И Собакин явил нам небольшой жезл, из которого внезапно вылетела молния.
Я на глаз определил, что, судя по выжженному пятну в траве, как минимум, будет очень больно, когда такая штука вонзится в мягкие ткани, а, как максимум, понадобится лекарь.
— Слушайте меня сюда! — продолжил Собакин. — Сегодня вы не будете, как малые дети, прятаться за артефакторные щиты и за защитные заклинания «мам-пап». У вас будет только одна голая боль. Я прослежу, чтобы всё было честно. Но мы в Академии всё-таки не убийцы, мы только любим обижать маленьких мальчиков и девочек, но не любим, когда они умирают. В связи с этим попрошу поприветствовать ваших помощников, — и он показал рукой на толпу в зелёных халатах.
Те чуть ли не на цыпочках прошли мимо нас и расселись вокруг места для проведения боёв.
Я даже заметил, что это было отрепетировано заранее, потому что между ними было примерно одно и то же расстояние.
— Мы с Аграфеной Петровной решили объединить практику её третьего курса, — пояснил Собакин, — и вашего первого. В случае чего эти ребята сразу же примутся вас лечить.
— А если они мне что-то не то и не туда прирастят⁈ — с места выкрикнул Толстой. — Я не хочу подвергаться лишней опасности!
— Что они тебе там не так прирастят? — брезгливо спросил Собакин. — Глаз на жопу натянут? В таком случае они получат тройку в зачётку. А это, сам понимаешь, никому не нужно. Зато у вас, курсант, будет круговое зрение, так вы сможете гораздо эффективнее выслеживать врага и даже биться с ним. Шучу. Поправит вам Аграфена Петровна задницу, если туда случайно вживят глаз. И он перекочует в какое-то другое место.
— Я не хочу к Аграфене Петровне! — чуть ли не взвыл Толстой.
— Зато она к вам хочет, — хмыкнул Сергей Семёнович и утратил интерес к Лёве.
— Итак, курсанты, сегодня на пары поделю вас я… исключительно так, как захочу. Впоследствии мы будем менять спарринг-партнёров. Но сегодня вы будете биться с тем, с кем прикажу я.
Он назвал несколько пар, и ребята с девчонками начали переглядываться. Ещё не все тут друг друга знали — особенно новичкам было трудно. Но некоторые пары были действительно неожиданными. Например, одной из пар были Морозова и Зорич.
Мне достался Толстой, Тагаю — Боян Болотов, а Косте — Голицын. Не то чтобы это было совсем неожиданно, но прослеживались некоторые закономерности.
— Значит, так, — проговорил Собакин, когда все пары были распределены. — Предупреждаю: использовать атакующие конструкты ёмкостью более ста единиц запрещено. Сто единиц — это максимальная сила конструкта. Хоть на одну единицу больше… и, — он снова показал жезл, из которого выскочила молния, — вам не поздоровится. Тактики боя могут быть разные: чистая атака, чистая защита, но чаще — комбинирование. Имейте в виду: схватка будет продолжаться до первой крови. Но при этом опустошение источника не является причиной для остановки боя.
Он ткнул пальцем нескольких курсантов.
— Почему? Да потому что там, где вы столкнётесь с демонами, вас не прокатит сказать: «Подожди, подожди! Сейчас у меня источник наполнится, и я продолжу драться!» Нет, вас ушатают моментально. Именно поэтому вы должны учиться распределять свои силы на всю длину боя. За нарушение правил последует наказание. Им вы сможете полюбоваться, когда появится первый провинившийся.
Сначала я подумал, что все спарринги будут происходить одновременно. Но нет, я ошибся. Как и на тестах, здесь тоже были свои ограничения.
— Значит, так, — снова проговорил Сергей Семёнович. — Схватки будут проходить по очереди, чтобы я успевал следить за использованием конструкта у каждого. Сейчас вы все снимете свои родовые амулеты защиты и атаки. Никаких исключений быть не может. Мне плевать, кто там вам на что их заговорил. Сейчас вы будете мериться чистыми силами. Я не хочу, чтобы защитные конструкты рода помешали выяснить, кто из вас круче.
Я без раздумий снял браслет — кажется, третий по счёту, который мне надевала мать, а также снял амулет прадеда.
— А это что? — Собакин кивнул на перевязь вокруг моего пояса. — Всё носишься как пингвин со своим яйцом? Когда там ваш рарог вылупится?
— А я что-то не понял, — проговорил Толстой, который уже старался держаться поближе ко мне. Уж не знаю, для чего. Может, рассчитывал нанести какой-то упреждающий удар или что-то в этом роде.
Мне было плевать.
— И что это? — продолжил Лев Николаевич. — Кому-то разрешили магические накопители, а другим — нет? Это максимально нечестно с вашей стороны, Сергей Семёнович.
— То, что я вижу, — проговорил Собакин, — это не защитный магический артефакт, поэтому снимать его необязательно.
— Да, всё верно, — проговорил я. — Это артефакт для поддержания жизненных сил, а не для магического резерва.
— Вот-вот, — кивнул Собакин. — Виктор-то у нас падучий. Уже два раза крылья склеить пытался за эти пару месяцев. И это только те случаи, о которых знаю я. Поэтому такая мера оправдана. Вот ты его ткнёшь пальцем, а он, хлобысь, и скопытится. Что ты потом будешь делать? Тебя ж засудят. Или не засудят, но тогда я смело поставлю на то, что род Толстых долго не просуществует после визита его чокнутой семейки к вам в гости. И да, к магическому резерву эта штука действительно не имеет никакого отношения.
Затем, он брезгливо поморщился и продолжил:
— Значит, так! — Собакин взмахом руки отвёл все претензии Толстого и снова обратился ко всей аудитории: — Значит, так! Выходим: парни — голый торс, можно спортивные шорты или штаны. Девушки хотелось бы тот же вид, но нет, ваш стиль одежды: штаны и рубаха! Итак, в круг! — он указал на начерченный на земле достаточно вместительный круг, примерно пятнадцать метров в диаметре.
— Мы, как говорят у англов, джентльмены, — продолжал он, — дам пропускаем вперёд. Поэтому, Морозова и Зорич, в круг! Покажите нам, что умеете.
Я замер. Мало того, что драка между девушками всегда привлекает взгляды парней. Тут же ещё предстояло действие необычное, в связи со статусами одной девушки и другой, плюс магическое воздействие от каждой из них.
Одним словом, всё это вкупе могло дать очень интересную картинку. Правда, сначала мне даже показалось, что я ошибся. Морозова отлично держала щит и танцевала в круге, пытаясь достать Зорич ледяным хлыстом.
У Радмилы же был световой щит и меч. Ну да, подумал я, всё-таки она — Зорич. Возможно, подобное оружие было связано именно с этим. Но при том мне показалось, что это не её виды оружия. Она явно тренировалась с чем-то другим.
Да, действовала Радмила умело, но при этом казалось, что ей чего-то не хватает. Она по каким-то причинам постоянно себя сдерживала.
Меч, кстати, у Радмилы был хоть и световой, но короткий. И поэтому ей нужно было подойти на короткую дистанцию к Морозовой, а та не давала этого сделать. И вот они кружили, кружили, глядя друг другу в глаза, испытывая друг друга на прочность: короткий выпад, отступление, прикрытие корпуса щитом.
Сначала Морозова, потом Зорич, снова Морозова, снова Зорич. Мне показалось, в какой-то момент, что они так будут танцевать до бесконечности, и мы даже не увидим хорошей драки.
И вдруг после очередной атаки Морозовой Радмила просто встала на месте, даже припустила щит и, посмотрев на девушку-соперницу, выдала:
— И это всё, на что ты способна? Ну так правильно, что я не стала приближать тебя к себе.
Снежана тут же покраснела. Мне показалось, что ещё немного, и из её ушей повалит пар. И кажется, до меня даже донёсся рык. Такой приглушённый, как будто хруст отламывающегося айсберга. Низкий и утробный.
И в это самое мгновение от одной девушки в сторону другой метнулся целый рой ледяных лезвий. Я даже сначала не понял, что это. Лишь приглядевшись, разобрал, причём их действительно было много, наверное, около сотни. Для того чтобы остаться в рамках разрешённого размера конструкта. Практически все они растаяли в световом щите.
Радмила, видимо, думала, что сможет собрать их щитом, чтобы обезопасить себя, но одно из лезвий зацепило её со спины, когда она лихо развернулась вокруг своей оси, и чиркнуло по лбу. У Зорич пошла кровь.
— Стоп! — остановил Собакин поединок.
Да, это, конечно, не совсем то, о чём я мечтал, но последние секунды боя были действительно завораживающие. При этом я начал анализировать бой.
То, что Морозова не нападала сразу, я думаю, было обусловлено тем, что она всё ещё мечтала подмазаться к Зорич и стать её подружкой. Но вот то, что Радмила позволила себе такое высказывание, было в крайней мере странно.
На неё такие высказывания не похожи. Зорич — девушка рассудительная, не прущая на рожон. Это за что же она настолько не переваривает Морозову? Интересно, что за кошка между ними пробежала?
— Итак, — громогласно проговорил Собакин. — Победа за Снежаной Морозовой! Она чуть было не превысила разрешённую величину конструкта, но осталась в дозволенных рамках, так сказать, в зелёной зоне. Зорич, превосходившая до этого Морозову по тактике, проиграла. Смотрите, делайте выводы, анализируйте. Следующая пара — Лев Толстой и Виктор фон Аден.
Когда я выходил против Толстого, внутренне я ликовал. Я уже давно собирался начистить ему лицо, но всё как-то не получалось, да и не поняли бы. А тут и повода не надо: преподаватель сказал: «Выходи на ринг и набей ему лицо». Я послушаюсь и сделаю с это превеликим удовольствием.
Единственная проблема, которая меня беспокоила, нужно было бить слабыми заклинаниями.
Конечно, я бы с удовольствием съездил бы Лёве кулаком в челюсть, но это уже не выглядело бы как магический спарринг. В данный момент мы соревновались чуть-чуть в другой плоскости. Но если уж предоставится шанс, то прямого запрета на рукопашку я от Собакина так и не услышал.
Как только тренер дал старт нашей схватке, Толстой поставил песчаный щит, который, к моему удивлению, оказался довольно неплохим.
Всё-таки как маг Толстой был достаточно силён, хоть и рыхлым как боец рукопашки. Геркан, конечно, уже взялся лепить из этой глины нечто удобоваримое, но любовь вкусно поесть у Лёвы никуда не делась.