Я с сомнением посмотрел на строй пиратов. В первом ряду было много людей в кольчугах и с хорошими, квадратными, большими щитами. Но было много и откровенно слабо одоспешенных — с небольшими круглыми щитами. Я видел подпалины и на щитах, и на земле. И многие пираты выглядели так, словно пробежали через костёр — обгорелые шкуры и перья, чумазые лица.
— Вот только эти твари приноровились сбивать пламя со своих кораблей. Вода, ветер — они погасили большую часть огненных снарядов ещё в воздухе, а остальные ослабили. Смотрите, — Треве указал на склон. — Они пришли ещё ночью. И перекопали весь склон.
Теперь я тоже видел. Мало того, что на руку пиратам играл уклон холма — они ещё и выкопали там что-то вроде бруствера, и оказались на земляной ступеньке высотой примерно в полметра.
Я смотрел на бой, пока Треве говорил. Картина уже была привычной — страшного столкновения, какое я привык видеть в фильмах, не наблюдалось. Люди сблизились шагов на пять-десять и стояли, прячась за щитами. Изредка то один, то другой вырывался вперёд и пытался ткнуть копьём или ударить магией противника — и тут же прятался обратно.
Прямо на моих глазах пехотинец Маделар, блеснув кольчугой под разорванной красно-зелёной накидкой, закинул свой каплевидный щит за спину, сделал несколько быстрых шагов и ловким длинным выпадом всадил остриё копья в строй пиратов, прямо над кромкой щита. Похоже, попал — но это не было главным. Хорошо отработанным движением, будто высококлассный танцор, он крутанул копьё над головой, одновременно разворачиваясь сам. Пираты инстинктивно подняли щиты — и он полоснул им по ногам. Тяжёлый, длинный, не меньше двадцати сантиметров, наконечник пехотного копья прочертил кровавую борозду по ногам пиратов, на которых не было никакой брони. Я отчётливо увидел кровь. Возможно, кому-то он отрубил ногу — мне так показалось.
Пираты среагировали почти мгновенно. Ещё не утихли крики боли, как их сменили крики ярости — и мимо тяжёлых щитовиков в кольчугах ломанулись лёгкие пехотинцы.
Но отчаянный Маделар уже был среди своих, торопясь спрятаться за первый ряд. В его щит воткнулся дротик и метательный топорик — но вот его уже прикрыли передние и приняли на копья тех, кто за ним гнался. Короткая, меньше десятка секунд, схватка — и пираты отходят, оставив ещё одно тело.
— У них есть колдовские штуковины. Похожи на копья, только вместо острия — пламенеющий и дымный конец, словно сырой уголь, раздуваемый ветром. Если таким копьём ткнули в человека, и попали не в кольчугу, человек сгорает, словно смятая бумага, попавшая в пламя свечи, — продолжал Треве.
— В нас чем-то похожим стреляли с кораблей, — кивнул я.
— Я велел снять это устройство и отправить в обоз, — пробасил Сперат.
— Отправим в Университет, — сказал я.
Треве удивлённо вылупился на меня.
— Пусть изучат, — добавил я.
Только теперь заметил его изумление. А, ну да. Он бы такое себе прилутал и при случае удивил врагов. И это логично — это как прилутать дорогой и прокачанный мега-арбалет и отдать его кому-нибудь. Не мыслит он государственно.
— Но такого колдовства у них оказалось слишком мало. А Маделар — не из тех, кого легко напугать. Нам надо чаще воевать рядом — это добавляет уважения, — Треве хмыкнул. — Пираты накопали ловушек на холме. Они откуда-то прознали, что на них идут всадники. Весь склон перед ними усеян волчьими ямами и просто ловушками. Они сделали склон круче и углубили протоку. Маделар повыдёргивали колья, так что их труды пошли прахом. Если кто-то сможет оттащить вепрей от этой хитрой рыбы — мы бы могли их ударить.
Звучит как план. Видно было, что Маделар выдыхаются. Не думаю, что схватка продолжается больше, чем полчаса–час. Но и люди с холодным оружием и доспехах — не профессиональные боксёры в трусах. Большей частью они стояли друг напротив друга и орали оскорбления. Только пара десятков самых отмороженных с каждой стороны мутили весь движняк.
— Где Бертран? — я поискал глазами предводителя Маделар.
Треве показал рукой. Довольно далеко от битвы, в ряд лежали убитые и раненые. Рядом с ранеными суетились лекари, их было довольно много — не меньше двадцати. И десятка два мертвецов. У шестерых рядом — кавалерийские шлемы.
— Как настоящий воин, он пал первым, — Треве хмыкнул. — И тем здорово осложнил нам всем жизнь. Я его не виню. Видите, по флангам? Маленькие деревянные стены, их едва видно?
Я присмотрелся. Да, что-то вроде стен торчало по бокам строя пиратов. Деревянные площадки, прикрытые палисадом. Чуть выше человеческого роста, снизу не разглядеть. Но мне помог рост Коровиэля. И на этих площадках то и дело показывались арбалетчики или увешанные амулетами шаманы. Иногда они метали дротики или стреляли из арбалетов. А иногда просто осматривались. Удобно.
— Думаю, там их капитаны, — продолжил Треве. — Почти у всех из них эмблема со скелетом рыбы на красном фоне. Но смотрите: по левому флангу больше зелёного, на шлемах украшения, похожие на рога, и у большинства синие узоры по лицу.
— Это татуировки, — встрял Гирен.
— А по правому флангу на шлемах только перья и много красного, — продолжил Треве. — Левые полагаются на дротики и арбалеты. Правые больше любят длинные топоры. Но у правых больше кольчуг, а у левых — копий. А вы на реке с какими столкнулись?
— Честно говоря, я не присматривался, — Треве проницателен. — Мне показалось, там было очень много их шаманов.
— Очень жаль, что мы не потрудились разузнать об их Морских Баронах, — Треве устало потер глаза.
— Как Бертрану хватило ума дать себя убить, — это был Вирак. — Кто теперь командует Маделар? Как их отозвать?
— Я бы не стал его так уж обвинять, — ответил Треве. — На левом фланге есть лучник. С зеленоватыми волосами. Маделар стояли и ждали вас. Бертран поднял забрало, чтобы подбодрить своих людей — и лучник всадил ему стрелу в глаз примерно за сто пятьдесят шагов. Если бы я сам не видел, не поверил бы. Потом он ещё минимум дважды попал в прорези забрала, и оставшимся предводителям Маделар пришлось спешиться. Честно говоря, я почти уверен, что это эльфийский певец ветра из старой сказки. Ублюдок бьёт точно, но, к счастью, редко.
Треве поиграл желваками.
— Когда их сеньора убили, Маделар рассвирепели не хуже ядовитого вепря на своём гербе — и полезли на копья. Они задали трёпку пиратам, я почти уверен, что за каждого убитого Маделар пираты потеряли двух своих. Но эти пешеходы стоят так, словно решили тут подохнуть. И равнодушны к тому, что их кромсают. Как стена из плоти.
Голос Треве стал возмущённым. И раздражённым.
— Давайте уже попробуем отозвать Маделар и стопчем эту пешую мразь. И тех, кого они прячут, — сказал он.
— Вирак пойдут первы… — начал было Вирак…
— Как ваше имя? — перебил я его, впервые посмотрев на него более внимательно.
Юноша оказался молод. Удивительно молод. Лет семнадцать, может, восемнадцать — не больше. Гладко выбрит, щёки ещё не привыкли к шлему, на виске ни одного шрама. Плащ свеж, шёлк дорогой, пряжка тяжёлая, холотая. На кирасе — герб Вирак, новый, яркий, ещё не потускнел от дождя и крови. Доспех сидел, как с витрины оружейной лавки. Лошадь под ним, впрочем, была старая — видно, от отца досталась. Или от кого-то, кто с ней сумел пережить пару кампаний.
Он посмотрел на меня с той смесью уважения, испуга и вызывающей бравады, что бывает у юных щенков с хорошей родословной. И сказал:
— Сир Герцог… я — Тибальт Вирак. Сын Тивея. Первый в седле, если угодно.
«Если угодно», — повторил я про себя. Да, наследник. Но не родной. Слухи о Вирак — правда: у них власть не передаётся от отца к сыну. Хреновая система, дающая слишком много поводов для внутренних свор, сказал бы я. Если бы не знал, что это Итвис регулярно вырезают сами себя. Магия, наверняка. В очередной раз. Какой-то ритуал или заклинание, которое «выбирает достойного». Или так считается.
— Угу, Тибальт. Тогда слушай. Сейчас ты первый в седле среди Вирак. И я уже убедился в вашей доблести. Но теперь я бы хотел увидеть, как Вирак умеют избегать очередной показательной глупости. Понял?
Он некоторое время молчал. Роннель подъехал ближе. Тибальт молча кивнул. Резко. Со стороны — почти злобно. Но он бросил на меня взгляд почти с благодарностью. Всё понимает, но репутация обязывает.
Установив вертикаль командования, я вернулся к Треве.
— Что значит «и тех, кого они прячут»?
— Это же очевидно, — по его озабоченному лицу на секунду промелькнула знакомая ехидная ухмылка. — Они не зря выбрали это место. Наверняка с теми же целями, что и мы. Разбить нас, обратить в бегство и вырезать бегущих. Но это трудно сделать, если гнаться за конницей пешими. Значит, они прячут там отряд кавалерии.
Я задумался. Мне не нравилась идея штурмовать полных сюрпризов пиратов. К тому же, я из истории своего мира точно знал, что устойчивая пехота способна выдержать атаку тяжёлой рыцарской конницы. Я с сомнением посмотрел на строй пиратов. И не увидел сомнений в бородатых зверских рожах.
Рядом раздались резкие крики, привлекающие внимание. Впрочем, слегка удивлённые, но не испуганные. Люди показывали в небо. Я проследил взглядом.
К нам приближался агрегат, напоминающий тренажёр для родео, утыканный шестью крыльями. Он оставлял после себя струйки дыма и жужжал.
— Сперат, выбери место с утоптанной землёй.
Агрегат заходил на посадку с ворчанием обиженного самовара. Его шатало, он фыркал паром и оставлял за собой жирную полосу дыма, словно от пожара на мельнице. Летел он, впрочем, уверенно. Даже слишком — снизу казалось, что сейчас врежется в нас, как катапультная глыба.
— Простите, сеньор… — Сперат прикрыл ухо и отвернулся от грохота.
Горшок №4 шлёпнулся в пыль с мягкостью телеги, упавшей с утёса. Вокруг поднялось облако пыли и резкий химический запах. В данном случае, конечно, алхимический. Люди инстинктивно отшатнулись. Кто-то даже полоснул кинжалом или мечом перед собой. Местный аналог отгоняющего зло жеста.