— А ещё Инобал, — подал голос Треве. Он говорил всё тем же веселым тоном, но вдруг чуть сдвинулся на стуле, изменил наклон плеч и стал выглядеть… ироничным. — И его ужасный Ужас.
Я посмотрел на его маску. А потом продолжил:
— Инобал — лишь первая капля дождя. Как только я с ним расправлюсь, Таэн, Башня и Отвин найдут другого, с помощью кого расшатать Долину. Мы в окружении врагов. Врагов, которые сумели добиться единства. Инобал стал тираном в Луминаре. В Отвине правит Дож. В Таэне — Регент. В Королевстве — Король. Башня утрясла свои вечные споры, и теперь их Совет Семи работает как единый механизм. Таэн скоро подчинит себе напрямую Южные Земли, и сын Регента станет герцогом. А он, будьте уверены, знает, что значит это слово. Только Железная Империя всё ещё без Императора. Но это не может продолжаться вечно.
Я склонился над изуродованным столом, опершись на него кулаками, и прорычал:
— Вы, сеньоры, сила Караэна. Да, горожане готовы сражаться за контадо. Но в этом новом мире отстоять контадо и проиграть Долину — значит потерять будущее. Только вы можете принести войну к воротам наших врагов. Вот только вы сидите по своим углам и ждете удобного момента сцепиться. Мы как горные кланы — каждый прячется в своей пещере, пока бьют других. И скоро мы окажемся там же, где они.
Этвиан Роннель кашлянул:
— Полагаю, вы хотите обвинить нас в том, что Великое Собрание избегает своих обязанностей? Спешу напомнить, вы ни разу не объявляли общий сбор. Более того, вы намеренно игнорировали Собрание, выстраивая в Караэне эту нелепую, никогда ранее невиданную…
— Мне не нужен город, — прервал я его. — И не нужны вы.
Вирак фыркнул и приподнялся. Я напрягся, но он лишь попытался поудобнее устроиться на стуле. К своему удивлению, я увидел на его лице кривую ухмылку.
— Как и каждому из нас. У нас тут очень тёплая компания людей, которые обязательно убьют друг друга, как только представится такая возможность, — поднял руки в недоуменном жесте Треве. — Вот только вам от нас не избавиться.
— Мы пробовали с одними… — внезапно хохотнул Вирак. Явно хотел что-то добавить, но метнул взгляд на Этвиана Роннеля — и промолчал.
— Попробуйте с нами. И мы развесим ваши шкуры на наших стенах, — угрюмо сказал Гарвин Алнез.
— В конце останемся только мы, — процедил Маэль Лесан.
— Даже те, кто предпочитают молчать, и те не упускают повода сказать угрозу, — Треве явно веселился.
— Мои птенцы не будут участвовать в вашей войне! — рявкнул Дйев. — О чём вы говорите, сеньоры? Решили устроить усобицу перед лицом врага? Вы хуже гоблинов!
— Единственный разумный человек, — «улыбнулся» Треве. — Да и тот случайно оказался за этим столом. Или нет?
Последние два слова он произнёс, вдруг резко «наклонившись» ко мне, нос к носу. Разумеется, он физически не мог этого сделать — это была иллюзия. Я, разумеется, отпрянул инстинктивно.
Пятеро людей напротив меня внимательно смотрели, ожидая ответа.
— Вы не сможете понять. А если я отвечу — подумаете, что я солгу, — сказал я, устало опускаясь на стул. Моей руки коснулась Адель.
— Ну, сеньор Магн, вы же не Треве, вы — Итвис, — с лёгкой иронией сказал Этвиан. — Мы поверим… как минимум на четверть. Попробуйте.
Я помолчал.
— Про каждый из наших родов рассказывают небылицы. Недавно я узнал, что про Итвис есть поверье — якобы, если ты рядом с нами, то не можешь лгать, — я обвёл взглядом представителей Великих Семей. — Вы слышали. В оригинале поговорка звучит немного иначе.
— «Нельзя солгать Итвис, когда вас разделяет лишь кинжал», — блеснул эрудицией Этвиан.
— Верно. В сокровищнице Горящего Пика много лет хранился удивительный артефакт, — я вдруг понял, что всё ещё сижу с обнажённым Когтем. И спрятал его в ножны. — Кинжал Истины. Тот, кого ты им кольнёшь, вынужден говорить правду. Удивительное совпадение, не правда ли?
Рука Адель чуть сжалась. Я погладил её пальцы.
— Хотя, это не совпадение. Полагаю, слухи о ваших силах тоже имеют некую основу. И вы, как и мы, тщательно храните свои секреты.
— Не тщательнее Итвис, — отозвался Треве. Он посерьёзнел — выпрямился, выровнял плечи, сложил руки на коленях. — Я не знал про этот Кинжал.
— Я отдал его Хасту, — я не выдержал и улыбнулся, разглядывая их вытянувшиеся лица. Конечно, они умели держать лицо — не говоря уже о маске Треве, — но даже едва уловимое движение уголка светлого глаза бесстрастного Маэля Лесана выдавало, что будь на их месте люди чуть менее сдержанные, они бы н то, что рты пооткрывали, на коленки бы челюсти пороняли.
— Это… ваш слуга?.. — голос Треве выдал его недоумение.
— Нет. Он служил моему дяде. И нет, я не сохранил к нему тёплых чувств, — ответил я, предвосхитив следующий вопрос.
— Вы… — Треве растерялся. — Хаст ловит всякую шваль. Вы не сможете использовать его против нас… Или… Да нет… Вы затеяли ловушку? Хотите поймать тех, кто придёт его отнять?
Я покачал головой.
— Сеньор Магн, а вы можете ответить — зачем вы это сделали? — Этвиан Роннель справился с удивлением быстрее других. И в его взгляде плескалось искреннее любопытство.
— Сеньор Оренцо уже назвал причину, — я кивнул на Треве и не отказал себе в удовольствии полюбоваться его замешательством. Тот даже кривляться перестал. — Хаст ловит в Караэне всякую шваль. Кинжал Истины должен сильно ему в этом помочь.
Они молчали. Долго. Слишком долго, чтобы это было простым обдумыванием.
— Вы правы. Мы не понимаем, — наконец сказал Этвиан, явно получая удовольствие от ситуации. Он ловко перехватил инициативу у сбившегося с ноты Треве. — Я полагаю, это не ловкий ход для усиления вашей власти. Ведь очевидно: столь ценный артефакт должен быть при вас. Или хотя бы в секрете. Это интересная загадка, и я бы с удовольствием подумал над ней… на досуге. Но сейчас неподходящее время. Объяснитесь, сеньор Магн.
— Всё очень просто. Мне нужен сильный Караэн.
Первым опомнился Треве. И, как всегда, пошёл в наступление:
— И потому вы разогнали Совет и превратили ратушу в бордель? Эти подорожники из Серебряной третий месяц совещаются о замене прогнившей створки Южных Ворот. Две доски менять? Или три? Зато те законы, что нужны вам, проходят мгновенно — ведь половина Серебряных ест с ваших рук.
— Зато вторая половина с ваших, сеньор Оренцо, — внезапно выступил в мою защиту Гарвин Алнез. Он уронил слова, как тяжелые камни.
— Ну, не стоит преувеличивать мои достижения, — Треве не смутился, повернув к нему лицо за маской. — Закон, по которому каждое срубленное дерево в Контадо должно было сдаваться на нужды города, ведь не прошёл из-за вас и сеньора Маэля? Вы не хотели пускать комиссию за стены, а Лесан обогащается, вырубая подвергшиеся порче фруктовые рощи на Гибельных землях…
— Это твой человек выступил с речью против закона, — прошипел Маэль Лесан.
— И как! — Треве чувствовал, где проходит грань. Он опасался в этой комнате только двоих — меня и Лесана. Меня — всерьёз, и потому скрытно. Лесана — на показ, и потому старался держаться чуть подальше. — «Этим законом вы заставите каждого бедняка, что отрезал сухую ветку, выбирать — стать ли преступником, или отдать то, что нужно самому?» До сих пор горжусь этими словами. Хороший довод, понятный всем — и объясняет нужный лишь немногим результат.
— Я понял, — внезапно сказал Вермер Вирак.
Сомнения мелькнули не только в моих глазах. Вермер встал. Его оруженосец тут же подал кубок. Это стало сигналом — вокруг зашевелились слуги других родов. Вирак отхлебнул, прошёл к Дйеву, и — к немалому изумлению его людей — протянул ему свой кубок. Сам взял другой.
— Зачем вам замок, сеньоры? — спросил он, оглядывая остальных. — Можно ведь купить коня, доспех, землю. Много всего. Что может быть глупее, чем вкладывать серебро в камни? Покупать камни и складывать их друг на друга?
Этвиан хлопнул по столу:
— И это будет казаться глупостью тому, кто ни разу не видел замка! — он рассмеялся. — Даже если рассказать — он не поймёт, пока не увидит.
— Я видел замки, — глухо отозвался Маэль Лесан. Его голос — как шелест осенней листвы, перекрывающий трели птиц. — Итвис хотят себе королевство.
Я пожал плечами под взглядами.
— Скорее, Золотую Империю. Мне нравятся дороги, гарнизоны, налоги. Для этого нужны писари…
— У нас уже есть герцогство, — перебил меня Роннель. — Можно начать с этого.
— Герцог должен быть выборным! — рявкнул Вирак. — Я не хочу, чтобы из-за слюнявого идиота мы превратились в Вару!
— Железная Империя уже сорок лет выбирает себе нового императора, — хмыкнул Треве.
— Потому что нет достойного, — ответил Роннель. — Регента, Дожа, Золотого Императора, даже Короля выбирает Совет. Совет фей, и все же, — усмехнулся он.
— Только всё это будет происходить в Золотой палате. Посмотрим правде в глаза — она давно стала…
— Тогда оставим там только семь родов! Навсегда!
Я ударил кубком по столу. Они замолчали.
— Нет. Золотую Палату надо расширить. По одному представителю от каждых десяти «золотых». Пусть будет семьдесят представителей. Убеждайте, подкупайте, перетягивайте на свою сторону — но не лейте кровь. Самое трудное — остановить кровь…
— Есть способы, — тихо вставил Роннель, глянув на Вирак. Я не ответил, продолжив говорить:
— Это будет ваше поле битвы. Бескровной. Если слишком многие против — значит, это идёт против самого Караэна.
— Герцогства Караэн, — снова Роннель.
— И тогда вам придётся учитывать чужие интересы, — закончил я.
— Мы проиграем, — сказал Вермер. И только он из всех мог позволить себе такую фразу и не прослыть трусом.
— Вовсе нет. Если не считать Магна Итвиса, вы следующий человек, за чьим стягом я готов плестись, глотая пыль, — хохотнул Треве. — Больше того, боюсь, так и будет. Ведь мы забыли, с чего начали.
Он встал, расправил плечи — его плащ потемнел, почти слился с полумраком. Он вытянул руки — и поверхность стола пошла рябью. На ней проступили крохотные горы, город с белыми стенами, каналы, дороги. Иллюзия выросла за края — словно дым, струилась, становясь трёхмерной картой. Караэнбыл золотым пятном залитым солнцем, а вокруг него клубились черные тучи.