тветить Екатерина Алексеевна.
— Ваше Императорское Величество, — вступил в спор Борис фон Аден. — Вы же видите, что нашим огнём нерусь опалён! Это значит, сын мой сопротивлялся перед тем, как… И вот этот вернулся, а Виктор — нет. А перед тем он и вас извести пытался! У, демонское отродье!
С этими словами он создал огненный клинок и опалил им шею Джузеппе. Тот судорожно сглотнул. Императрица чуть ли не в панике глядела на Иосифа Дмитриевича, потому что совершенно не понимала, как правильно действовать в данной ситуации. А главный безопасник, кажется, посмеивался, но незаметно для окружающих. Это можно было увидеть только по искоркам в глазах.
Неизвестно, чем бы всё это завершилось, только ровно в этот самый момент дверь в зал открылась, и в зал вбежал Виктор фон Аден собственной персоной, сжимая в руках камзол посла. Мгновенно оценив обстановку, он выпалил:
— Всё нормально! Я живой! С послом миром разошлись. Императрицу он убивать не планировал, ошибочка вышла.
И с этими словами подошёл к Джузеппе, протягивая ему ещё более опалённый камзол. Это подействовало успокаивающе на его родню, и Креслав с Борисом разжали пальцы, отпуская посла.
— Какие странные у вас, однако, понятия о мире, — проговорил Джузеппе с видом оскорблённой добродетели. — Сначала подкоптили, как жирный окорок, а потом говорят — миром разошлись.
— Да просто, если бы не миром, — хмыкнул на это Виктор. — То я бы тут однозначно раньше вас появился.
— Ну вас же предупреждали, — с улыбкой облегчения от того, что ситуация всё же разрешилась, проговорила императрица. — Дикая страна, варварские обычаи.
— Всё так, — кивнул Джузеппе, после чего вымученно улыбнулся в ответ. — И беспримерная верность трону и родине. На самом деле я невероятно впечатлён сложившейся ситуацией. Действительно, на себе смог ощутить невероятную мощь дружественной империи.
— Во всяком случае, — проговорила Екатерина Алексеевна, подпуская в голос мягкость и даже немного тепла, — мы убедились, что артефакт ваш работает. При этом все остались живы. Дальнейшую беседу мы с вами продолжим приватно, а господ офицеров, — она окинула взглядом фон Аденов, Рарогова и постепенно подтягивавшихся тохаров. — Я приглашаю на торжественный бал!
С тем она взяла под руку Иосифа Дмитриевича, поманила посла и удалилась с ними в кабинет для переговоров.
Из докладной записки начальнику Имперской службы безопасности, Светлейшему Князю, Иосифу Дмитриевичу Светозарову:
'…таким образом был произведён тщательный осмотр исследуемого, который показал полное восстановление стенок источника, ранее уничтоженного вследствие взаимодействия с энергетическими силовыми полями чужеродного капища во время инцидента в Коктау. Соответствующий диагноз был поставлен А. П. Бабичевой. В подтверждение прилагаю соответствующую справку.
Кроме того, было установлено кратное увеличение магического потенциала, а также усиление энергетических центров исследуемого. Данные факты косвенно свидетельствуют о разработке и апробации новейшей методики в лечения.
Рассмотрев отчёт лекарей из Горного, могу с уверенностью подтвердить, что второй и третий исследуемые не проявляли аналогичного прогресса в развитии, из чего можно сделать вывод об использовании методики исключительно в части лечения, а никак не в части повсеместного усиления какой-либо фракции. Однако же, похожие результаты показал другой исследуемый, ранее никак не связанный с выборкой… Для подтверждения или опровержения теории необходим личный контакт'.
Из ответа на докладную записку:
«… для установления личного контакта и верификации данных фокус-группа была направлена в ХЕР ВАМ на курсы повышения квалификации».
Во дворец я успел вовремя. Моя родня едва не учинила самосуд над Джузеппе. Причём, я даже не думал о подобном повороте событий. А, учитывая темперамент моих родственников, стоило бы.
Практически мгновенно остудив пыл родни, я позволил благодарному демону, скрывающемуся под личиной человека, удалиться вместе с императрицей. Мог он меня обмануть? Я так не считал. Тем более клятвы, особенно такие, какую дал он, просто так не произносятся. Нарушение подобной действительно карается смертью.
А демон-то, судя по всему, безобидный. Никакой боевой магии в нём днём с огнём не сыщешь. Да уж, одно дело натравить низших на бойцов Азарета или вот на этих, которые даже этих керогазико… короче, пауков этих боятся.
«Тоже мне демоны», — я даже фыркнул от собственных мыслей.
— Где был? — обратился ко мне отец, когда мы вошли в бальный зал.
И только я хотел ответить, как грянула торжественная музыка, практически оглушив. Оркестр старался, особенно трубачи, надувавшие щёки. Но я считал, что всё это слишком старомодно. Да и танцевать было особо не с кем — полный зал воинов. Нам бы приём в кабаке каком-нибудь подошёл бы. Или в той таверне, где я отоварил одного слишком уж бойкого малого.
Отец тоже морщился, как и подоспевший к нам брат.
Я же махнул рукой, мол, потом расскажу, потому что не хочу перекрикивать оркестр. И всё равно получится обрывисто и непонятно. Отец понял и кивнул в ответ.
Через несколько минут ко мне подошёл служащий дворца и протянул записку от Джузеппе.
«Встретимся в девять в ресторане „Националь“. Если есть возражения или просто неудобно, пришлите ответ».
Я отослал служащего без ответа. Мне было очень интересно поговорить с демоном и узнать побольше об их существовании в целом, и о нём самом конкретно. К сожалению, я не смог пообщаться с демоницей, которая вывалилась на меня через портал. А теперь, пожалуйста, целый взрослый высший демон.
Ещё через полчаса мы все заскучали основательно. Даже Димон, который был за любой движ, кроме уныния, скорчил такую гримасу, что мы всё поняли. Отец подошёл к Креславу и, перекрикивая громкую музыку, сказал:
— Останетесь нашим представителем? Мы Аду пойдём навестить.
Рарогов ничего не стал отвечать, хотя я считал, что он вполне мог бы перекричать оркестр. Вместо этого он просто несколько раз кивнул. Ну а мы двинулись прочь с торжественного бала, на котором находились, в основном, мужчины, методично опустошавшие местные запасы алкоголя. Редкие пары кружились в центре, и то, казалось, как-то неуверенно.
— Так что ты его круто поджарил? — поинтересовался брат, когда мы отъезжали от дворца, наняв извозчика.
Несмотря на то, что у меня в ушах до сих пор звенели звуки какой-то там токкаты, услышал я его хорошо. Но решил, что прям всё до конца говорить смысла пока нет. Не в курсе отец и брат, ради чего я ездил на землю предков.
— Да не то чтобы, — хмыкнул я. — Подпалил немного, на словах погрозил. Но, видишь, он оказался без злого умысла. Ну а то, что конструкт на боевой похож, так что же. Он же иностранец, у них всё иначе.
— Ага, — усмехнулся Дима. — И нос посреди лба.
Я вспомнил о рогах Джузеппе и едва сдержался, чтобы не заржать в голос.
До академии мы доехали очень быстро. Отец и брат соскучились по Аде и во что бы то ни стало решили её навестить. Но на вахте её общежития нас всё-таки ошарашили:
— Гуляють, — развела руками пожилая, но поджарая женщина.
Мы сразу же напряглись. Но стоило нам выйти из общежития и пройти чуть-чуть в парк, как мы услышали знакомый голос, воркующий с кем-то в кустах неподалёку.
Я буквально увидел, как отец изменился в лице, схватился за ремень, но потом снимать его передумал, зато решительно ворвался в кусты. Мы последовали за ним.
Ну на самом деле могло бы быть и хуже. Ада просто сидела рядом с Голицыным на лавочке, спрятавшейся в кустах, и смеялась каким-то его шуточкам. Я уверен, что те были достаточно сальными. На коленях у неё расположился огромный букет цветов.
Отец, не раздумывая ни секунды, схватил племянника Ермолова за шиворот и развернул к выходу из естественной беседки, сказав:
— Ещё раз увижу рядом с моей дочерью, оторву тебе твой поганый язык и придам такое ускорение, что ты до Коктау без телепорта своим ходом долетишь! — и пнул его солдатским сапогом в ягодицу.
Но Николай не привык к такому обращению, поэтому развернулся, но не мог подобрать слов, чтобы выразить свою ярость.
— Почему Коктау? — это, видимо, ошарашило его даже больше, чем всё остальное.
— За дядей своим покатишься, — рыкнул на него отец. — Его сегодня официально от трона отлучили! Так что брысь пошёл, пока я тебя в пепел не обратил и не развеял по местности!
Голицын сглотнул, побледнел, но развернулся и ушёл. Видимо, сообщение про дядю выбило его из колеи. Эх, как приятно было видеть его с вытянувшимся от страха лицом. Ибо нечего.
Но тут грянула истерика со стороны Ады.
— Да что ж вы делаете-то, а⁈ — закричала она. — Зачем вы так⁈ Коленька хороший! Коленька самый лучший! Он мне цветы дарит, такие слова говорит! А вы! А вы!..
— Яблоко от яблоньки недалеко катится, — заметил на это я. — Дяденька твоего Коленьки вообще-то всех нас с вала чуть на виселицу не отправил. Так что нечего слёзы лить. Или ты хотела бы связать свою судьбу с теми, кто уничтожил твой род?
— Они не могли! — глотая слёзы, проговорила сестра. — Нет-нет-нет! Такого быть не может! Коля про меня уже рассказал своим! Генерал уже изъявил желание со мной познакомиться!
— Ага, прямо после того, как пришёл бы с нашей казни, — пробурчал отец, постепенно остывая. — Вот сразу бы и познакомился. Рассказал бы тебе, какие отвратительные у тебя родители и братья!
— А ещё, — я вспомнил взгляд, масляный и влажный, которым Ермолов следил за Адой на самом первом нашем приёме, — я слышал, что генерал вообще любит молоденьких девочек. Причём, чем моложе, тем лучше. А ты уши развесила и слушаешь всё, что тебе скажут.
— Вы всё лжёте! — обливаясь слезами заявила сестра. — Вы просто завидуете моему счастью. Я вам не верю!
Я почувствовал за секунду, что это не просто слова. Это срыв. Причём, не только нервный, но и магический.