— Ну как, — я решил, что сейчас не то время, когда нужно вдаваться в подробности, — за вас испугался, вот и выдал.
— Так, — мать вдруг распрямилась, упёрла руки в бока, а лицо стало серьёзным, его прорезали «морщинки для разборок», как называла их сестра. — Ты что думаешь, я тупая? Думаешь, новые дырки в твоём теле от ритуала и печать тёмных искусств я в упор не замечу?
— Мам, — начал было я, но Гориславу фон Аден было уже не остановить.
— Кто и что с тобой сделал⁈ — она уже стала похожа на разъярённую мегеру. Вот так всегда: разгон от любящей и взволнованной матери до жаждущей крови гарпии примерно ноль целых одна десятая секунды. — Признавайся быстро! Я сейчас же поеду и даже не знаю, что с ними сделаю!..
— Стоп! — окрик получился довольно резким, поэтому я вытянул вперёд правую руку, чтобы смягчить его. — Успокойся, пожалуйста.
— Ну, конечно, — произнесла мать, но уже гораздо тише, — с моим сыном кто-то ритуалы проводит, хотя я за-пре-ти-ла, — по слогам произнесла она. — А я должна успокоиться. Отвечай!
— Только давай для начала договоримся, что ты никого не будешь превращать в жаб, хорошо? — проговорил я, едва сдерживая улыбку. Я уже и забыл, какова маман в гневе. — Когда ты уехала, отец вместе с братом решили меня дотянуть до воина.
— Вот чтобы леший твоего отца задрал, я же ему говорила, что тебя нельзя трогать, потому что источник совсем закостенелый и маленький! — причём, всё это она умудрилась проговорить практически в одно слово. Когда Горислава злилась, в ней кипел такой темперамент, что слова сплавлялись между собой в единое целое. — Ты же погибнуть мог!
А вот эту фразу она произнесла совсем другим тоном, в котором чувствовалась настоящая материнская забота. Правда, сейчас я всё воспринимал иначе, нежели два десятка лет назад.
— Не погиб же, — ответил я, поднимаясь на кровати и усаживаясь удобнее. — Ты на отца с братом сильно не ругайся. Видишь же, что в плюс пошло. Да и я сам чувствую перестройку источника. Так что не сразу, но результат от ритуала будет. Это пока он не понятен, но не всё сразу.
— И всё же это было очень опасно! — пыл матери заметно поостыл, и она уже ругалась для порядка. — Я просто обязана буду высказать всё твоему отцу. Он не имел права, но… — тут она оборвала сама себя, а затем тяжело вздохнув продолжила. — Но нельзя не признать, что появился ты очень вовремя. Мы уж не знали, как отбиваться будем.
— Вот видишь, — улыбнулся я и увидел ответную на губах Гориславы. — Нет худа без добра.
Но моя родительница лишь махнула рукой в сердцах.
— Лучше скажи, по ёмкости твои десять файеров — это же уже не новик, так? — она прищурилась, явно предвкушая мой ответ.
— Да, это уже воин, — ответил я, кивнув. — Но истощение всё-таки получил.
— Ничего-ничего, — мама вновь стала абсолютно деловым человеком, как будто не собиралась пять минут назад поубивать всех, кто попадётся ей под руку. — Я тебе всё сделаю для укрепления ядра, так что в следующий раз уже истощения не будет. Чем займёшься-то с новыми силами?
«Буду вас спасать», — мог бы ответить я, но разговор с отцом уже дал мне необходимый опыт.
— В академию поступлю, — проговорил я, видя, что точно угадал с ответом. — Как брат. А то, что это: все — боевые паладины, а я — какой-то бедный рыцарь! Нет, я ничем не хуже остальных!
Пока мы разговаривали, вся тяжесть и боль из организма улетучились. Это мать незаметно для меня влила немного собственной жизненной силы. Её энергия не похожа на магию в обычном смысле этого слова. У неё нет рангов или определённых единиц. И всё-таки это тоже сила, которая может поддерживать, если надо.
Мать ушла командовать сборами в обратный путь, а я встал, оделся и пошёл на улицу. Первым, что я увидел, выйдя за дверь, был громадный костёр, в котором нашли своё последнее пристанище демоны. Горели они ярко, но дым и запах уходили вертикально вверх, чтобы вонь не доносилась до людей.
Но это меня не заинтересовало. Почему-то я обошёл гостиницу и двинулся в направлении чашеобразного камня, стоящего без какого-то видимого основания. Но из маминых рассказов я помнил, что сдвинуть его невозможно никакими способами.
Вообще меня не должно было интересовать капище. Просто по той простой причине, что у родовичей способности передавались либо по женской линии, либо по мужской. То есть от женщины только к дочерям, а от мужчины только к сыновьям. У меня же семья была смешанная: папа — наполовину тохар, а мать — из родовичей. Соответственно и сил последних я унаследовать не мог.
Правда, я всё равно помнил, что для своего огненного шторма в долине использовал далеко не только свой источник. Мне в тот момент показалось, что я выкачивал энергию из самого ближайшего ко мне разлома.
Ещё не дойдя до капища, я замер.
«Вот этого я точно не должен был увидеть!»
Это очень похоже на то, как нагретый воздух видится над горячим песком в пустыне, создавая впечатление зыбкости реальности.
Я подошёл ближе, почти вплотную, и, не задумываясь о том, что делаю, протянул руку, коснувшись пальцами марева.
— Хи-хи, — раздался нежный голос, больше похожий на звон колокольчиков. — Щекотно.
Отдёрнув руку, я захлопал глазами. Никогда не слышал, чтобы в разговорах о капище упоминались духи дев или что-то подобное. Демоны тоже не стали бы хихикать и говорить, что им щекотно, а попытались бы отхватить руку по плечо, а желательно заглотить целиком.
— Ты кто? — спросил я, чувствуя странное волнение в груди, которое было вызвано не магией, наполняющей источник, а силой иного плана, хоть в чём-то и похожей на привычную силу огня.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — хихикнул в ответ голос, а затем стал чуть более серьёзным. — Хотя ты и так гораздо старше, чем выглядишь, хи-хи. Но ты можешь ко мне приходить, раз такой любопытный, — голос стал немного заискивающим, а ещё в нём зазвучали нотки соблазнения. — Посмотрим, чего ты стоишь.
— Вить, поехали! — раздался голос матери, и я обернулся. — Ты чего там застрял?
— Иду! — ответил я и снова перевёл взгляд на камень. — Обязательно вернусь, — пообещал я той, что хихикала. — Если это поможет мне в грядущей битве.
— Битва, хи-хи, — отозвался голосок, прозвенев приятной трелью. — Она никогда и не заканчивалась. Лишь повышаются ставки.
И всё. После этого голос пропал. И я почувствовал некоторое опустошение. Хм, интересно. Ладно, разберусь позже.
— Созидания тебе, дух, — сказал я на прощание.
И, несмотря на корявость фразы, что я ещё мог пожелать духу? Здоровья? Успехов? Спокойствия? Денег?
Пока я шёл к карете, на которой будут возвращаться мать с сестрой, ироническая улыбка блуждала на моих губах. Я перечислял в уме всю ту нелепицу, что можно было пожелать духу.
— Ну ты чего там застыл? — окликнула меня Ада. — Неужели капище приняло тебя?
— А тебя? — уточнил я, хотя уже по выражению маминого лица знал, что ничего не вышло.
Сестра расстроенно покачала головой. И я решил не расстраивать её.
— Видимо, настроения у духов нет, — ответил я и запрыгнул на Резвого, который на этот раз даже не дёрнулся подо мной.
— Ого! — сестра округлила глаза и сейчас снова стала похожа на маленькую девочку пяти лет, которую я дразнил и донимал всего каких-то восемь лет назад. — Ты своего монстра смог приручить⁈ Ничего себе, Витька! Ты — молодец!
«Ну, файербол в лоб кого хочешь усмирит», — подумал я, но вслух этого не сказал.
— Ко всем просто нужен свой подход, — заметил я и усмехнулся.
А вот Резвый после этой фразы обернулся и посмотрел мне в глаза с некоторым укором. Ничего-ничего, привыкнет.
Дома нас ждала тревожная новость, Димку ранили. Сейчас он лежал в военном лазарете при городской управе. Мама с сестрой хотели, не заходя домой, ехать туда, но их остановили, сказав, что всё равно посещения на данный момент ограничены, и увидеть раненого можно будет только завтра.
И тут меня первый раз кольнуло. Не было такого! Да, я пролежал в коме почти пять дней, но никакого упоминания о ранении брата, даже вскользь, не помню! Что это? Что происходит⁈
С этими мыслями я и прибыл на конюшню, чтобы вернуть Резвого в стойло. У ворот меня встретил старый, но очень крепкий дед, старик Аркви. Я хорошо помнил его из детства, потому что очень боялся. Он казался мне старее нашего мира, но детство на то и детство, чтобы самому себе придумывать страшилки.
Помню, мне говорили, что он был оруженосцем ещё у моего прадеда, который выводил род Аденов из Тохарской империи после прорыва. Но, конечно, я этому не верил. Просто не мог представить, что человеку несколько сотен лет.
Имя Аркви означало на нашем исконном языке «белый». И я полагал, что это из-за выцветших волос, которые цветом напоминали снег. Но сейчас я посмеялся над теми своими мыслями. Он же не седым родился, правда?
— Долгих дней, молодой господин, — поклонился мне Аркви, когда я соскочил с коня, передавая ему поводья. — Вы так возмужали.
— Спасибо, Аркви, — сказал я и указал на Резвого. — Покорми его, он заслужил. Можешь лакомство дать какое-нибудь.
— Говорю же, возмужали, господин Аден, — улыбнулся старик и похлопал жеребца по плечу. — Вот и скакуна усмирили, — он провёл указательным пальцем по лбу коня и добавил: — Даже ритуал приручения исполнили.
— Ритуал? — я с удивлением уставился на него. — Да нет, я просто бахнул ему пламенем, чтобы не сопротивлялся.
— Это он и есть, он и есть, — проговорил Аркви, заводя скакуна в стойло. — Вы действуете интуитивно, господин. И это правильно. Но будьте осторожны. Время ускорилось.
— Что? — не понял я и напрягся.
Мне почему-то показалось, что вот-вот услышу истину, которая поможет мне понять, что происходит. Которая позволит мне дышать свободно, а не задыхаться от непонимания. Слова, которые расставят всё по своим местам.
— Время, — повторил старик, не глядя на меня. — Оно сорвалось с вершины и теперь кубарем летит вниз, сбивая всё, что попадётся на пути. На этот раз оно вас не пощадит.