— Обязательно, — ответил я и проводил Мартынова взглядом.
Судя по всему, мы хорошо подняли ему настроение, и ждать того, что общага ночью взлетит на воздух, не приходилось. Но что-то будет точно, не зря же он предупредил.
— А что там с формой? — робко спросил Костя, когда дверь за Мартыновым закрылась.
— Когда Тагай придёт, расскажу, — ответил я, подходя к окну. — Чтобы два раза не повторять. Но в целом, помни: любая складка и неправильно застёгнутая пуговица могут привести к гибели.
— Всё так серьёзно? — удивился Жердев, хлопая глазами.
— А ты как думал? — мне было непривычно, что кому-то могут быть неизвестны подобные прописные истины. — Всё это сплетение артефактов. Совмести что-то неправильно, не будет работать. Или и того хуже — станет работать против тебя.
Стоило мне подумать, что куда-то запропастился Тагай и не решил ли он податься в бега, как в дверь постучали.
— Да-да, — ответил я, наблюдая, как в дверь вваливается Добромыслов. — Заходи, располагайся.
Вид его говорил о том, что мой будущий друг не слишком много спал предыдущей ночью, а может быть, и много бегал. От кого-то или за кем-то? Тут ответ, кажется, очевиден.
— Тесновато, — выдал он, оглядевшись. — Но судя по твоему довольному лицу — так и должно быть? — я только кивнул, внимательно наблюдая за тем, что станет делать Тагай. — А я пришёл в ту комнату, к которой был приписан, а тут хромой хрен говорит, что меня переводят в другую. Послали сюда.
— Этот хромой хрен — комендант общежития и боевой офицер, — хмыкнул я, поворачиваясь спиной к окну. — И, если ты хочешь комфортной жизни, советую не называть его хреном.
В дверь снова постучали. И у меня сперва даже возник диссонанс, потому что я точно знал, кто стоит за дверью.
— Входи, мам, — громко сказал я и заметил удивление на лицах остальных.
— Привет, мальчишки, — проговорила маман, входя. — Меня зовут Горислава Пересветовна, и я ненадолго, поэтому не стесняйтесь, — затем она перевела взгляд на меня и достала знакомую бумагу. — Пропуск!
Я начал хлопать себя по карманам, потому что точно помнил, что ещё с вечера положил его в нагрудный карман.
— Можешь не утруждаться, — маман нацепила одну из своих ехидных улыбочек. — Там пары печатей не хватало, теперь порядок.
Меня в который раз порадовало, как она ненавязчиво сделала по-своему, но с видом, что так и нужно.
— Спасибо, — ответил я, сдерживая ответную улыбку. — Чаю? — и тут мой мочевой пузырь намекнул, что и от предыдущего неплохо было бы избавиться.
— Нет, обойдусь, — мама помахала мне рукой. — Обживайтесь, — она уже вышла за дверь, но остановилась и заглянула обратно. — Другим оболтусам пропуск не давай!
И была такова.
— Что за пропуск? — поинтересовался Тагай, заинтересованный последней фразой матери. — В оружейную?
— В женское общежитие, — нехотя ответил я, уже предвидя весь разговор, который последует за этим. — У меня сестра там. По нашим законам я обязан иметь к ней доступ в любое время.
— Ого-го! — глаза Тагая широко открылись. — А ведь это прекрасный документ. Ты знаешь, я вот прям сейчас понял, что хочу сестру-тохарку и пропуск в такой цветник, — после этого он облизнулся и добавил. — Слушай, а дашь погонять? Я даже в рыжий покраситься готов и косу прицеплю ради такого!
— Значит так, — я постарался выглядеть как можно более серьёзным, хоть и щёлкнул сложенным пропуском по носу Добромыслову. — Пропуск я никому не дам даже под страхом казни. Более того, про него даже знать никто не должен, ясно? И ещё, — я посмотрел Тагаю в глаза. — Не смей приближаться к моей сестре даже на пушечный выстрел, понял? Иначе вообще нечем с девушками общаться будет.
Он смутился. А вот Костя, наоборот, рассмеялся.
— Членовредительством в воздухе пахнуло! Даже ментальных способностей не нужно, чтобы это почувствовать! — он бухнулся на свою кровать, чтобы проверить, насколько она мягкая. А вот Тагай напрягся после словосочетания «ментальных способностей» и внимательно глянул на меня, чтобы понять, не проболтался ли я. Но ничего подобного у меня даже в мыслях не было.
Пока.
Конечно, если Костя достаточно сблизиться с нами, то он вправе будет знать многое о нас. Но до этого ещё не скоро. Нужно думать о насущных проблемах.
— Понял, — нехотя ответил Тагай.
— Послушай меня, — обратился я к Добромыслову, смягчив тон, — тебе сейчас надо думать, как долги возвращать, а не под юбки заглядывать. Согласен? — он кивнул, но без особого энтузиазма. — Ты вообще много должен?
— Кому? — с неохотой проговорил Тагай. — Хмурому, Белому или Сычу?
Костя присвистнул, а я ладонью прикрыл глаза.
— Охренеть! — вырвалось у меня само собой. — Ну ты и талантище долги собирать. Твои бы способности, да в мирное русло! Суммарно всем сколько должен?
— Четыреста пятьдесят… — он помедлил и добавил: — Тысяч.
Костя присвистнул во второй раз, но теперь с совсем другим выражением.
А я прикинул, что это больше двухгодичного содержания нас с Адой в общежитии. Стало быть, просто взять и достать из кармана такие деньги я не мог. Более того, учитывая занятость в академии, и заработать-то их представлялось проблематичным.
— Да уж, — проговорил я, потерев пальцами переносицу. — Немало. Отец?
Тагай только затравленно кивнул. Папаша его пристрастился к азартным играм, постоянно влезая в долги. А Тагай, как старший и ответственный, постоянно пытался эти долги закрыть, но умудрялся встрять не хуже своего отца.
— Ладно, придумаем что-то. В академии тебя пока не достанут, а вот в город выходить будет проблемой.
— Вы же сейчас о подработке? Верно? — поинтересовался Костя с таким видом, что ему только что в голову пришла прекрасная идея, но он не решался её озвучить. — У меня просто есть одно предложение, если заинтересует.
Покосившись на Тагая, я увидел, что тот весь обратился во внимание. Ещё бы. Его в юности интересовало только два объекта: девушки и деньги. И то деньги лишь потому, что благодаря им девушки становились значительно ближе.
— Рассказывай, — попросил я, приготовившись к очередному несбыточному прожекту, но оказался немало удивлён.
— Мой папа — алхимик, — начал было Костя, запнулся, увидев наши скептические лица, и замахал руками. — Нет-нет, абсолютно нормальный алхимик. Даже в Имперскую гильдию его сманить хотят. Ему нет-нет, да и нужны редкие ингредиенты для работы. Если хотите, мы можем подрабатывать по выходным, отыскивая для него необходимое на диких капищах и в древних подземельях Уральских гор.
— И сколько твой отец готов платить? — спросил я, прикинув, что на данный момент это самая здравая мысль по подработке из тех, что у меня были до этого момента. — Как понимаешь, денег нам надо очень много. И это без учёта текущих трат.
— Смотря, что добудем, — пожал плечами рыжий парень. — Скорлупа яиц мантикоры по весу золота идёт. Мангалора, если живая, так и вовсе, как бриллианты ценится. В целом, работа денежная, но очень уж хлопотная. Вот надо тебе мох чесоточный собрать, а ты оделся неподобающе, потом месяц ходи и чешись.
— Месяц⁈ — Тагай, кажется, немного обалдел от нашего разговора.
— Ну, минимум да, — кивнул Костя. — А, если, например, разрыв-траву нужно будет, то и вообще можно руки лишиться. Да и сами дикие капища стремятся хлопот доставить.
— Давай так, — предложил я, протягивая Жердеву руку. — Ты нас сейчас не пугай. На выходных сгоняем в рейд, сами посмотрим, что к чему. Идёт?
— По рукам, — ответил Костя. — Свяжусь с отцом как можно быстрее, чтобы готовил список.
Оставшийся день особых упоминаний не стоит. Разве что божественная еда в столовой, которую мы втроём уплетали за обе щёки в то время, как большинство аристократов жаловалось на отсутствие привычных деликатесов. Дошло до того, что вызвали Бутурлина. Он попробовал пару блюд, а затем стал заставлять «жрать это хрючево» всех возмущавшихся.
— На Стене вы такого даже по праздникам не увидите, так что жрите впрок. А всех, кто откажется, сегодня же вычеркну из списков. Ишь ты, как бабы верещат и жаловаться бегают!
Когда же все опустошили тарелки, Бутурлин с довольным видом произнёс:
— Все наелись? В ближайший месяц переходим на рацион Стены, чтоб вам жизнь раем не казалась.
Кто-то из аристократов злорадно прошипел, что лучше будет в своей комнате питаться, чем этим хрючевом каждый день давиться. Что сказать? Смертник. Сомневаюсь, что Бутурлин не предусмотрел эту возможность, а потому кого-то ждут сюрпризы.
После этого мы получили учебники и поучаствовали в плановом построении. Я сходил к сестре и посмотрел, как устроилась она. Ада оказалась в отличном настроении и по секрету рассказала, что кто-то из девчонок сегодня, сводя личные счёты, подлил какое-то зелье в общую еду.
— Так вот всех скрутило, а меня не взяло! — с победным видом поделилась новостью дня сестра. — Мама говорила, что организм постепенно будет перестраиваться под силу. Надеюсь, это оно!
А я-то как надеялся. Я ведь знал, что со временем у сестры выработалась невосприимчивость даже к некоторым ядам, но это не спасло её от смерти.
— Пообещай мне, что ты такого никогда делать не будешь! — попросил я.
Сестра потупила глаза, и я понял, что без её участия тут тоже не обошлось. Ну ладно, привыкнет потихоньку к самостоятельной жизни.
— Мамин браслет на месте? — на всякий случай уточнил у сестры. Мало ли какой ветер в её голове гуляет.
Ада продемонстрировала плетёный оберег на запястье и показала язык:
— Не волнуйся, мамочка!
Придя вечером в комнату, я понял, что вымотан едва ли не сильнее, чем вчера. Даже на душ сил не осталось. Поэтому я только снял верхнюю одежду, упал на кровать и мгновенно заснул.
Разбудил меня громогласный и такой знакомый звук тревоги. Ну здравствуй, служба!
Глава 12
Штаны я натянул, ещё не открыв глаз. Одевался я на автомате последние лет десять. Единственная разница, эта форма ещё была не разношена и немного сковывала движения.