалы» рода Итвис. Прислали символические контингенты против нежити — намереваясь защищать исключительно свои владения. Не вмешались и в конфликт с Инобал.
Но сейчас всё должно измениться.
Сорские пираты — или сам Аст Инобал — проглядели, что вокруг Караэна, помимо Итвис, есть ещё шесть змеиных гнёзд, кормящихся от него. И теперь он разворошил их все.
— Вчера под вашим стягом было не меньше трёх сотен всадников. И столько же под стягами у вас, сеньора Адель, и у сеньора Эскера, — не сдавался Волок.
Я, не удержавшись, скептически хмыкнул. Когда вопрос стоял куда острее, тётя Роза смогла собрать около двухсот всадников. Вассалы хранили верность роду Итвис, но не горели желанием видеть меня его главой. Я их не виню — ходячий огнемёт вроде Гонората со всех сторон выглядел предпочтительнее.
Сейчас, возможно, я набрал некоторый престиж. Это видно хотя бы по тому, что они практически в полном составе явились на смотр. И Волок, по сути, прав. Они у меня прямо под боком. Уже собраны. Готовы к бою. Я лично в этом убедился.
— Поэтому я и хочу выступить навстречу врагу. Со своими вассалами. Присоединить к себе всадников других Великих Семей. И этими силами — разбить их, — закончил я.
Вроде бы, сил должно хватить.
За моей спиной совершенно неподобающе хмыкнул Сперат, а передо мной склонился Вокула. Словно соглашаясь. Но одновременно — метнув на меня предупреждающий взгляд.
— Сеньор Вокула? — позволил я ему высказаться.
— Это должен сделать сеньор Дйев. Согласно традиции — он поведёт войска. Ведь он…
Вокула смолк.
Он был категорически против того, что я отдал Дйеву главенство в Собрании Благородных. Тогда мне показалось это хорошей идеей. Вокула теперь намекал: пока Дйев трясёт благородных и раздражает их своим видом — он полезен. Он ограждает меня от бесконечных дрязг больших и малых родов. Но когда, по традиции, он поднимет знамя — всё изменится.
Великие Семьи могут закусить удила.
И не присоединиться к ополчению.
Или, что ещё опаснее, — просто проигнорировать приказы Дйева.
Сперат за спиной нетерпеливо переминался, как медведь перед медом, зазвенел кольчугой. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Я проследил за тем, как Леон, несмотря на броню, умудрился тихо, как тень, скользнуть в сторону, самоустраняясь из беседы.
— Сеньор Сперат, вам есть что добавить? — дал я слово своему оруженосцу.
— Мой сеньор. Уж мне ли не знать подлость Аста Инобала. Но всё же, не кажется ли вам, что вы его переоцениваете? — Сперат кивнул на стол. — Разве всё это не было очевидно раньше? Что изменилось? Почему островитяне пошли в набег именно сейчас? Зачем Аст встречался с ними в Селларе?
Вокула хмыкнул:
— Чаще всего людей побуждает на опасное дело либо отчаяние, либо сундук, доверху набитый дукатами. И первое, и второе заразительно.
— Не обязательно, — возразил дядька Гирен. — Островитяне ценят удачу выше всех добродетелей, ибо море непредсказуемо, как и бог, которому они молятся. Морские бароны верят в свою Звезду — как и те, кто идёт за ними. Серебро лишь скрашивает путь. Я думаю, он дал им осадную технику.
— Они строят лучшие корабли в трёх морях, — холодно сказала Адель. — Они способны соорудить крытый таран, штурмовую лестницу, а то и осадную башню — при наличии дерева и времени. И всё же, их ведёт только жадность. Просто пришёл момент, когда алчность перевесила страх. Возможно, Аст Инобал отправил с ними своих вассалов — или даже сам плывёт с ними, чтобы придать их грабежам ореол мести.