Впереди мелькнула спина в броне из покрашенных в черное чешуек — у нас такое не носят. Я схватил человека в черном за шиворот брони, дернул назад и тут же, резко толкнул вперед, роняя на колени — все как учили. А потом аккуратно, почти вежливо, всунул в него свой клинок в зазор между шеей и наплечником. Тут важно, чтобы лезвие не зажало ключицей. Практики было мало, но дядя Рой, который и научил Магна этому удару, всегда говорил — главное не паниковать, просто если меч застрянет, главное не дать оппоненту упасть, иначе вырвет рукоять из рук. Но даже это лучше, чем бессмысленно тупить клинок о броню. Меч вошел легко и глубоко, сантиметров на сорок. Я постарался направить его слегка наискось, и пошерудить, не столько, чтобы раскромсать легкие посильнее, а нащупывая сосуды. В идеале надо было вбивать меч слева, чтобы пронзить сердце, но я немного запутался, и вонзил справа. Ну как не запутаться, когда вокруг такой бардак. Человек захрипел, задергался, и резко потяжелел. Я был к этому готов, поэтому удержал его, плавно вытащил клинок и только потом выпустил. Справа, утробно ухая, орудовал своим топором Сперат. Орудовал он им мастерски, но почти вслепую — свет давал только валяющейся в десяти метрах факел. И, еще, совсем немного, испуганно пищащая фея, наворачивающая круги под потолком. Поэтому Сперат то и дело промахивался, а если и попадал, то по подставленным щитам. Но и этого хватало — от очередного хорошего удара маленький щит раскололся а его обладатель взвыл тонким женским голосом и кинулся бежать.
Слева Адель ловко подцепила крюком ногу стоящего против неё противника. Тот упал то тут же был пригвозден шипом на нижнем конце древка боевого молота к полу. Хороший удар, прямо в смотровую щель грубого забрала. И тут же молот взлетает вверх, нанося удар по человеку, который вынужден подставить щит — но это финт. Адель цепляет щит крюком молота, оттягивает его в сторону, а потом резким уколом всаживает шип наверху молота в лицо врага. Этот почти смог увернуться, отпрянув и отвернув голову, шип корежит нащечник шлема. Но удар так силен, что бедолага теряет ориентацию, равновесие и вкус к жизни. Он делает два шага в сторону, спотыкается об остатки парапета, переворачивается через них и летит вниз, даже не сообразив крикнуть.
Я шагаю вперед, осторожно, не торопясь. Ко мне обернулся один, я вижу удивленное, очень молодое лицо в открытом шлеме. Он не успевает среагировать и мой клинок врезается ему в пластину, закрывающую переносицу. Вот что значит не свое оружие — будь у меня Лоза, я бы попал точно в глазную впадину под срезом шлема. Клинок соскальзывает и вспарывает ему кожу, я вижу белую кость скулы. Бедолага вопит и проталкивается через строй своих назад, разрывая дистанцию. Я осторожничаю, не пытаюсь его догнать. Делаю шаг вперед, отрубаю ногу слишком сосредоточенному на Сперате врагу справа, тут же делаю быстрый выпад, лезвием меча в бок пытающегося ударить щитом Адель слева. Недовольно цыкаю — удар не удался. На этом гаде какая-то штуковина из железных пластин. Поэтому я и целил в подмышку. Но не попал, удар пришелся ниже, в пластину брони. Разумеется, я её не пробил. Хорошо, что у меня теперь удар, как у Майка Тайсона — бедолагу буквально швыряет к краю лестницы. В последний момент он смог остановиться и стоит так секунду, отчаянно балансируя, размахивая руками с оружием. Проходя мимо, Адель небрежно бьет его по шлему молотом. Не очень сильно. Зато быстро. Достаточно, чтобы уронить его назад. Громкое звяк — и затихающий вдали вопль. В этот момент схватка кончилась. Впереди были только спины врагов. Вот теперь нападавшие уже не молчали, а отчаянно вопили «Назад, отходим» и ломились прочь, в темноту.
Это была любимая часть в любой драке для людей знающих — мои парни бросились вслед, набивая фраги. Сразу видно людей опытных — если человек в доспехе, то нет особого смысла бить ему в спину или по шлему — только добавишь мотивации к бегу. А доспех, скорее всего, не пробьешь. Надо резать задницу и ноги — обычно эти части броней не прикрыты.
Я осмотрелся. Ужасная суматоха и беспорядок. Мне не нравится.
— Далеко от лестницы не отходить, — сказал я. Подождал, пока мой приказ трубным эхом продублировал Сперат. — Собираемся вокруг меня!
Надо оценить потери и… И дать людям пограбить — многие уже деловито развязывали шнуровки доспехов на убитых, не забывая тщательно при этом шмонать трупы. Раненые орали. Раненые!
— Раненых ко мне! — заорал я.
Глава 13Вы же люди⁈
Мы отделались на удивление легко — всего трое убитых. Не считая тетки, которая упала вниз в самом начале, еще одного умудрились ткнуть под слишком короткую кольчужку мечом в печень и он потихоньку умирал, и одному бедолаге вбили в глаз лезвие, сразу наглухо. Человек с глубокой проникающей раной в боку априори считался мертвецом, так что на меня особо не рассчитывали, уже записав его в мертвецы. Кроме него, других серьезных раненых не было — порезы и ушибы люди споро залечили сами. Что очень кстати, поскольку маны у меня, после чудес с персиковой рассадой, было на донышке.
Причина столь низких наших потерь была проста — в полной мере себя проявили рыцари. Кроме Дуката, с его магией самоусиления, отличились и остальные. Ледяная крошка в упор работает не хуже дробовика, а даже слабенький огневик с боевым топориком становится очень неудобным противником, когда на тебе горит одежда. Эффективность этих магических фокусов, довольно скромных по меркам семьи Итвис, для остальных в ближнем бою была сравнима с короткостволом.
Как в американской поговорке: «Бог создал людей. А полковник Кольт сделал их равными». Вот только в этом мире полковника Кольта не случилось, а Император раздал магические пушки не всем. Ладно, все же револьвер, конечно, понадежней будет. И поубойней, наверное, тоже. У каждого из пошедших со мной рыцарей маны хватало на два-три «условных» выстрела. Но этого хватило, чтобы продемонстрировать мне со всей наглядностью, почему такие как они, живут наверху, едят досыта и ездят на конях. Потому что могут убить человека почти так же легко, как если бы у них с собой всегда был обрез. А у остальных нет.
Нападавшие потеряли больше полутора десятка человек. Это много — теперь мне казалось, их с самого начала было сильно меньше, чем нас. Откуда только такая самонадеянность? Впрочем, мне же самому уже полдня льют в уши, какие подземники страшные. Если им рассказывают тоже такое, только годами, то не удивительно если они и сами в себя поверили.
Помимо дохлых подземников, в наши руки попались и шестеро живых. В разной степени целости. Броню с них сорвали, а тряпками побрезговали — что говорит много и о том рванье, в котором были пленники, и о резко повысившемся уровне благосостояния моей пехтуры. Разве что с нескольких стянули штаны, разорвали на полосы и связали им руки. Гвена оттащила одного в сторону и сейчас ковыряла его ножиком, задавая вопросы. Он отчаянно вопил, она смеялась. Сперат сторожил остальных пленников.
— Сеньор Магн, вы только посмотрите, какие интересные штуки, — подошел ко мне Леонхарт. Он показал небольшую глиняную штуковину, размером с персик, которая болталась почти у каждого подземника на боку. — Это ж лампа! Лампа непроливайка!
Он поджег торчащий из носика фитилек, и поболтал лампой в воздухе.
— Мы и маслом разжились, — искренне радовался Леонхарт. Рачительный сержант.
— Молодцы! — проявил я начальственную благодарность. Я вообще часто это повторял. Искренняя благодарность мне ничего не стоит, а людям нравится. Впрочем, как обстановка позволит, я выдам им поощрительные грамоты в виде монет. — Раздай людям, проследи чтобы могли пользоваться. Экономьте пока.
— Светит, конечно чуть… — продолжил бурчать себе под нос Леонхарт. Никакой субординации. Надо его хотя бы «понял» научить говорить. Впрочем, приказ выполнять он отправился, продолжая вертеть лампу в руках. Я подошел к Сперату. Он нежно придерживал левой рукой фею у своей груди. Слабо светящаяся мелочь дрыхла у него на ладони,
— Перепугалась совсем, — прогудел Сперат. — Испереживалась да и уснула.
— Доверяет тебе? — спросил я.
— Ну так… Я её как бы…
— В сказаниях о сэре Бронте и Зверях Зеленого Леса поется о том, что Круг Фей наградил сэра Бронта верным спутником, по описанию похожим на этого, — вмешалась Адель. Она ненадолго отлучилась посмотреть на нашего сына, а сейчас вернулась. Ивейн разрыдался, в основном от того, что кормилица развопилась. Пара сдержанных оплеух от Адель привели тетку в чувство, а вслед за ней успокоился и Ивейн. Сейчас он сидел на руках Адель, с интересом лупая глазами по сторонам. Он потянул ручки к фее, видимо привлеченный её светом, но Адель мягко, и все же непреклонно, убрала его подальше. — Также этот волшебный спутник обладал опасной магией. Но мог находить дорогу. И чуять воду. А главное, его к сэру Бронту привязывали узы волшебства.
Мы с Адель внимательно посмотрели на Сперата.
— Есть такое… — он явно засмущался. И резко пнул одного из пленников. Тот перевернулся, пытаясь устроить поудобнее раненую ногу, но сделал это слишком резко. Из под повязки у него обильно сочилась кровь. — А ну лежать тихо!
— Не хочешь говорить, не надо, — рыкнул я. — Не стоит пытаться перевести разговор столь неприятным способом! И вообще, я запрещаю при мне бить пленных!
— Да, мой се… А? — растерялся Сперат. И не он один, на мой окрик оглянулись и люди поблизости, и даже Адель удивленно подняла брови, хоть в шлеме это и почти не было заметно. Как назло, в этот момент особенно тонко и протяжно завопил пытаемый Гвеной пленник.
Действительно, чего это я. Это во мне человеколюбие, видимо, заговорило. Вот только тут его еще не придумали. Сразу после боя, нашему мертвому Гвена отрубила голову. Сделала это со всем уважением. Тело мы оставим тут, аккуратно сложив руки на груди, а голову положив в ногах. Так он не станет мстительным призраком сразу, а со временем не превратится в нежить. И в надежде, что телами все же займутся местные. Врагов обезглавили и свалили в кучу с куда меньшим почтением. Эти парни, что сейчас ворочаются связанными у моих ног, скорее всего тоже будут убиты. Не тащить же их с собой! Но это нормально, если бы победили они, то они бы поступили так же. Это не рыцари, относящиеся друг к другу с уважением и дерущиеся без особого остервенения. В пехтуре все понимали ставки с самого начала. Ладно, раз уж ляпнул не то, усугубляй.