Через некоторое время у Геркана всё же получилось отрезать Тагаю все пути к отступлению, но в этот момент прозвучал гонг, означавший окончание боя.
— Это нечестно! — возмутился инструктор, глядя на улыбающегося декана. — Драки не было!
— А в условиях было только то, что я не должен выйти за линию, — горячо возразил на это Тагай, тяжело дыша. — И я не вышел!
— Он прав, — пожал на это плечами Бутурлин. — Вы либо правила пишите подробнее, либо не возмущайтесь, — потом он посмотрел на нас троих. — Будет интересно, как вы пройдёте магический тест.
В этот момент к нему подскочил Николай Голицын. Вид он имел как старающаяся выслужиться собачонка.
— Иван Васильевич! — громко обратился он к Бутурлину. — У меня для вас письмо от моего горячо любимого дяди. Прочтите, пожалуйста! — и протянул декану конверт с фамильной печатью Ермолова.
Мне доставило удовольствие наблюдать за лицом Бутурлина. Тот явно прилагал усилия, чтобы по его выражению ничего нельзя было прочитать. И всё-таки губы на несколько секунд сложились в презрительную, если не брезгливую линию.
Он молча взял конверт из рук Голицына и убрал в карман.
— Вы не прочитаете? — удивился племянник генерала.
— Когда все пройдёте, — без всяческого выражения ответил Бутурлин.
Ему явно не хотелось говорить с этим человеком. И я ещё раз вспомнил, с каким презрением Иван Васильевич всегда рассуждал о столичных никчёмышах, которые только и могут, что полировать своим языком медали и вышестоящие задницы. А при первой встрече с демонами обгадятся и лишатся рассудка.
— Но ведь… — хотел было возразить Голицын, но затем передумал и поспешил удалиться до того момента, когда начнёт терять авторитет у окружающих его прихлебателей.
Я в этот момент вспомнил, что у меня тоже есть дополнительные документы, которые я должен подать декану. В частности, о присвоении нашему роду наследуемого дворянства и титула баронета.
Но решил, что сейчас не время. И лучше будет действительно после окончания всех тестов передать это из рук в руки. Тем более, что Бутурлин явно благоволил нам троим.
— Доброго дня, Иван Васильевич! — раздался за моей спиной голос Гниды. — Вы уже приехали! О, и господин Голицын уже передал вам рекомендательное письмо. Отлично! — он перевёл дыхание и мгновенно изменившимся голосом обратился к нам. — Так, а вы, доходяги чего встали⁈ Марш на прохождение последнего теста. Краснозадый, тебя тоже касается!
Если до этого выпады инструктора ещё с натяжкой можно было отнести к обобщениям и обидным шуточкам, чтобы подстегнуть злость для прохождения тестирования, то сейчас он явно перешёл грань. Кровь буквально вскипела в жилах. Показалось даже, что глаза наполнились пламенем. По крайней мере, видел я, словно сквозь красную пелену. А кулаки мои сжались. Что ж, удачно, даже арена для боя под боком! Вот только злость — плохой помощник. Потому, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я с улыбочкой обратился к инструктору:
— Вам зубы жмут? Или забыли, как с аристократами разговаривать?
— Да из тебя аристократ, как из говна пуля, — выдал на это помощник Бутурлина. — Куда империя катится, если уже тохаров начали в столичную академию допускать.
Сам декан смотрел на выходки своего помощника с выражением полного удивления. Мне показалось, что он будет совсем не против, если я сейчас же начищу Гниде морду.
Но перед этим я с чувством глубокого удовлетворения вытащил бумагу, скреплённую императорской печатью.
— Если первые оскорбления касались меня лично, то последнее задевает честь Её Императорского Величества, которая личным указом рекомендовала нас для поступления в академию. Тайному сыску, думаю, будет очень интересно, кто это с такой лёгкостью даёт оценки действиям государыни.
И, словно для ещё большего моего удовольствия, Гнида изменился в лице. Он несколько секунд, не отрываясь, смотрел на бумагу, затем перевёл взгляд на Бутурлина. Потом снова на бумагу, и лишь после на меня.
— Но… — проговорил он и замер.
— Будьте добры, — Иван Васильевич протянул руку, и я вложил в неё официальную бумагу. Бутурлин пробежал её глазами, кивнул и приложил к документу, который передал ему Голицын, после чего обратился к Гниде. — Сергей Семёнович, надо бы извиниться перед баронетом фон Аденом. Или предпочтёте разговор с работниками Тайного сыска после сатисфакции на арене, разумеется? — он указал рукой на круг.
К тому времени вокруг нас собралось уже достаточно народу, и все с интересом глазели на происходящее. Я же понимал, что ненароком нажил ещё одного врага, ну да и хер с ним.
Гнида обвёл глазами всех собравшихся. Потом попытался собраться с духом и выдавить из себя слова извинения. Но он к такому был не привычен, поэтому с первого раза не получилось.
— Ну же, мы все ждём, — проговорил Бутурлин, в лице которого я внезапно обрёл довольно мощного союзника.
— П-приношу извинения, — едва слышно выдавил из себя Сергей Семёнович.
— Стар я стал и глуховат, не расслышал, что ты там шепчешь, — Иван Васильевич глянул на меня и подмигнул. — Повтори громче, будь другом. Да и пойдём уже.
Медленно, заставляя себя изо всех сил, Гнида опустил голову, скрывая взгляд, полный ненависти.
— Баронет фон Аден, приношу искренние извинения за свои недостойные слова, — проговорил он. — Я не имел намерений обидеть вас и тем более никоим образом не ставил под сомнение решение Её Императорского Величества.
Я расстроился, так как уже успел вообразить себе бой с помощником Бутурлина.
— Извинения приняты, — пришлось мне ответить, дабы не накалять обстановку до предела.
— Пойдём, — Костя хлопнул меня по плечу, и мы направились в здание, где проходили магические тесты.
Сзади раздались одобрительные шепотки. Значит, Гнида успел насолить не только мне.
Нас проводили в огромный подземный комплекс, обычно использовавшийся для тренировки и усиления магических способностей. Но сегодня тут предстояло лишь выяснить, на что способен каждый из соискателей на место учащегося в академии.
Я обратил внимание, что из первоначальной толпы осталось меньше трети. И практически сразу мои наблюдения подтвердились.
— А где все? — спросил Бутурлин, решивший лично проследить за результатом наших тестов. — У вас в отчёте сказано, что двести человек пришли.
— Выбыли, Иван Васильевич, — ответил помощник, который весь день ходил с блокнотом и записывал в него результаты каждого. — Не справились с физической нагрузкой. Из двухсот человек осталось меньше шестидесяти.
— Слабаки, — презрительно фыркнул декан, а потом перевёл взгляд на нас, оставшихся. — Но и вы не расслабляйтесь. Хоть я и считаю, что последний тест самый лёгкий. Вы будете входить вон в ту дверь, — он указал на внушительную арку в конце коридора. — Там нужно будет применить своё самое сильное и маноёмкое заклинание. А артефакты академии вычислят объём вашего источника и теоретический ранг в будущем. После этого можете идти домой и отдыхать.
«И всё?» — подумал я.
Почему-то мне казалось, что всё должно быть как-то серьёзней. Сильнее, что ли. Но тут я обернулся и увидел, что Тагай смертельно побледнел. Хм, боится? Впрочем, у него есть причины опасаться.
В указанную дверь заходили по очереди. Каждый выходил слегка ошарашенным. Но молчал, не говоря ни слова. Только помощники вслух озвучивали результат и применённое заклинание.
Меня интересовали лишь двое изо всех.
— Добромыслов, — проговорил помощник с блокнотом, когда вышел Тагай. — Двести семьдесят единиц, гридень. Применённое заклинание — нарушение магического следа. Оригинально, конечно. Следопыт?
Тагай только кивнул. А я увидел, как только сейчас его начала покидать бледность.
Следом шёл Костя. Он отсутствовал совсем недолго. А когда вышел, помощник Бутурлина выглядел озадаченным, даже посоветовался с деканом, но тот только дёрнул щекой.
— Жердев, четыреста единиц, гридень. Применённое заклинание — неизвестно. Можете подсказать, что это было?
— Секрет рода, — сухо ответил Костя и подошёл ко мне. — Всё им расскажи да покажи.
Однако рассказать, в чём суть, он не успел, так как следующим вызвали меня.
Внутри оказалось темно, хоть глаз коли. Так, а когда бить? Сейчас? Хм, зря я не ознакомился с тем, как тут проходит…
Но додумать я не успел.
У дальней стены включился тусклый мертвенный свет, который особо ничего не освещал. Но в его слабых лучах я увидел силуэт демона, несущийся прямо на меня. Я замер, а потом что-то случилось с моим сознанием.
Краткое, словно вспышка, видение озарило мой разум. Много-много маленьких огненных птичек, каждая из которых размером не больше колибри. И вместе они создают некое подобие сети, которая хватает и удерживает тварь в себе. А затем попросту сжигает.
Я мгновенно нашёл это заклинание в сознании и бросил его в сторону стремительно надвигающейся тени. И лишь потом осознал, что это не было заклинанием из арсенала рода Аденов или вообще тохаров. Только что я воспользовался магией родовичей.
А вот это уже было неожиданно. Сначала со мной начал говорить дух одного капища. А теперь я использую силу, которая мне вообще не должна быть подвластна! А птички, которые стали огненной сетью, были никем иным, как рарогами, крохотными духами огня.
Но заклинание полностью истощило меня. Это я понял, когда повернулся к двери. Вместо того, чтобы сделать шаг, рухнул на пол. Тут же открылась дверь, и меня подхватили под руки.
Полностью погрузиться в забытьё мне не дала сирена, разорвавшая воздух вокруг. Что-то происходило, причём, никто не понимал, что именно. Даже Бутурлин выглядел озадаченным.
К нему подбежал адъютант, которого я до этого не видел. Он отдал воинское приветствие, а затем протянул Ивану Васильевичу записку, на которой горела магическая печать.
— Да что случилось-то? — игнорируя документ, спросил Бутурлин у адъютанта.
Тот покосился на меня, но всё-таки поспешил ответить.