Местным все эти магические свойства Великих семей трудно осознать, мне — ещё труднее. Это как если бы Илон Маск собирал «Теслы» не на заводе, а поездив пару лет в «Ладе». Или если бы Джобс превращал в айфон любой телефон — но только после звонка по нему.
Великие Семьи не просто отбрасывают тень из золота и крови — они оставляют волшебный след. Часто — друг на друге.
Междоусобица Вирак и Роннель завершилась странно. Вирак разбили Роннель в нескольких стычках, перебили большую часть их людей и их самих, осадили родовой замок Роннель — а потом… подписали мирный договор. И ушли.
Два невероятных события. Первое — что Вирак вообще выпустили жертву в которую уже вонзили клыки. Возможно, другие Великие Семьи вмешались. Им усиление Вирак было ни к чему.
Но второе — сам договор. Подписать мирный договор с Вирак — это как исписать дорогой пергамент, чтобы потом сжечь его в очаге. И тем не менее: с тех пор Вирак не только прекратили вражду, но и — странность странностей — замолкали при появлении кого-то из Роннель. Даже я сам видел это в Золотой Палате. Хотя обе семьи присылали представителей не из числа родичей, поведение сохранялось.
Вокула как-то обмолвился, что Великим Семьям Караэна нужен кто-то, кто будет «разгребать последствия», пока они заняты «преумножением благополучия». Я склонен согласиться. То, что они не вмешались в мои распри с Гоноратом — да, традиция. Но мы не долгобороды. Мы люди. Мы меняем традиции не труднее, чем направление движения колонны всадников. Немного шуму, пара затупивших, пара потерянных, кто-то продолжит ехать в ту же сторону — и всё же повернём.
Снизу, с пашни, крестьянину я мог казаться кем угодно: из Королевства — герцогом Караэна, из Таэна — Хранителем Долины. Но стоит подняться на башню собственного замка — и видно: замков вокруг много. И некоторые не меньше моего.
Оттого уверения Вокулы и Сперата в том, что у меня больше всех вассалов среди Великих Семей Караэна, подействовали на меня… угнетающе. Впрочем, я встряхнулся. Если хочешь быть счастливым — сосредоточься на хорошем. Впереди был целый день: игры, состязания, даже попытка в общую тренировку. И, разумеется, мы были готовы к тому, что благородные господа перепьются и устроят распри. Поэтому Фанго наводнил лагерь своими людьми под видом слуг — следить, кто и у кого стащил копьё. А Леон — стражниками: не столько разнимать, сколько проследить, чтобы ссоры не переросли в многолетнюю вражду, а решались честным поединком на месте.
Особенность менталитета здешних воинов — подерутся до полусмерти, а наутро лучшие друзья.
Ну конечно, огненно-рыжая бестия из рода Теан не избежала пристального внимания. Она бросила вызов сама — в ответ на грубость, уже через полчаса после построения. И поединок наглядно показал, почему женщины в моём и этом мире редко участвуют в бою. Одетый в кожаную броню молодой парнишка явно нарывался. И не скрывал своих намерений:
— Сначала я сдеру с тебя кольчугу, а потом — всё остальное!
Рыжая двигалась лучше. И была быстрее. Хотя на ней была длинная кольчуга. Вопреки моим прежним представлениям, кольчуга была тяжелее лат. Если латы, по моим ощущениям, весили килограммов двадцать пять (это с поправкой на мою силу), то кольчуга, закрывающая руки и ноги, тянула на все сорок. Ну, может тридцать шесть. Поэтому обычно и носили кольчужные безрукавки — они укладывались в приемлемые шестнадцать килограмм, распределенные по телу. Правда, если ты не пешеход, а всадник, то вес не так уж критичен. Но тут вступали в игру другие соображения. Деньги: рыцари чаще прикрывали стеганкой грудь и шею боевого коня, чем тратились на кольчужные чулки и рукава для себя.
А были и те, у кого не хватало ни на что железное. Кожаная броня — синоним лёгкости в играх моего мира — на деле оказалась вовсе не лёгкой. Эта «варёная кожа» — вовсе не варёная, а дублёная с помощью местных алхимикатов — совершенно не гнулась. А обычный нож на ней даже царапины не оставлял. Нарезанная на широкие полосы, сшитая медными заклёпками поверх стёганки, она давала уверенную защиту, но была толстой, тяжёлой и не особенно удобной.
Рыжая спешилась, взяла щит и боевой топорик. Парнишка, распалённый своими же словами, не осмелился попросить, чтобы она сражалась верхом. Хотя имел на это полное право — вызванный выбирает оружие и формат поединка. Он тоже спешился, взяв аналогичный топор, но со шипом.
И, несмотря на своё преимущество в скорости и технике, рыжая быстро начала проигрывать. Она бегала вокруг противника, стараясь измотать его. Тот не торопился — ходил за ней, отбивая удары. Он был менее ловким, но сильнее. Пару раз он едва не сбил её с ног. Она уставала. Он — ещё нет.
Парень расслабился. Даже раскинул руки в стороны, позируя. Рыжая тут же ударила. Она была в пяти метрах. Далековато для удара холодным оружием, потому он и красовался. Но она ударила не топором — магией.
Из-под её щита выскользнул огненный змей и метнулся к парню. И сразу второй. Два заклинания одновременно, в разные уровни — редкая техника. Даже я, человек, знающий цену контролю, понял: это высший класс владения магией. Один змей стелился по земле, другой шёл сверху. Это как одновременно атаковать ноги и голову.
Коровка подо мной всхрапнул и вскинул голову. Я машинально сжал колени. Не думал, что поединок меня так увлечёт.
Парень не растерялся — ударил щитом по земле, отсекая змейке голову. От второй — прикрылся ладонью, словно от солнца. Топор остался болтаться на ремешке. Но я ошибся: в следующую секунду от его ладони вверх вырвался сноп ледяных игл. Тонких, но быстрых и острых. Это была достойная контратака. В сочетании со щитом — почти идеальная.
Обе змеиные конструкции взорвались. Верхняя — высоко, безвредно. Нижняя — у самой земли. Обожгла её, спекая почву в корку, вспыхнули травинки, взвился пар. Парень скрылся в облаке пара, у него загорелась одежда. Щит начал тлеть.
И всё же он рванулся вперёд — добивать. Правильный ход: магия требует сосредоточения. Даже я, владея иного рода магией, знал — это словно мышца, которую трудно напрячь. Трудно довести до автоматизма. Не инстинктивный удар рукой, а сложный жест, как будто ты рисуешь.
Но рыжая не была уязвима. Она тоже отпустила топор, дала ему повиснуть на ремешке, и выпустила пламя прямо из ладони. Парень, ослеплённый паром, увидел его слишком поздно. Сгусток пламени ударил ему в грудь, взорвался, и щит отлетел в сторону. Его отбросило на спину.
— Стоп бой! — рявкнул я.
Герольды в ярких нарядах ринулись в круг. Двое остановили рыжую своими тяжелыми посохами, уже кинувшуюся добивать. Другие полили водой лежащего — горящего — парня. Один из зрителей вызвал что-то вроде локального душа.
— Его доспех мой! — визжала рыжая. — Он сам сказал!
Я спешился, подбежал. Пустил волну лечения. Лицо и глаза спасло забрало. Но воротник прогорел, и ожог на горле был глубокий — почти до хряща. Пришлось потрудиться, чтобы сохранить ему дыхательное горло… трахею, кажется. Остальные ожоги — менее критичны, но кожу он потерял местами на ладонь.
Сняли с него броню. Почерневшую, обугленную, но не развалившуюся. В целом — спасли. Его слуги уволокли его к уже ожидавшим лекарям. Сегодня все за счет заведения.
Как я и предполагал, после победы рыжая стала для большинства «своей в доску». И теперь, если кто-то говорил ей грубости, получал сразу несколько вызовов от дураков, которые хотели ей понравиться.
Позже я зашёл в палатку лекарей. Нашёл «своего» среди раненых. Он лежал на тюках, набитых соломой и покрытых попоной, раздетый донага и намазанный лечебными мазями слоем толщиной с палец.
— Не переживай за доспех и оружие, — начал я. — Это я смогу исправить.
— Я, Теар из рода Сколан, не нуждаюсь в подачках! — прохрипел парень.
Голос его, из-за повреждённого горла, звучал тихо и сипло. Скорее всего, так и останется. На глазах у него выступили слёзы — ему было больно.
Я мысленно выругался. Опять забыл, с кем имею дело. Это не бродяга в нелепой броне. Передо мной — не просто голый и вымазанный в жирной мази солдат. Это воин. За ним — поколения таких же воинов, прошедших битвы, монстров, болота и осады. Это как если бы у меня в том мире не просто дедушка получил орден Славы, а поколения за поколениями, десятки предков, получали награды за страшную войну с беспощадным врагом.
В моём мире такая война длилась четыре года. И этого хватило, чтобы сформировать нацию. А здесь — она длилась тысячу лет.
И он вовсе не нуждается в подачках. Каждый, кто приехал сюда во главе своего «копья», имеет за спиной сотни людей. Может, даже тысячи — если считать с жёнами, детьми и слугами. Да, кольчуга стоит целое состояние, если оценивать её в серебре. Но большинство не покупают себе оружие — они его добывают. В бою. Реже — служат в охране купцов или Великих Семей. Делают сами, вместе с кузнецами, мастерами, иногда даже всей деревней.
Так тут устроено: крестьянин, в общем, всё нужное для жизни делает себе сам. Разве что серпы и ножи кует местный кузнец. Копьё? Тоже можно. Арбалет? Иногда. А вот доспех для всадника, защитника… доспех часто собирается по частям, поколениями, как реликвия.
Человек моего положения редко действует наобум. Фанго уже успел нашептать мне о семье этого парнишки. Преданный, старый род. Служат Итвис вот уже пять поколений — почти сто лет. Основатель был простым стражником, только с явным талантом к боевой элементальной магии. Скорее всего, чей-то бастард. Служил верно, стал рыцарем. К сорока — получил в жёны благородную даму от побеждённых конкурентов и землю, надо думать, от них же.
Род Сколан — очень лояльные. Даже ту нелепую попытку Великих Семей насадить тут культ Солнца вместо Императора, которую они сами давно забыли, — восприняли как откровение. Сделали её своей новой верой. Настолько, что традиционное местное поклонение предкам и Великой Матери отодвинули на второй план.
Во владениях этого юноши есть кожевенная мастерская. Мастеров — человек пять. Подмастерьев — десять. А просто помощников — с полсотни. Ручной труд, трудоёмкий, требует много рук. С семьями — уже минимум триста душ. И всех нужно кормить. А это ещё сотня семей на земле, чтобы снабжать их едой.