— Честь дамы он защищал, — хмыкнул я, когда мы остались одни в своей комнате. — Это ты завтра Путилину будешь сказки рассказывать про честь дамы.
Костя внимательно оглядел коридор, прежде чем закрыть дверь. Видимо, опасался, что нас будут подслушивать, но мы, судя по всему, никому не были нужны.
Тагай же внимательно рассматривал свой нос в зеркале, расположенном в душевой.
— Ну а что? — откликнулся он. — Хорошая же версия. Я уже и сам поверил.
— Ну да, а привет от Белого они тебе просто так передавали? — хмыкнул я. — И, кстати, да, почему ты ещё не все долги погасил? Мы же дали тебе достаточно денег.
— Да… — запнулся друг и высунулся из душевой. — Деньги-то у меня лежат. Просто, как ты понимаешь, у меня не было времени связаться с этим самым Белым. А на мою простую фразу, мол, завтра всё будет, они не отреагировали. Точнее, отреагировали, но совсем не так, как мне хотелось бы, и сломали мне нос.
— Интересно, почему? — поинтересовался я, подходя к окну. — Наверное, ты им всегда говорил одну только правду, и они — такие скоты…
— Да денег у меня раньше не было, — Тагай вышел, приведя себя в порядок, причём, достаточно неплохо, нос был только немного распухшим, а так — мало что выдавало минувшую драку. — Конечно, я их завтраками кормил. Но что я ещё мог сделать? Занимал у одного, чтобы отдать другому. На тёмные дела идти не хотелось, а по-белому заработать не получалось.
— Ясно, — ответил я, глядя на друга в упор. — А то я уж думал, надо за новыми ингредиентами собираться.
— Умеешь же ты влипать в неприятности на ровном месте, — хмыкнул Костя, подходя к столу. — Хорошо, что мы успели быстро среагировать.
— Кстати, да, — с тем же самым выражением лица я повернулся к второму своему другу. — Расскажи-ка нам, дорогой, пожалуйста, что ты делал под окнами общежития, а?
— Под какими именно? — поинтересовался Тагай, довольный тем, что обсуждение ушло с его персоны. — Никак с той стороны, где окна девичьих комнат?
Костя, очевидно, покраснел. Да и говорить он об этом явно не хотел.
— Да ничего такого, просто гулял вечером… и вот…
— В кустах? — уточнил я под ржание Тагая. — Под окнами женских комнат? — почему-то каждый вопрос выходил всё более смешным. — После того, как мы уличили тебя в поглотившей сознание симпатии к некоей новенькой барышне?
— Ну… я… — Жердев покраснел ещё сильнее и стал похож на помидор.
Я понимал, что надо бы остановиться и не давить на парня, но ничего не мог с собой поделать.
— Давай, колись уже, — насел на него Тагай. — Чего ты там делал? Миру свою высматривал?
— Только обещайте не смеяться, — попросил нас Костя.
— Хорошо, — я враз стал серьёзным, понимая, что для друга это всё действительно важно. — Давай выкладывай.
— Короче, я тут Мирочке серенаду написал, — чуть не дрожащими пальцами он добыл лист бумаги, сложенный в несколько раз. — Думал, сейчас соберусь с духом и исполню. Но тут тревога, и я побежал, так и не добрался до текста.
— Ну-ка дай сюда, — Тагай сделал знак, чтобы Костя отдал ему лист с записанным на нём текстом серенады. — Почитаю, как ты собрался в любви признаваться.
— Только не смейся, — ещё раз попросил Костя. — Это же от души.
— Не бзди, — сказал Добромыслов и забрал лист.
С первых же строк его брови взлетели вверх. Потом он судорожно сглотнул. А ещё через некоторое время из глаз друга полились слёзы. При этом он пытался держать себя в руках.
— Ты чего? — испуганно спросил его Костя. — Что-то не так?
Я, кстати, тоже стал переживать за Тагая, потому что совершенно не понял его реакции. Но тот через силу ответил.
— Ты же сказал, не ржать, — произнёс он и хмыкнул. — Я держусь, как могу, потому что обещал. Но это же полный отвал башки.
— Что там? — спросил я, понимая, что чувства нашего влюблённого друга всё равно будут задеты. — Рифма не ложится?
— Рифма? — Тагай поднял на меня глаза. — Полагаю, Константин не совсем понимает, что это такое, впрочем, как и серенада, в частности, и комплименты девушкам, в целом.
'Твои формы очень милы, как круп ахалтекинской кобылы.
А талия твоя тонка, и как у колбы круты бока.
Увидев тебя только раз, не могу дышать без глаз'.
Там ниже ещё подписано между «без» и «глаз» — твоих.
— Хватит, — остановил его я, стараясь изо всех сил не заржать. — Достаточно, прошу тебя.
— Это даже хорошо, что мне морду решили набить, — проговорил Тагай, отдавая бумагу Косте. — Я бы такого позора не перенёс, учитывая, что позорился бы мой друг. Это был бы самый настоящий провал по всем пунктам.
— И что же мне теперь делать? — хлопая глазами, спросил Жердев, переводя взгляд с меня на Тагая, а с него на лист бумаги, и снова по кругу. — Может, как-нибудь подправить?
— Подправить? — хмыкнул Тагай. — Вить, сожги эту стыдобу, а мы с тобой сейчас будем учиться делать девушкам комплименты. В противном случае твой удел будет чувствовать не их сокровенную сущность, а отпечаток очередной ладони на своей щеке.
— Спасибо вам, ребят, — на полном серьёзе ответил Костя.
Да, вечером мы немного выдохнули, сочиняя для Кости нормальные сравнения и эпитеты. Честно говоря, для меня и Тагай открылся немного с другой стороны. По крайней мере я понял, почему все девушки без ума от него. Такие слова, как он предложил Косте, это надо было ещё красиво уложить друг с другом.
— И убери все эти рифмы, — сказал он, когда Костя снова хотел всё обернуть в стихотворную форму. — Это позапрошлый век. Лучше просто своди её куда-нибудь, и исподволь делай комплименты, причём, ненавязчиво, а совершенно естественно. Мол, улыбка просто сногсшибательная. А волосы такие гладкие, класс! Ну и не забывай всего того, что я тебе написал.
Ночью я ожидал нового построения. Но на этот раз обошлось. Не было ни внеочередной побудки, ни выматывающей зарядки от Геркана. Встали все по расписанию. Но по большей части с дикими болями от вчерашней нагрузки.
Это очень быстро помогло практически всему нашему факультету научиться оборачивать источник боли в энергетический подорожник, как его называла Аграфена Петровна. Некоторым, правда, пришлось завернуться в него полностью.
По пути на завтрак я едва сдерживал смех, глядя на то, как все медленно хромают в столовую. Да, если бы сегодня ночью Бутурлин снова решил бы нас погонять, то увидел бы соревнования инвалидов.
Почему-то это так рассмешило меня, что я чуть было не пропустил библиотекаршу. Он провожала взглядом нашу процессию, а когда я поравнялся с ней, рявкнула:
— Фон Аден! Я говорила, что тома атласа энергетических разломов невыносные! А вы!
— Да я не брал, Дезидерия Вайсмовна! — на автомате выпалил я самую распространенную курсантскую отмазку, тем более что я и правда не брал.
На меня бросали сочувствующие взгляды, ибо библиотекарша вцепилась в мой локоть, как бультерьер, мёртвой хваткой и потянула к окну отчитывать дальше. Я уж готовился держать оборону, но стоило нам отойти от лишних ушей библиотекаршу как подменили.
— Виктор, — сказала она голосом, так не похожим на свой обычный. — Спасибо тебе огромное, очень сильно помогло твоё удобрение.
— Я очень рад, — ошалело кивнул я. — А атлас я, правда, не брал.
— Да знаю я, но повод-то нужен был. Ты это, вечером, после закрытия приходи, — перейдя на заговорщицкий шёпот, сказала библиотекарь. — На полчаса дам ознакомиться книжку, которая тебе нужна. Но только под моим надзором! — она погрозила пальцем, но шутливо.
— Хорошо, — с улыбкой ответил я. — Благодарю, — и поспешил за друзьями, которые уже оборачивались, не понимая, куда я потерялся.
На завтраке снова было непривычно тихо. Даже Голицын с Толстым сидели угрюмые и молчаливые. Видать, вчерашняя разминка для всех не прошла без последствий.
Я прислушался к себе. Ноги, конечно, немного гудели, но, в целом, состояние было удовлетворительное. Оно и неудивительно, ведь с того момента, как на меня вывалилась демоница из портала, я стал значительно сильнее и выносливее.
После завтрака я воспользовался тем, что Мира ещё оставалась в столовой. Она ела, не торопясь, тщательно пережёвывая пищу и запивая всё кофе. Я встретил её у самого выхода.
— Привет, — сказал я.
Девушка сразу же сжалась, но не пугливо, а словно пружина, готовая в любой момент распрямиться. Ого! Давно я не встречал подобной реакции на себя.
— Я тоже Рарогов по матери, — поспешил я объяснить. — Моя мать — Горислава — внучка Креслава. А по отцу — фон Аден. Тохар, короче.
— По косе видно, — ответила Мира, и я заметил, что она слегка расслабилась.
Но я решил, что сегодня на неё наседать не стоит. Достаточно простого знакомства, а уж затем посмотрим. Правда, не знаю уж, как Костя будет её располагать.
— Я просто к тому, что ты на меня всегда можешь рассчитывать, — сказал я, давая понять, что не задерживаю её. — Если нужна будет любая помощь, или вдруг будут проблемы с кем-то из студентов, то обращайся. Всё-таки мы одной крови.
Девушка улыбнулась, и тут я был согласен с Костей, улыбалась она действительно очаровательно. С неё вмиг слетала вся эта неприступность, что в другое время колыхалась на ней, словно плащ.
— А что? — спросила она с этой самой улыбкой на губах. — Тут могут быть проблемы?
— У нас тут всяких хватает, — ответил я, буравя взглядом спины Голицына и Толстого. — Так что, не стесняйся, обращайся.
— Хорошо, — кивнула Мира. — Учту. Спасибо.
От пар у меня сегодня было практически полное освобождение. Несмотря на то, что чествование героев Горного, куда я был приглашён, начиналось только в четыре часа, меня отпустили со второй пары. Мол, пока шнурки погладишь, пока побреешься и так далее. А у меня и так уже всё было отглажено и побрито.
Я даже думал остаться на вторую пару, но заскучал и на первой. Мы проходили виды магии, чем боевая отличается от небоевой и так далее. Причём, всё это на самом базовом уровне, так что я действительно начал зевать. Удивить меня в этой теме было сложно.