— Боюсь, в банке не примут отпечаток призрака, — сострил Костя и удачно разрядил всю атмосферу. — Так что береги себя.
— Ну, вообще-то от меня зависит моя жизнь, — я решил не оставаться в долгу. — Поэтому, если меня не будет, некому будет её проживать. А пока у меня есть я, я справлюсь.
Тут уж мы все втроём рассмеялись.
— Месяц, — повторил после того, как мы успокоились, Костя. — Отец точно найдёт деньги. Хотя бы какую-то часть, чтобы хватило на выкуп усадьбы.
— Эх, у меня ещё и других долгов полно, — проговорил Тагай. — Мне так неудобно.
— Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — хмыкнул на это Жердев. — Остальное — рабочие моменты. Тем более, мы с Витей нормально, как я понимаю, себя чувствуем по финансам.
— Относительно, — частично согласился я. — Но если наши вылазки будут проходить с подобным успехом, то точно будем в шоколаде. Все.
— Втроём? — поднял на нас глаза Тагай.
— Все, — подчеркнул я. — Нас будет много! Огромный клан. Мощный кулак!
За сестрой мы зашли вместе с мамой, успев по дороге договориться в ректорате академии о сохранении места за Адой.
В общежитие нас пропустили без заминок, и уже спустя пару минут мы стояли на пороге комнаты сестры. Ада же, полагая, что никто её не видит, танцевала. Да не одна, а с огромным и весьма пышным букетом из красных роз.
— Это что такое⁈ — маман снова включила фурию, так как не собиралась отдавать дочь какому-либо поклоннику. — От кого эта… — Гориславу передёрнуло, — гадость?
— Да почему гадость-то? — Ада сделала круглые глаза. — Нормальный букет, красивый!
Одновременно с этими словами она сделала нечто такое, чего не заметила даже мама. Зато я увидел очень хорошо. Она что-то крепко сжала в свободной руке, после чего оттуда пошёл дымок.
— Ты ещё мала и понятия не имеешь о значении некоторых букетов! — категорически возразила мать. — Давай сюда. Где записка? От кого это?
— Я не знаю, мам, — сестра затрясла головой, одновременно прижимая букет к себе. — Анонимный.
«Конечно, анонимный, — мог бы сказать я. — Записку-то с признанием ты уже спалила.» Но сдавать сестру я не стал. Однако был полностью согласен с матерью. Всё это дело необходимо прекратить. И дело не в возрасте Ады, а в том, кто и для каких целей пытается с ней поиграть в романтику.
— А анонима-то часом звать не Голицын? — поинтересовался я как бы между прочим и уставился на Аду.
Но у той мгновенно раскрылись глаза, сдав её с потрохами.
— Откуда я знаю? — и тут на её глазах выступили фальшивые слёзы. — Я же сказала, что записки не было! Букет анонимный.
«Это ты можешь маме рассказывать, а не мне», — подумал я, но снова ничего не сказал вслух. В ближайшее время Голицын доступа к ней всё равно иметь не будет.
— В любом случае, поклоннику придётся подождать, — сказала маман Аде с выражением полного превосходства.
— Что? Куда? Зачем? Я не поеду! — на этот раз слёзы в её глазах были уже самые что ни на есть настоящие.
— А я не спрашиваю тебя, поедешь ты, или нет, — в такие моменты тон у Гориславы становился просто ледяным, несмотря на её магическое отношение к огню, и говорила она всё это, буквально цедя сквозь зубы. — Я уже сходила и подписала все документы. Мы сейчас же выдвигаемся в Горный!
— Ну зачем, мама⁈ — о, знакомая подростковая истерика подъехала. — Я же только устроилась, можно сказать, втягиваться начала! С людьми общаться.
— Ничего, потерпишь, — ответила ей маман, соблюдая полное отсутствие эмоций на лице. — Твоему брату, — она кивнула в мою сторону, — нужно срочное лечение, поэтому мы выдвигаемся домой!
И вот тут я увидел то, чего не видел уже несколько лет подряд. Ада топнула ножкой, и слёзы из её глаз полились просто в два ручья.
— Почему Витя мне всю жизнь портит? — простонала она в этом состоянии. — Почему его здесь лечить нельзя? Это же столица! Тут всё есть! Оставьте меня! Оставьте меня одну, я хочу учиться!
— Ах, одну? — кажется, Ада даже мамино терпение перекалила. — А что ты собралась тут делать-то одна? А? Может быть, я чего-то не знаю?
Сестра, кажется, поняла, что перегнула палку. Но теперь уже я сдаваться не собирался. Пусть она пока не понимает, что всё делается в её интересах. Зато это понимаю я.
— Ах, это я тебе, значит, жизнь порчу? — спросил я, всем своим видом показывая, что нашим доверительным отношениям конец. — Да тебя одну оставлять нельзя! А то вы опять со своей подружкой Салтыковой процедуры красоты устроите! А вас же потом не отмоешь!
— Что? — посмотрела на меня мама.
— Что⁈ — вообще не поняла моего хода сестра.
Я решил ответить только маме.
— Да наша Ада подругу завела. Может, без неё просто ехать не хочет? — месть должна быть приятной.
— Адушка, это правда? — мама настолько воодушевилась, что я тоже подозревал игру, но сестра ничего не заметила, она с ужасом смотрела на мать. — У тебя наконец-то появилась подружка? Это так здорово! Слушай, а давай позовём её с собой! Тебе будет нескучно, я вас подучу на месте там. А?
— Нет-нет-нет, — поняв, в какую ловушку я её загнал, едва дыша, пролепетала Ада. — Она точно никак не сможет! У неё учёба, у неё сдачи всякие! Нет, нет и ещё раз нет!
— Да что ты? — улыбнулась Горислава. — Не переживай ты так! Сейчас приглашение вышлем, а там, как получится. Отпустят родственники, значит, хорошо! Нет, ну одна посидишь.
— Мама, не надо, — только и смогла сказать сестра.
А затем, пользуясь случаем, что маман отвернулась, скорчила мне злобную рожу. Я в долгу не остался и показал ей язык. Позлить сестру — это святое. Особенно за дело. Ишь ты, аноним нашёлся!
Уже через день мы были готовы выезжать к себе домой. Так что можно считать сборы были достаточно быстрыми.
Ранним утром, когда мы собирались выдвигаться на телепорт-площадку, вдруг прибыл курьер с официальной запиской от Салтыковых.
«Матрона согласна, ожидайте в шесть утра», — значилось в ней.
Я глянул на часы и понял, что курьер мог бы и не приходить. Было без двадцати шесть.
Ада, услышав эту новость, буквально осела на пол по стене, после чего обхватила голову руками.
— Вот и что плохого я тебе сделала? — спросила она, но не понятно, кого. То ли меня, то ли провидение.
Зато мама была довольна вполне. Она радовалась тому, что дочь не будет в одиночестве. Её, честно говоря, и раньше напрягало то, что у Ады нет подруг. Но с таким характером поди их заведи.
— Витя, ты вообще рад, что наша Адушка наконец-то сдружилась с подругой? — спросила она меня.
— Я рад? — это был не вопрос, а скорее шутка. — Конечно, я рад. Я очень рад тому, что совсем скоро поеду к демонам и не попаду в эпицентр войны двух взбалмошных девиц, — дал я развёрнутый ответ.
— Что? — не поняла мать.
— У сестры спроси, — ответил я. — Она тебе подробней расскажет.
Но никто ничего не успел ни спросить, ни ответить, так как в дверь постучали. На пороге стоял Анатолий Сергеевич Салтыков вместе со своей дочерью.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался он. — Вы верно, Горислава Пересветовна, баронесса фон Аден? — маман кивнула. — Приятно познакомиться, Анатолий Сергеевич Салтыков, — затем он увидел меня. — Виктор Борисович, очень рад вас видеть!
Мы с ним пожали руки. А вот две девицы выглядели очень кисло. Хотя, когда их взгляды пересекались, они буквально высекали искры.
— И мне очень приятно, — сказала маман, правда, в её манеру общения тут же досыпали колотого льда. — Даже не ожидала, что вы согласитесь. Но не переживайте, с нами ваша дочь будет в полной безопасности.
«И получит бесплатную депиляцию», — добавил я, но уже про себя.
— Да я тоже не ожидал, если честно, — открыто улыбнулся Салтыков. — Но потом подумал, что Матронушке будет полезно изучить и другой подход к силе, который практикуется у родовичей. Возможно, научится чему-то новому, найдёт иные ходы к магии, силе и другим энергиям. Да и потом, — он подмигнул мне. — Если девушки дружат, то зачем их лишать общества друг друга?
Мысленно я аплодировал этому человеку. Ничего подобного я не мог даже ожидать от других людей. Но Анатолий Сергеевич просто порвал мои шаблоны. А вместе с тем две взбалмошных девчонки имели реальную возможность получить жизненный урок.
— Не переживаете, что академию пропустите? — уточнила Горислава.
— Так там сейчас всё равно занятия через пень идут, а здесь такая возможность, — ответил тот. — Да и в академии подобных знаний не дадут!
Я увидел, как Салтыков прячет улыбку, и сам едва удержался.
Мы ещё немного пообщались перед выходом. Анатолий намекнул, что Семён — сын его не очень хорошо сидит. Ага, значит, выпорол всё-таки за негодное обращение со знатью. Это правильно. Я-то считал, что с людьми вообще не стоит разговаривать свысока, а тем более оскорблять. По крайней мере до того момента, пока они не доказали обратного.
Салтыков проводил нас до ближайшей телепорт-площадки. Пожелал успехов Матроне, которая, кажется, до сих пор считала, что всё это розыгрыш, поэтому буквально кинулась к отцу на шею.
Отвернувшись от семейной сцены и прожигающего ненавистью взгляда сестры, я огляделся. Уже на подходе мне показалось, что что-то не так. Точнее, наоборот. Всё так. Военные не в шутку восприняли угрозу проникновения демонов через телепорт.
Усиление безопасности коснулось буквально всего. Во-первых, теперь до самого последнего не пускали на саму площадку. Во-вторых, стояли полицейские, усиленные военными. Более того, увеличили время между сеансами перемещения, что для столицы, конечно, было очень существенно.
Но даже это было не всё. Вокруг самой площадки была выстроена стена примерно по пояс. А на расстоянии выстрела находился целый гарнизон. Я решил, что, вероятно, они усиливают присутствующих только во время перехода. Но и в другие моменты, судя по всему, защита площади на высоте.
За это, безусловно, императрицу можно было похвалить. Линия обороны — это великое дело. Но потом я почему-то представил себе фигуру Бутурлина на совещании у её величества и подумал, что это его идея. Он всё видел, и он знает, как защищать.