— Смогут, — вынес вердикт Вирак. — И усилятся настолько, что станут претендовать на место Итвис. Место — в Собрании, в Золотой Палате и, теперь, ещё и герцогскую корону.
— Забыл про шапку Хранителя, — буркнул Этвиан.
— А Маделар не из тех, кто умеет делиться, — сказал Гарвин. — Шутки в сторону, Магн. Мы все тут на твоей стороне. Но, увы, раньше Итвис мог подкрепить свои права десятком заживо сгоревших людей. Если у тебя нет в Буреломе побочной ветви с силой не меньше, чем у твоего отца или твоего брата, — Маделар лишь первые, кто захочет оспорить твоё первенство. Просто они слишком основательны, чтобы бросать перчатку сразу. Сначала они отрастят корни понадежней.
Я сохранил каменное выражение лица. Но, видимо, побледнел — за спиной лязгнули доспехи Сперата. Я вымучинно улыбнулся. Поднял отпил вина, ставшего безвкусным. И сказал:
— Как раз собираюсь навестить Бурелом в этом месяце. Поищу по подвалам.
Все сдержанно улыбнулись моей шутке.
— Сеньор Магн, мы, Треве, живём без особых талантов к боевой магии уже много поколений. И пока справляемся, — мягко сказал Бертрам.
— Алнез не любит убивать — ни друг друга, ни друзей, ни незнакомцев. Потому мы не стремимся к власти больше той, что у нас есть, — сказал Гарвин.
— У Лесан хватает забот с Гибельными Землями и тем, что в них, — прошелестел Маэль.
— А Роннель видит в вас того, кто сделает из города герцогство, — сказал Этвиан. — А быть Великим Домом в долине Караэна — куда хуже, чем в чём-то, похожем на Королевство. Или Золотую Империю. Там всегда есть место для тех, кто разбирается в законах.
Этвиан понимает больше других. Видит перспективу. Я посмотрел на Вирак.
— Как и для тех, кто понимает в войне, — прорычал Тибальт Вирак. — Вирак готовы сражаться всегда. И пусть Великая Мать будет мне свидетельницей — в этой долине лишь мы одни всё ещё умеем это делать по-настоящему. Вот только с кем? Моя двоюродная сестра замужем за Гираном Алнез, моя племянница просватана за Лесан — и не только они. Ваша бабка была Вирак, ваша тётя Роза — наполовину Вирак. Разве что с Роннель мы ещё не породнились…
Он запнулся.
— Недоразумение, требующее скорейшей дипломатической коррекции, — склонил голову Этвиан, с той понятной двоим вежливостью, от которой Тибальт схватиться за кинжал.
Однажды я выясню, что произошло между Вирак и Роннель. Но, скорее всего, не сегодня.
— И только Маделар почти всегда роднилисьь внутри своего круга, неохотно принимая чужих, — подытожил Треве. — Они проникли в Караэн. Половина купцов должна им, другая половина ведёт дела на их деньги. Они размножились, легко сходясь с крестьянками и признавая бастардов. Сила Маделар ныне полна, как кубок на пиру. А дом Итвис… — Треве осёкся, будто бы случайно, но слишком изящно, чтобы поверить в случайность.
Треве проглотил окончание фразы. И приложился к кубку. Как и Гарвин. И Этвиан. Чтобы скрыть улыбки. Только Маэль остался бесстрастным.
Магн внутри меня бесновался от ярости, как чихуахуа за спиной хозяина. Это прорывалось наружу. Вино плескалось в кубке, бровь, должно быть, взлетела на макушку — но остальное лицо оставалось гладким и неподвижным, как доспех.
У нас тут — заговор. Благородный, выверенный, почти утончённый. Вокуле бы понравилось.
Глава 21Веселый пир
Ещё в школе, а потом и позже, я периодически сталкивался с примерами глупости правителей, задвигавших — как правило — успешных полководцев. Суворов, попавший в опалу. Римский генерал, разбивший Аттилу, — вообще был прирезан по приказу императора. Таких случаев полно, просто в голову сейчас пришли эти два.
Раньше я мог только сокрушаться тупости власти. Теперь я сам был этой тупицей.
И, самое смешное, всё могло бы сработать… если бы я был Магном.
На мозг мне капать начали давно. До меня доходили обрывки — то одни, то другие — истории про Маделар. Никогда ничего вроде: «злые заговорщики замыслили тебя свергнуть». Нет. Но, например, одна история — рассказанная Треве между делом — засела в памяти. Маделар якобы зарубили восемь человек на узкой дороге, когда те отказались уступить им дорогу. Хотя у бедняг просто сломалась повозка.
Это мне сильно не понравилось — и, в отличие от Магна внутри, который увидел в этом только наглое беззаконие, творимое на его землях, и порчу налогооблагаемых активов, я воспринял это близко к сердцу. Даже велел Фанго выяснить подробности.
Оказалось, ни трупов, ни повозки. Зато было хамство непонятных людей на дороге, удар бархатной перчаткой по морде самого наглого и обещание «прикончить всех, если сейчас же не придут в себя». После чего Маделар уехали. Фактически, это был даже не сам род, а их представитель — вёз бумаги в Золотую Палату.
Вот так, неделя за неделей, мне ввинчивали в голову отношение к Маделар. Потихоньку складывали мнение. Чтобы в нужный момент кто-то мог крикнуть: «Маделар хотят вашей смерти!» — и у меня уже не возникло вопросов. Почему? Зачем? Ну, это же Маделар.
Я обвёл взглядом присутствующих.
Вирак. Самые опасные. Вспыльчивые, яростные. И в то же время — самые простые. Вокула их не любил, потому что не понимал. Они были рыцарями. Не в смысле титула — в смысле духа. Они жаждали славы, но стремились и к чести. Не к престижу среди аристократии — они желали быть благородными защитниками. Да, безжалостные убийцы. Но уверен: если бы к Тибальту Вирак обратилась та самая скотница — Лысому не пришлось бы никуда катить камень. Его труп сожгли бы в тот же день.
Благородные, да. А значит — ими легче всего манипулировать. Тибальт не против сражаться с негодяями. А Маделар вполне годятся на эту роль.
Гиран Алнез? Не удивлюсь, если за всем стоит он. Слишком старательно он изображает дикаря с гор. Добродушный человек, разбирающийся в вине и ядах. Он располагает к себе сильнее прочих. А значит — доверять ему надо меньше всех.
Лесан. Маэль. О них я не знаю ничего. Кроме того, что они хотят, чтобы я знал.
Этвиан Роннель? Им явно есть чем заняться в своём замке. Как и остальным из этих четырёх семейств.
Они все застряли в прошлом. Проспали зарождение мощных торговых потоков — и не сели на них. Всё ещё мыслят землями и замками. Всё ещё считают богатство в полях и скоте, а силу — в вассалах и боевой магии.
А вот Треве и Маделар, — давно стали, если не самыми заметными, то одними из самых влиятельных сил с торговыми интересами. А теперь к ним присоединился и я.
Мы считаем богатство в серебряных сольдо — и не стесняемся тратить их на тех, кто умеет держать меч. Или, если потребуется, — собрать требует.
Вот только пирог мал. Вернее, ниша элитарной торговли тут одна-единственная. И Вокула не раз сетовал, что многие хорошие сделки утекают к другим. Рынок становится тесным. Все поделено. Как неудобно. Великие Семьи не привыкли к неудобствам.
Я остановил взгляд на Треве. Да. Определённо это он.
Сначала устранить самого сильного конкурента. А потом…
Он сам сказал: «Сейчас среди Итвис нет никого, кто мог бы изменить ход битвы». Или даже крупной схватки. Просто утопив в огне пару десятков врагов.
Он прав. И не он один думает так. Отец Магна тоже говорил об этом — с рождением Магна род Итвис опасно ослаб.
Да и зачем им всем герцог? Как компромиссная фигура, третейский судья? Но тогда зачем слабый? Если уж герцог — то сильный. Опасный. Ловкий в делах. И желательно — богатый.
Например, Треве.
Наверняка план принадлежал Оренцо. Хороший план. И у Треве всё могло бы получиться… Если бы Бернард не стал торопиться.
Помыл бы мне мозг ещё пару лет — и кто знает, чем бы всё закончилось? Но он слишком молод. А молодые не любят ждать. И это правильно — кто ждёт слишком долго, рискует пропустить жизнь.
— Я думаю, что Джелала Гру следует немедленно назначить подестой Селаре, — сказал я. Спокойно. Внятно. Словно констатировал погоду.
Гарвин недовольно фыркнул.
— И я ожидаю, что вы утвердите это в Золотой Палате, — с нажимом добавил я, переводя взгляд с одного на другого.
— Отдать ему портовый город⁈ — опешил Треве. Голос дрогнул, хоть он и попытался скрыть своё изумление. Даже забыл «сыграть» телом.
— Подеста? Разве его не выбирают по воле горожан? — подал голос Этвиан. Кто о чём, а Роннель — о законе.
— В этот раз он будет выбран по воле моей, — ответил я только ему.
Тишина.
— Он станет брать доходы и усилится, — покачал головой Тибальт Вирак. — Через год сможет и сам содержать армию.
А если он возьмёт Балдгар…
Я не удержал улыбку.
— Нет, — сказал Треве. — Едва он получит город… Пока у него будет город, он никогда не возьмет Балдгар.
Видя недоумение на лицах остальных, Бертрам снизошёл до пояснения:
— До тех пор, пока есть Аст Инобал, у нас есть враг, против которого воюет Джелал. Если не будет Аста — зачем нам Джелал?
— Ему просто не хватит сил, — Вмешался Этвиан Роннель — Селларе — не кубок с вином. Его не отпивают на привале. Это трудный, капризный город, требующий и гарнизона, и управленцев, и денег, и, главное, времени. А у Джелала нет ни одного из этих ресурсов с запасом. Он будет вечно затыкать дыры, усмирять купцов, усмирять храмы, усмирять собственных людей…
Слишком умные люди всегда видят препятствия, а не возможности.
— Теперь это заботы Джевала, — протянул я, — Пусть посмотрит, что значит не мечтать о городе, а получить его.
— Или о славе, — заметил Маэль. — Подеста — не просто должность. Это титул на виду.
Почему Лесан так боятся света?
— И, к тому же, он не из Великих Семей, — добавил Этвиан. — Значит, нам всем немного спокойнее.
Мы переглянулись. Никто не сказал «да», но и «нет» не прозвучало.
— Я назначу его подестой на год, — сказал я. А потом, быть может, отдам ему Селларе. Я привык держать слово. Но им об этом знать не нужно. — И у нас будет ещё год, чтобы решить, что делать с Балдгар.
Я планирую сам его взять. Эта история с Астом подзатянулась. Живые враги — это плохо для имиджа Итвис.