— Милорд Магн. Долг каждого знатного дома — быть первым в служении. И первым — на совете.
Я не ответил. Только кивнул. Он потом распишет это кивание как проявление тёплого одобрения. Или как одобрение с оттенком вызова. Или как вызов, обрамлённый дипломатическим согласием. Это же Треве. Он найдёт форму.
Следом — Вирак.
Ворвался, как буря. Шаги — тяжёлые. Доспехи не скрипели — они заявляли. Вернер Вирак прошёл внутрь, не сняв перчаток, не посмотрев в глаза. Только резко кивнул — как отдал приказ — и стал у спинки стула, не садясь. Его люди выстроились у входа, как конвой ждущий сигнала к расстрелу.
— Мы здесь, — бросил он.
Ни «рад приветствовать», ни «да здравствует». Просто — «мы здесь».
Этого было достаточно, чтобы воздух в шатре похолодел.
Я посмотрел на их знамёна, мелькнувшие за колыхающимся пологом: чёрное поле, и копья, как пламенеющие трещины на угле. В этот момент я особенно ясно понял, как по-разному можно любить Караэн. Кто-то — как город. Кто-то — как шахматную доску. Кто-то — как дом. А кто-то — как родовое право.
Сперат скривился, но молчал. И правильно сделал.
Я встал.
— Присаживайтесь. Ждём остальных.
В шатре повисла тишина. Почти благородная. Почти гробовая.
Я рассматривал Вермера. Хороший доспех. Не зная, кто в нём, подумал бы, что один из предводителей наёмников. Фредерик, Джелал — у каждого свой стиль. Свои предпочтения. Не гарнитур заказанный за сундук золота, а выстраданный опытным путем только тебе подходящий комплект. Латная рукавица на одной руке, перчатка на другой, разнородные наручи. У Вирак не было поножей — только наколенники, кольчужная юбка и высокие сапоги. Будто он собирался драться пешим. А были ли у него поножи утром?
Его оруженосец снял шлем, зажал его под мышкой и довольно низко мне поклонился. Словно за них двоих.
Кивнуть? Поклониться? Сказать что-то?
Дурацкие игры. Я вспомнил совет Вокулы: «В политике бездействие почти всегда лучшее действие». Я удерживал лицо. Но мысли убегали.
Сорские пираты.
Как ни крути, но они — единственная организованная сила, которая не пала, не стала чьим-то податным населением. Не смогли их наказать за разбой — попытки были. Была даже высадка на острова, успешная… но пираты разбили войска Регентства. Это было давно. Больше ста лет назад. С тех пор предпочитают платить.
Почему?
Адель говорит словами хроник. Она всё же женщина. Умеет держать меч и править слугами, но её не учили вести войну. Гирен — наёмник, но не полководец. Отряд — его потолок.
Прошло то время, когда я плыл по течению. Когда ставил на кон всё. Тогда я ещё не чувствовал этот город, этот мир, это имя своим. А теперь — чувствую. И меня волнует цена. Потому что теперь оно моё. А только тот, кто владеет чем-то, по-настоящему боится это потерять.
Но сказать об этом вслух — показать сомнение. А в этом зале есть те, кто не прощает сомнений.
— Мне не нравится этот враг, — проскрипел Вернер.
Он снял шлем и бросил его оруженосцу, даже не оборачиваясь. Коротко стриженные седые волосы, лицо человека, у которого болит. Всегда. Грубый шрам на щеке — ожог в виде герба Вирак на щеке. Тавро.
И только тогда я понял, что он сказал.
Треве смотрел весело. С чего я взял, что он улыбается — маска на лице. Но он сидел в полоборота, чуть склонив голову. Уловка. Мим.
— Это сложный и опасный враг, — сказала Адель.
Женщина. Не вынесла тишины.
Я положил руку на её локоть. Слишком поздно.
— Но графство Адвес уже давно подв… — начала она.
— И они разорвали вас на части. Сожгли единственный порт. Загнали в холмы, — хмыкнул Вернер.
Я уже был на ногах, сжимал Коготь.
Но Адель встала вместе со мной.
— Если вы сомневаетесь в доблести рыцарей Адвеса, то покажите мне, как следует сражаться. Я лишь одену доспехи…
Оруженосец Вирак склонился.
— Вы неправильно поняли слова моего отца, — поднял он взгляд. Фамильное сходство — минимальное. Наверное, племянник. Или двоюродный. Говорят, у Вирак выбор наследника связан с жестоким ритуалом. — Он хотел сказать, что даже доблесть рыцарей графства Адвес не уберегла их от досадных потерь. И нам следует…
— Вот как? — прервала Адель. — В таком случае пусть сэр Вернер скажет это лично. Так, чтобы даже я, глупая женщина, поняла, что он не имел в виду ничего плохого.
— Я скрестил копья с одним из королевских рыцарей. С серебряным лебедем на щите, — пророкотал Вернер. — Его череп теперь в зале предков.
— Там нет места, — уточнил наследник. — Приходится убирать прежние трофеи. Поэтому мы придирчивы в выборе.
— И я не думаю, что рыцари Адвеса сражаются хуже, — Вернер поднял на меня взгляд.
Треве запрокинул голову и расхохотался. Слишком театрально, но заразительно.
— Полагаю, — сказал он сквозь смех, — это самое близкое к извинениям, что мы слышали от Вирак за последние шестьдесят лет.
Я смотрел в глаза Вернеру.
Он силён. Как лед, как пламя. Вирак убивают тех, кто слабее. А я — подорожник. По его мнению.
Значит, придётся его убить.
Сперат отбросил приличия, шагнул вперёд, вытащив топор, и щитом закрыл Адель.
Треве изобразил удивление всей позой. Но молчал.
В шатёр вошли новые люди. Скрип кожи. Металл. Но я не обернулся. Смотрел в глаза Вираку.
Он отвёл взгляд. И слегка склонил голову.
И только тогда я позволил себе отвести свой. Но не ко входу. На Вокулу.
Почему?
Я думал, что Великие Семьи — вроде Эскера. Или Канта.
Но теперь я видел копии своего отца. Надменные. Жестокие. Уверенные в своём превосходстве.
Так почему Вирак признаёт мою власть?
Ответ я искал в лице Вокулы.
Разумеется, не нашёл.
В шатре появились Алнез и Лесан. Дождавшись моего приветствия, они прошли на свои места. Роннель, конечно же, устроили из своего прибытия маленький ритуал, но перетерпеть это было несложно. Я надеялся, что хотя бы он окажется предсказуем — но нет. Вместо этого он появился в сопровождении юной красотки в строгом платье, сшитом по моде Королевства Фрей. Пока Роннель церемониально объявляли себя и приветствовали присутствующих, я успел шепнуть Адель:
— Позвольте мне самому решать, как и когда отстоять вашу честь.
И продолжил натянуто улыбаться дорогим гостям. Формально равные, они сели напротив меня, через стол. Места там хватит на пятерых, не страшно.
Последним прибыл Дйев. Вернее, его внесли на кресле. Я поприветствовал его, указав на место справа от себя и Адель.
— Сеньоры, — сказал Дйев.
К моему удивлению, на лицах присутствующих отразилась доброжелательность. Равнодушие — в случае Вирак, тень улыбки — у Лесан, поза добродушной радости — у Треве. Гарвин Алнез не постеснялся даже кивнуть Дйеву.
Подождите. Мой план был в том, что они будут его ненавидеть.
— Сеньоры! — повторил Дйев. — Как вы все знаете, согласно традиции, я должен вести наши войска в битву как глава Собрания. Однако я сразу же, до начала совета, заявляю, что отказываюсь от этой привилегии в пользу Магна, главы дома Итвис, ибо он опытен в вождении войск и не раз уже побеждал в больших битвах с самыми разными противниками. Если есть у кого слова против — пусть скажет сейчас или хранит их при себе навсегда!
— Вирак не имеет причин отказать и желания оспорить, — тут же отозвался Вернер, не глядя на меня. Вслед за ним ритуальную формулу повторили остальные. Только после этого по приказу Дйева кресло с ним осторожно опустили на землю.
— Итак, — снова заговорил Треве. — Сеньор Магн, расскажите же, что вы задумали?
Я некоторое время смотрел на его бесстрастную маску и один внимательный глаз за ней. Перевёл взгляд на почти такие же бесстрастные лица остальных. Сейчас мы все могли бы сойти за родственников — все были в масках. Показное равнодушие, чтобы скрыть свои чувства.
— Мой сеньор, — начал было Вокула, видимо, желая помочь с трудной паузой. — Если вы позволите, я…
Я не позволил. Нервное напряжение прорвалось низким рыком.
— Мне надоело. Мне надоело жрать говно. Меня бесят тупые, наглые, говноэлементали вокруг. Бесит, что я не могу спокойно заниматься своими делами, потому что каждый год, Император их всех отсношай в задницу, кто-то лезет к Караэну. И я намерен положить этому конец.
В наступившей тишине раздался голос Дуката:
— Записывай, подорожник, записывай!
Скорее всего, это он одному из писарей. Вот нутром чуял — взять его во внутреннюю стражу шатра была плохая идея.
— Мы весьма заинтересованы, сеньор Магн. Разверните вашу мысль, — этот сухой голос принадлежал Этвиану Роннелю.
Я выхватил из ножен Коготь и вонзил его в толстую полированную столешницу. Неглубоко. И начертал квадрат.
— Это Караэн, — под моими взмахами появились горы, канал, Тельтау. — Он велик, богат — и беспечен.
— Тут Отвин. Он мечтает сожрать нас столетиями. Нас бережёт только Великая Топь. Но он легко пропустил войско нежити, что шло на нас, даже не потрудившись не то что воспрепятствовать, а хотя бы послать гонца. Примерно здесь — Башня. Они уже вторглись в Долину, построив мосты на Башенной реке почти до самой реки Во. Они поддержали Вириин в его попытке оспорить первенство Караэна — именно Караэна, не моё. Прислали людей, купили Джелала… И я не думаю, что остановились на этом.
На пол летели стружки.
— Железная Империя спит и видит, как взять Большой Забер и ворваться в Долину. Они уже пытались, используя Гонората как оправдание.
Я на секунду остановился, переводя дыхание.
— Я слышал, что серебро для этого нашлось в Золотой Империи, — ехидно сказал Треве, намекая на некую свою осведомленность.
— Срать, — отрезал я. — Дальше. Таэн жаждет вернуть нас в Культ. Я уже дважды отказал новому Регенту Брухо в его просьбе прислать нам проповедников. Тут у нас Варра. И они, пожалуй, единственные, кто ещё не попытались на нас напасть. И я думаю, это лишь потому, что они ещё не объединились.
— Вы забыли про Королевство Фрей и короля, — снова Этвиан. — Который сделал вас герцогом Караэна. Король может считать, как ему удобно, но в том пакте не было нашей подписи. Да и горожане Караэна, как мне кажется, слабо понимают, что вообще значит слово «герцог».