Наблюдательная группа направилась за ними и «зажала в углу». Путём нажима на девиц удалось выяснить, что они хотели «пощипать» богачей. Но, судя по всему, Росси и фон Аден срисовали их раньше, чем воровки успели что-либо предпринять и ушли через уборную в неизвестном направлении. Дальнейшее наблюдение за Джузеппе Росси и Виктором фон Аденом оказалось невозможно до выяснения их местоположения.
Постскрипт: Девицы, вероятнее всего, относятся к банде червонных валетов'.
Панцирей я отсыпал Джузеппе больше, чем десять процентов. Мне было и не жалко. Настолько ценная информация, которой он со мной поделился того стоила. Я, честно говоря, до сих пор не пришёл в себя от осознания того, что не так давно наш мир жил по совсем другим правилам.
Высшие демоны не были нашими врагами. Многие с ними вполне себе открыто торговали. У нас были ресурсы, у них была магия, и вот этим мы обменивались.
А теперь…
По пути в академию я хотел сдать панцири, но, взглянув на едва тронутое рассветом небо, подумал, что Жердев-старший может ненароком принять меня за очередных бандитов, и тогда участь моя будет предрешена.
Думал я об этом, конечно, с улыбкой, но на самом деле очень не хотелось попасть под руку столь гениальному человеку, как Костин отец. Кстати, если Костя — полудемон, то его отец… Но я не чувствовал от Игоря Вениаминовича никакой демонической энергии. Если за Костей что-то такое водилось, то за его отцом нет.
Загадка. Ладно, полагаю, совсем скоро мне всё это станет известно. Нам в любом случае предстоял серьёзный разговор. Он состоялся бы даже в том случае, если бы Жердев оказался обычным курсантом.
Просто у меня уже давным-давно назревала потребность поговорить с ребятами. Повод был серьёзным, так что говорить нужно было основательно. А тут ещё такой подарок от господина посла.
Судя по движению в общежитии, Бутурлин сегодня опять устроил раннюю побудку. Я сначала даже напрягся, но затем вспомнил, что у меня есть вполне себе официальное разрешение отсутствовать.
Вообще, если у меня всё получится, я намеревался съехать из общаги в ближайший семестр. Ещё не знал, как это будет выглядеть, но это дело точно не сегодняшнего дня.
На входе мне вручили записку от отца, гласившую:
«И куда ты пропал? Мог бы и попрощаться, — я прям слышал обиду в его голосе. — Ладно, жди новостей о матери и решения по Аде. Пока можешь авансом начать заниматься подготовкой сестры, в любом случае — пригодится. Самой девице мозги вправили, и она теперь просто-таки жаждет учиться, а не сидеть под домашним арестом в Горном».
— Конечно, — хмыкнул я себе под нос, — у кого появится желание сидеть взаперти в Горном, когда можно учиться в столице и радоваться жизни?
Вбежав в комнату, я застал своих друзей в полудремотном состоянии, хотя Тагай уже собирался вставать и нацелился в душевую.
— Дружище, — остановил его я, — пропусти, пожалуйста. Я быстро, а то от меня так палёным пахнет, что самому противно.
— Да без проблем, — ответил тот. — Я не тороплюсь. Просто, чтобы не заснуть.
— Как сегодня было? — спросил я, быстро скидывая с себя медаль, парадную форму, ножны с кортиком и прочее. — Шибко гонял?
— Нет, — покачал головой Тагай. — Снова все вышли вовремя, но сегодня никто ничего поперёк Бутурлину не говорил, поэтому он дал Геркану отбой, и нас отпустили досыпать.
— Ага, — подтвердил открывший глаза Костя. — Мне показалось, что он даже расстроился.
Я хохотнул, представив лицо Бутурлина, когда все всё сделали чётко по инструкции, и даже прикопаться не к чему. Но быстро закрыл рот кулаком, чтобы не мешать ребятам отдыхать.
Душ я действительно принял очень быстро. Сегодня не хотелось стоять под горячими струями. Несмотря на то, что я не спал уже довольно долгое время, энергия из меня так и пёрла. Я даже вспомнил наш обратный переход через пустыню, когда отдых мне даже не требовался.
Я наскоро оделся в чистое и вышел из душа. Против моего ожидания Тагай с Костей всё-таки решили вставать, хотя час можно было ещё поспать смело.
— Что решили? — спросил я. — Есть планы до завтрака?
— Не, будем лениться, — зевая, ответил Тагай и направился в душ.
— Может, пробежечку? Кругов двадцать, двадцать пять? — предложил я. — Ну так, чисто для разминки.
Тагай даже в дверях завис и уставился на меня, хлопая глазами. Весь его вид выражал то, что он обо мне думает.
— Да шучу я, шучу, — ответил я. — Мне вообще бежать надо. Доложиться, так сказать, что я вернулся.
— Фух, — выдохнул Добромыслов. — А я уж подумал, ты совсем с ума сошёл, пока ночь где-то пропадал.
И с этим закрыл за собой дверь. Я же посмотрел на Костю. Тот под моим взглядом уселся ровнее и выпрямил спину. У меня сложилось чувство, что он хочет угадать моё настроение, или то, что я вообще ему буду говорить.
— Не сейчас, — я покачал головой. — Вечером. У нас состоится обстоятельный разговор. Но я не думаю, что тебе чего-то стоит опасаться.
— Да я и не опасаюсь, — ответил тот. — Если бы что-нибудь было совсем не так, не думаю, что ты стал бы молчать. Я бы уже обо всём знал бы.
— Тут ты почти прав, — улыбнулся я. — Но всё-таки прошу тебя подготовиться. И да, откровенничать придётся не только со мной, но и с Тихомиром. Но ему будет чем ответить. Размен тайнами выйдет стоящий.
С тем я и оставил Костю, отправившись к Путилину. Я очень надеялся, что тот на месте. Просто мне хотелось успеть отчитаться ему ещё до завтрака, чтобы потом не забивать себе этим голову. Мне повезло.
— Войдите, — сказал Аркадий Иванович. — А, фон Аден, заходи. Как посидели?
— Ну, откровенно говоря, так себе, — ответил я, хотя на самом деле всё было с точностью до наоборот. — Хотя сначала очень даже приятно было. Вкусное вино, общительный итальянец…
— Вот да, меня это прям смутило, — Путилин сделал жест, чтобы я прервался. — Посол он — Австро-Венгрии, а сам — итальянец. Это как?
— Ну, так дипломатические школы там похожи, — я развёл руками. — А когда прорыв был, он как раз был послом Италии в Австро-Венгрии. От Италии и народов, живущих в ней… ну сами знаете. Но его настолько ценили по месту службы, что пригласили работать к себе. Тем более, язык он знал.
— Удивительный случай, — хмыкнул Путилин. — А теперь к нам просится. Чую, там что-то нечисто.
— Не знаю, — я пожал плечами. — По общению — нормальный. То, что у них прорывы теперь через день, тоже правда. Ну трусоват, наверное, что поделать. Но в целом, не от хорошей жизни пытается убежать. Точнее, вообще не от жизни, а от смерти.
— Давным-давно предлагали своими технологиями поделиться. Никому не надо было, — Путилин скорчил физиономию. — Они же прогрессивные европейцы, сами всё смогут, без диких варваров с востока. Ну вот и расплачиваются теперь.
Я решил не мешать ему высказываться. Хотя, на самом деле, это я пришёл на доклад, а не наоборот. Но мне было интересно послушать, что думает Путилин. Этот человек для меня до сих пор оставался загадкой. Как будто ящичек с потайным дном.
— Короче, мне он показался абсолютно нормальным, — сказал я, когда Аркадий Иванович замолчал. — Мы нормально сидели, байки травили, — тут я немного спохватился. — Точнее, он. Я-то по большей части слушал. Ну на винишко налегали, дамам знаки внимания отправляли. Две барышни оценили, да и подсели к нам. Ну, посол оказался не дурак и свою сразу ощупал. Оказалось, что из дамских прелестей у неё — чудесный острый стилет. Тут пришла мысль удалиться по-аглицки, не прощаясь.
— Росси был пьян? — как бы невзначай поинтересовался Путилин.
— На вино он налегал хорошо, — ответил я. — Возможно, немного подыгрывал, чтобы барышни ни о чём не догадались. Но там действительно ситуация была опасная. Короче, отвёл я его в уборную, а оттуда уговорил уйти его артефактом куда-нибудь в безопасное место. Посол достал свой карманный телепорт и сказал, что знает только два места: дворец и посольство. Мы решили, что во дворце делать нечего и оказались недалеко от Австро-Венгерского посольства.
— А дальше? — пристально вгляделся в мои глаза преподаватель.
— Продолжили пить, гулять, затем отсыпались, — отрапортовал я.
— Что ж, — ответил мне Путилин, склонившись над столом, и я почему-то решил, что он тут и спал, — Рад, что всё обошлось. Надеюсь, что впредь вы мне столько проблем… Хотя, о чём это я, фон Аден? Ты за пару недель столько натворил, что другие за жизнь не успевают. Так что даже не хочу думать, по какому поводу мы встретимся в следующий раз.
— Полагаю, по поводу изучения вашего предмета, — я вскочил со стула и вытянулся в струнку.
— А ты тот ещё лис, — хмыкнул Аркадий Иванович. — И тоже рыжий. Ладно, свободен, если что, вызову.
Я вышел за дверь, думая о том, что ему ещё просто не донесли о том, что вчера моя родная сестра выжгла круг диаметром в двадцать метров возле общежития травниц.
Дальше по распорядку был завтрак. Я внимательно оглядывал присутствующих. Мне было интересно наблюдать за своими сокурсниками. К своему огромному стыду за всё время обучения я ещё не перезнакомился и с половиной.
На Стене у меня никогда такого не бывало. Я там всё пополнение в первый же день знал. Сам приходил в казарму к новичкам и начинал их строить. Причём, это нормальная такая практика была.
Тех, кто молча сносил, потом не замечал. Те, кто сразу начинал бычить, обычно оказывались в лазарете. Я выбирал лишь тех, которые вели себя по-мужски, не унижаясь и не пытаясь выехать на крепких кулаках. Хотя Гризли я так и взял в свой отряд. Он попытался мне сразу нос сломать, когда я сделал ему замечание насчёт скомканного покрывала.
Сегодня счастливее всех остальных выглядела Радмила. Причём, причина такой радости нашлась тут же в столовой. Голицын — нахохлившийся и нелюдимый. Но главное тут было даже не это. Толстой в компании прежних друзей Голицына сидел и спокойно общался, а вот племянник Ермолова выглядел конкретным изгоем.