Вот только наверху всех их постигло одинаковое разочарование. Перемещения не пошли Собакину на пользу, ему стало хуже, не говоря уже об остальных раненых. На Павлова было больно смотреть. Он сам скорее напоминал оживший труп, но всё пытался хоть как-то помочь.
— Какая оперативная обстановка? — поинтересовался я у бойцов, как только Толстой закрыл спуск внутрь стены. — Где остальные курсанты?
Дозорные переглянулись. Они явно не ожидали подобных вопросов от сопливого курсанта. Отвечать они не собирались, то и дело косясь на тела Собакина и ещё двух раненых. Меня их молчание не устраивало.
— Доложить оперативную обстановку! — рявкнул я командным голосом, заставляя тех вздрогнуть. — Какие участки Стены пали? Какие удалось запечатать?
— Ваша благородь, неча так орать, не глухие мы, — рискнул ответить один из них. — Техники мы из прошлой смены. Остались, потому как не сменили нас. Не гренадёры мы. Сказали барских детей с экскурсией по Стене выгулять, а тут эти… Защищали, как могли, уж думали всё… А тут вы!
Остальные, кажется, только сейчас начали осознавать, в какой заднице мы оказались. Среди нас не было ни одного боевого офицера. Себя в расчёт я не брал, мой временный авторитет сейчас зиждился на уверенности в себе и подробных обоснованиях что и почему нужно делать, чтобы повысить наши шансы выжить.
— Неужто ни одного гренадёра на всю Стену не осталось? — тихо спросила себе под нос Радмила, но в тишине её услышали все.
— Были, — отозвался кто-то из спасённой группы, — двое. Они нас с техниками наверх и отправили пробираться. Сказали, там безопасней. А мы подумали, что не хотим задницы морозить, и по минус второму уровню пошли. Доходились…
— Значит так, — тяжело выдохнул я, — все уходим в самую крайнюю башню. Она примыкает к горе. Там всегда должны быть дублирующие тоннели на другую сторону перевала. По дороге сделаем вылазку с Собакиным на капище. Если подлечим его, то есть вероятность снять ещё несколько блокираторов, а то и все.
— Поможете тащить раненых, — обратился я к техникам не с просьбой, а скорее с мягким приказом.
Те кивнули без возражений и принялись мастерить из подручных средств носилки.
— Почему не в лагерь? — спросил кто-то из нашей группы, из тех, кого мы только что спасли.
Я сначала даже отвечать не хотел. Только что ведь всё объяснил. Но потом понял, что они сейчас как дети. Паника напрочь отрезала у них здравое мышление. Поэтому мне придётся выступить в роли дятла и вдолбить им простые истины в мозг ради их же выживания.
— Туда соваться опасно, там прорыв. Минимум два участка Стены пало. Внутри группы демонов. Мы уходим на максимальное доступное безопасное расстояние, чтобы организовать оборону нашей группы. Ясно?
В этот момент шарахнул новый взрыв. На этот раз он был невероятно сильным. Сильнее предыдущих всех вместе взятых. Большую часть курсантов повалило на пол. Некоторые даже прикрыли головы руками.
— На что похоже по мощности? — спросил я у техников. Уж они-то должны были знать нормативы использования взрывчатых веществ и артефактов в случае непредвиденных ситуаций, вроде нашей.
— Скорее всего, принудительные обвалы ходов, — пожал плечами самый разговорчивый из них. — По инструкции в центральных тоннелях, ведущих к штабу и телеграфистам, заложены артефакты подрыва последнего шанса.
Таких тонкостей я не знал. Как говорится, век живи, век учись.
— Отставить панику, — вновь принялся я раздавать указания, — разбились по двое. Курсанты в блокираторах в санитарах, все с доступом к силам — в обороне. Санитары меняются каждые пятнадцать минут. Пошли! Пошли! Пошли!
И мы раненной гусеницей двинулись по вершине Стены. Как оказалось, правильно сделали, потому что через два часа и две пустующие, но чистые от крови башни увидели всех остальных. Там собрались курсанты, остатки гренадёров и даже несколько техников.
Они смотрели на нас, потом на раненных, и глаза их раскрывались всё шире и шире. Кажется, нас уже не ожидали увидеть живыми.
— Что с… — хотел было спросить один из военных, видимо, кто-то из младшего офицерского состава, но понял, что его вопрос будет звучать глупо, и умолк.
— Демон подрал, — ответил я, глядя в незамутнённые глаза человека, который должен был первым всё понимать. — И скоро они доберутся до нас, если мы будем стоять тут и лясы точить.
— Демоны по холоду не ходят, не рассказывайте сказки.
— Демоны и внутри Стены раньше не оказывались, и взрывчаткой не пользовались, — пожал я плечами, — только у меня тут полтора десятка свидетелей обратного.
Во взгляде военного я прочитал такую ненависть, что внутренне расхохотался. Только сейчас было совсем не до этого. Нужно было уводить курсантов. И ещё отнести Собакина к капищу. Насколько я чувствовал, до места силы осталось совсем чуть-чуть.
— Можете, конечно, остаться здесь, но я бы рекомендовал найти каменный карман внутри горы и замуроваться там, устроив по внешнему краю морозильник, — честно высказал я собственные рекомендации. — Если участок Стены ещё можно обрушить, то гору — нет!
— Тут недалеко есть большой каменный карман, — внезапно вперёд вышел техник, видя, что все остальные находятся в прострации. — Заготовка под проход сквозь гору. Мы можем там забаррикадироваться на время, — потом с сомнением посмотрел на Собакина. — Пока он не… сможет… если сможет, конечно, снять браслеты, чтобы все стали боеспособными.
— Восстановлением нашей боеспособности я как раз и хочу заняться, — ответил я. — Мы пойдём к капищу, чтобы подлечить куратора. А остальные решайте сами, где прятаться предпочитаете.
Споры были недолгими, но жаркими. Пусть и не единогласным решением, но курсанты и техники решили идти в карман, тогда как гренадёры попросту не захотели оставаться наверху в одиночестве. Возможно, ещё и потому, что несопровождение курсантов являлось прямым нарушением присяги и приравнивалось к дезертирству.
Техники вели нас по минус второму уровню ещё минут десять, пока за очередной плитой не появилась грубо вырубленная пещера размером пять на семь метров, но высотой метров в пять.
— Воздуховод есть? — уточнил я у техника, так как даже не представлял, сколько времени придётся просидеть здесь людям.
— Обижаете, — улыбнулся тот, — даже ручеёк по одной и стен в расселине стекает. Всё по уставу.
— Отлично!
В пещеру вошли все курсанты, кроме Кости и Тагая, за ними — гренадёры, а вот техники удивили. Они остались стоять рядом с носилками, на которых постанывал Собакин.
— Мне нужны добровольцы: маг земли и маг воды. Задраим вас снаружи и наморозим ледяной щит поверх.
Толстой с Голицыным смотрели на меня хмуро, но взгляд не отводили. Они явно не горели желанием мне помогать, но от всего пережитого как-то смирились что ли со своей участью.
Я для себя вдруг понял, что в данной ситуации отношусь к ним, как к зелёным юнцам, и никак иначе. Тот я, которому было восемнадцать, полностью исчез в критической ситуации. Растворился в моей памяти и рефлексах. Теперь тут был бывалый каторжник. Только тело ещё не полностью приведено в порядок.
— Не вы, — покачал я головой. — Вам ещё отсюда всех выковыривать. Нужны те, кто знает быстрый путь вниз.
— Ваш благородь, — тронул меня на рукав техник, — мы проведём. Мы знаем. Но нам бы мага земли для скорости.
Я обернулся и благодарно кивнул техникам. Почему-то простые работяги, бесхитростные и старательно несущие службу, сейчас мне были ближе хитросделанных гренадёров. Я перевёл взгляд на Костю с Тагаем, но те уже пристроились к носилкам с Собакиным, явно не собираясь внутрь каменного мешка.
— Я пойду, — шагнул к нам один из до этого молчавших гренадёров. Невысокий плотный со смуглой кожей.
— Баррикадируйтесь так, чтобы ни одна тварь к вам не пролезла, — проговорил я, пока каменная плита медленно закрывала проход в пещеру. — Когда придём, я дам условный сигнал, — изобразил филина, как часто делал у себя при приближении к расположению своей группы из разведки.
— Подождите! — один из парней, который стоял ближе к выходу, вдруг передумал и рванул из пещеры. — Я с вами хочу идти.
— Куда? Зачем? — не понял я.
— К капищу ты сказал, — выпалил он, потому что воспринимал меня как сокурсника. — Чтобы этого, — он мотнул головой. — В себя привести. Я там хочу браслет снять! А то вдруг он передумает, сюда не вернётся! Он же та ещё… — и замолчал.
А ведь я знал, что за слово вертелось у него на языке.
— Хорошо, — ответил я. — Поможешь тащить.
— И я пойду! — встал ещё один парень, видимо, товарищ говорившего.
— Я тоже, — и ещё один из той же пятёрки.
— Стоп! — остановил их я. — Что я с вами буду делать, если на нас нападут до того, как мы дойдём?
— Мы всё понимаем, — вперёд вышел тот, кто первым вызывался. Он, видимо, был и старшим у оставшихся двоих. — И при всех берём ответственность на себя.
— Хорошо, — правда, мне внутри было совсем не хорошо. — Какие у вас силы? — спросил я, чтобы знать на что рассчитывать.
— Телекинез, огонь, вода, — ответил он, кивнув на своих друзей.
— Идёмте! — это я уже сказал на ходу.
Стену снова тряхнуло, причём на этот раз взрыв прогремел где-то совсем рядом. Лишнего времени не оставалось вовсе. Плита окончательно заняла своё место, а техники наморозили поверх неё слой льда толщиной в несколько сантиметров.
Благодаря магу земли из гренадёров мы прошибали уровни вниз один за другим. Каждый раз я ожидал встречи с демоном или даже целой толпой, но на этот раз всё обошлось. Я, конечно, понимал, что назад будет подниматься значительно тяжелее, но сейчас лёгкость спуска играла нам на руку.
Техники оказался очень кстати. Они отлично знали расположение всех тоннелей, проходов, перемычек, воздуховодов, поэтому старались проложить путь с учётом сохранения сил мага земли.
У подножия Стены мы оказались меньше чем через пятнадцать минут. Это был самый короткий спуск в моей жизни. Если не считать прыжка, конечно. Но с бессознательным телом такое провернуть можно было только при поддержке хорошего мага воздуха. А с хорошими магами, как я понял, тут была конкретная напряжёнка.